Мое с ФБ. Перевод. Пост #10

Название: Мечты сбываются
Переводчик:  ~Nagini~
Бета:  Poco a poco
Оригинал: The reality of dreams by ebonyfeather, запрос отправлен
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/359767
Размер: драббл, 761 слов в оригинале
Канон: Voyager
Пейринг/Персонажи: Том Пэрис/Гарри Ким
Категория: слэш
Жанр: PWP
Рейтинг: R
Краткое содержание: Том Пэрис находит в памяти голопалубы интересную программу…
Размещение: только с разрешения автора

Том Пэрис зашел на голопалубу и приказал компьютеру заблокировать двери. Когда он впервые наткнулся на эту программу, то был удивлен и не мог понять, зачем Гарри воссоздает то, что и так видит каждый день. Это была всего лишь каюта Гарри Кима, и все в ней было на своих местах. А потом Том зашел в помещение и все понял.

Он внес в программу несколько изменений и улыбнулся: он так долго этого ждал.

Когда Гарри в следующий раз зашел на голопалубу, Том подождал несколько минут и бесшумно скользнул за ним. Он открыл дверь душевой кабины, из которой тут же вырвалось облако пара, и ступил внутрь. Стоящий под струями воды Гарри оглянулся, и улыбка осветила его лицо.

— Том?

— Конечно. Ты что, ждал кого-то другого?

Том приблизился, обхватил талию Гарри и, встав под душ, прижался к нему всем телом. Боже, это было великолепно. Он уже был готов озвучить эту мысль, но побоялся выдать себя. По мнению Гарри, он определенно был здесь не в первый раз.

Гарри сжал ладонью его затылок, притягивая в поцелуй, и Том охотно раскрыл губы, плавясь под прикосновениями друга. Их губы встретились, и язык Гарри скользнул Тому в рот. Когда руки Гарри начали двигаться, гладя влажную кожу партнера, Том не смог подавить пробежавшую по телу дрожь удовольствия. Через какое-то время Гарри чуть отстранился и прошептал:

— Дотронься до меня, Том. Пожалуйста.

Другого приглашения Тому не требовалось, и он принялся повторять все действия Гарри одно за другим: пробежался пальцами по влажной коже, от плеч до поясницы и ниже, сжимая в ладонях маленькую крепкую задницу, которая так здорово смотрится в униформе.

Он не смог сдержать стона, когда жадная рука Гарри обхватила его член, крепко сжалась и начала медленно двигаться. Том принялся толкаться в кулак друга, поощряя его продолжать, но Гарри и не думал останавливаться. Он целовал и покусывал тонкую кожу на шее Тома, сводя того с ума, вынуждая ускорять движения и в конце концов ошеломляюще быстро кончить, залив семенем ладонь Гарри.

Именно в этом миг Гарри взглянул в его глаза и увидел в них что-то непривычное. Тому стало ясно, что в это мгновение Гарри все понял, и его глаза стали невозможно огромными, как у испуганного щенка. Он тяжело сглотнул и несколько раз открыл и закрыл рот, прежде чем заговорил.

— Том? О боже… прости меня! Я… Но как?

Том ободряюще улыбнулся своему другу и протянул руку, чтобы погладить его по щеке. Гарри отшатнулся и впечатался в стену: на его лице застыли смущение и полный ужас.

— Как долго ты знаешь об этой программе?

— Пару недель. Гарри, все нормально. Правда, — сказал он. — Слушай, если кто-то и должен извиняться, то это я. Я вмешался в программу и занял место голограммы, я вторгся в твою личную жизнь. Но почему ты ничего мне не сказал?

Гарри прикрыл глаза и глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться.

— Потому что ты мой лучший друг, и я не хотел портить наши отношения, понимая, что ты все равно никогда не посмотришь на меня в этом смысле.

Том шагнул вперед и раньше, чем тот успел что-либо предпринять, прижал друга к стене.

— Кажется, я только что доказал, что посмотрю, — ухмыльнулся он. — И мне нравится то, что я вижу.

Он стиснул Гарри в объятиях и впечатался в его губы поцелуем, пытаясь стереть все сомнения, которые он увидел в глазах друга.

— Поверь мне, Гарри. Я не стал бы тебе лгать.

Внезапно он отодвинулся и задрал голову, уставившись в потолок.

— Компьютер, запустить программу «Пэрис-3».

Комната изменилась, и теперь вокруг них была великолепная спальня, обставленная мягкой мебелью, с накрытой балдахином кроватью в самом центре. Гарри послушно направился за Томом к этой кровати.

— Ты все спланировал, не так ли? — спросил он.

Щеки Тома залил румянец.

— Не совсем спланировал. Скорее, надеялся.

— Что ж, тогда мне остается надеяться, что я тебя не разочарую, — засмеялся Гарри, подтолкнул Тома, вынуждая того опуститься на кровать, забрался следом и оседлал его бедра.

Том притянул его для еще одного поцелуя, наслаждаясь ощущением гладкой кожи Гарри под своими ладонями и понимая, что никогда не сможет этим насытиться. Самое время доказать Гарри, что реальность куда лучше любой фантазии.

-конец-

@темы: Star Trek, Voyager, мои переводы (а руки чесались...), Слэш, Фанфики

---

Внезапно осознала, что люто ненавижу восклицательные знаки. К чему бы это?

@темы: Мысли вслух

---

И еще немного тепла на сон грядущий))

И пусть вам снятся радуги цветные сны!

>

@темы: William Shatner, Star Trek, Leonard Nimoy, Spock is love, Movies I-VII, Kirk

---

На тему того,

на что смотреть можно вечно





И никакого ката! Я на такое кощунство не способна

@темы: William Shatner, Star Trek, Leonard Nimoy, колдографии

---

Мое с ФБ. Перевод. Пост #9

Название: Звездное одеяло
Переводчик:  ~Nagini~
Бета:  Poco a poco
Оригинал: Blanket of Stars by hafital, запрос отправлен
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/303581
Размер: миди, 5174 слова в оригинале
Канон: Вояджер, TOS
Пейринг/Персонажи: Спок/Кэтрин Джейнвэй
Категория: гет
Жанр: драма
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Кэтрин Джейнвэй предстоит выполнить необычное задание.
Примечание: Фик написан для мероприятия Spock Fuh-q Fest в 2000 году.
Размещение: только с разрешения автора


Как-то раз я сказала Гарри Киму, что к нашей униформе прилагаются «странности», и с ними приходится мириться, если ты — офицер Звездного флота. Со странным и необычным, с невероятным, фантастическим и невообразимым.

Именно поэтому я не особо удивилась, проснувшись в своей каюте и обнаружив, что не одна. Это не в первый раз, и я уверена, что не в последний. Ну сколько можно? – подумала я, готовясь к неизбежному.

— Кто здесь? — мой голос был тихим и твердым, впрочем, легкую нотку раздражения в нем все же можно было расслышать. Мне не слишком нравится, когда мой сон нарушают незваные полуночные гости. Сердце забилось чаще. — Компьютер, свет.

Он стоял совершенно неподвижно, устремив на меня твердый взгляд карих глаз и всем своим видом говоря, что он имеет полное право вторгаться в мое личное пространство и на мой корабль.

— Капитан Джейнвэй.

— Брэкстон.

— Похоже, вы не удивлены, капитан.

И что я должна ему на это ответить? Объяснить, как я рада, что он не Кью? Хотя, если подумать, то с Кью временами договориться куда проще, чем с Брэкстоном. Кью довольно предсказуем и обычно не желает нам зла. А этот подлый сотрудник флотской полиции времени из двадцать девятого века, который меня ненавидит, который в одной из временных линий пытался взорвать мой корабль, может замышлять что угодно. Я чуть было не рассмеялась ему в лицо:

— Я просто хорошо скрываю свое удивление. Так чем я обязана вашему визиту? Постойте. Не говорите. Вы хотите завербовать меня для какого-нибудь очень важного задания, которое, по тем или иным причинам, выполнить способна только я, и от выполнения которого зависит существование вселенной в том виде, в котором мы ее знаем. Верно?

Уголок его губ дернулся, но взгляд остался таким же холодным. Я подумала о том, что это значит — быть полицией времени — и вдруг вспомнила, как Брэкстон был сумасшедшим бездомным на улицах Лос-Анджелеса двадцатого века. Не позавидуешь его работе.

— Вы действительны были выбраны для участия в особенной миссии, капитан.

— Ну, конечно, — я не смогла удержаться от сарказма. Мои дипломатические навыки несколько притупляются в три часа ночи и без кофе. Особенно тогда, когда в левом виске уже пульсирует головная боль, которая всегда появляется там при первых признаках грядущего временного парадокса. — Не возражаете, если я выпью кофе, пока мы обсуждаем мою роль в спасении вселенной? — не дожидаясь его ответа, я покинула тепло постели и направилась к репликатору.

— Выпьете чашечку? — ответа не последовало, что ничуть меня не удивило. — Как хотите, но я вынуждена попросить вас сесть. Меня несколько нервирует ваше топтание в углу.

На его лице явно отобразилась работа мысли, и, подумав, он все же двинулся в сторону небольшой рабочей зоны, где я к этому моменту уже устроилась.

— Ну, и что на этот раз? Еще один угнанный корабль? Бомба? Куда мы вообще отправляемся, или я должна спросить, куда я отправляюсь?

Он озадаченно воззрился на меня.

— Какая еще бомба?

Я начала было объяснять, но он меня оборвал:

— Забудьте, это неважно. В чем бы там вы не участвовали, эта временная линия нереальна для меня, а значит, не существует.

Теперь и в правом виске запульсировала боль.

Я вздохнула.

— Брэкстон, или говорите уже, зачем вы здесь, или убирайтесь с корабля. Несмотря на бытующее мнение, я все-таки нуждаюсь в некотором количестве сна.

Он снова изучающе на меня посмотрел.

— Что вам известно о войне с Доминионом?

Вот теперь он привлек мое внимание.

— Практически ничего. Только то, что они из Гамма-квадранта, и что их правители — оборотни.

— Хорошо. Чем меньше вы знаете — тем лучше.

— Это еще почему?

— Снижает вероятность того, что вы загрязните временную линию. Ваш экипаж пропустил всю войну, которая началась и закончилась, пока вы находились в Дельта-квадранте, капитан. Это одна из причин, по которой вас избрали для этой миссии. Вам не нужно ничего знать о войне: политика не имеет никакого отношения к заданию.

— И что заставляет вас думать, что я не захочу вмешаться в происходящее, если окажусь там? Я многого не знаю, но прекрасно понимаю, как непросто пришлось Федерации и Звездному флоту. Я могу попытаться оказать им поддержку.

Его единственной реакцией был усталый и раздраженный взгляд, говорящий о том, что он отлично знает, что я этого не сделаю.

Я вздохнула:

— Ладно. Я поняла.

— Время идти, — он потянулся к своему коммуникатору.

— Не так быстро. Я еще ни на что не согласилась. Что конкретно мне предстоит сделать?

Он глубоко вздохнул, но на его лице было все то же нечитаемое выражение — кусок гранита, ни дать ни взять.

— Наша миссия, капитан, — проникнуть в тюрьму Доминиона и спасти жизнь посла Спока.

Я не смогла скрыть изумления. Не знаю, что я ожидала услышать, но уж точно не это.

— Вы передумали, капитан? — темные глаза смотрели на меня с нескрываемым превосходством. — Полагаю, что нет. Поднять двоих на борт.
***


Этот корабль из двадцать девятого века не был похож на предыдущий. Он был меньше, и на нем не было никакого экипажа. Только Брэкстон. Я смотрела, как он суетится у консоли управления, и размышляла о том, какой из Брэкстонов передо мной на этот раз. Является ли он офицером Звездного флота или уже предал их, пораженный временным психозом? Не похоже, что миссия официальна. Впрочем, какой у меня выбор? И что там насчет Спока? Правда ли то, что он в опасности? Последнее, что я слышала, — это то, что он на Ромулусе. Разумеется, велика вероятность того, что его захватил Доминион. Посол Спок был важной фигурой, и если есть хоть один шанс, что я могу ему помочь, то я должна попытаться. Нужно выяснить, что задумал Брэкстон.

Головная боль охватила всю голову и путала мысли. Мой привычный спутник.

Я встречалась со Споком всего один раз, много лет назад, когда экипаж «Аль-Батани» был в отпуске на Вулкане. Мы оба были приглашены на официальный прием. Я легко вспомнила, как он выглядел: высокий, худой и удивительно изящный. Должна признать, я была им восхищена до глубины души. А кто бы не был? Но, при всей этой важности, у него были такие добрые глаза и такая мягкость в движениях, что хотелось следовать за ним повсюду, чтобы эти мягкость и доброта могли осветить твой путь.

Я знакома с историей и знаю, что за жизнь прожил Спок — настолько, насколько можно составить представление из статей и видеоматериалов. Его путь не был легким, он много раз встречался со смертью — своей собственной и тех, кто был ему дорог. И все же я помню, какая сила и уверенность в своих убеждениях была в его взгляде.

Я готова на многое пойти, чтобы спасти Споку жизнь — и это при том, что я встречала его лишь однажды. Снова посмотрев в глаза капитана Брэкстона, я сообразила, что именно на такую мою реакцию он и рассчитывал. Что ж, взявшись за гуж, не говори, что не дюж.

— Так в чем конкретно заключается моя миссия?

— Все очень просто. Я транспортирую вас прямо в камеру, где вы произведете требуемые лечебные процедуры, которые помогут ему выжить. Как только закончите и удостоверитесь, что его жизнь вне опасности, я заберу вас назад и переправлю на «Вояджер». Вот и вся миссия.

— Так просто?

— Да.

Что-то здесь было не так. Я чувствовала это загривком, к тому же была уверена, что ничего не бывает просто, когда имеешь дело с Брэкстоном, кораблями времени и жуткой головной болью.

— Если все так просто, то почему вы не сделаете это сами? Зачем вам я?

Он проигнорировал мой вопрос.

— Вам выдадут форму тюремного заключенного. Обыкновенно посла оставляют в одиночестве на несколько дней, но из-за сложившихся обстоятельств у нас не так много времени. Попытка будет только одна, и если что-то пойдет не так, то больше ничего изменить не удастся. В этот раз никаких прыжков туда-сюда.

— Почему?

Он приблизился ко мне, зажав в руке гипоспрей.

— Это нейтрализует последствия временных искажений. Вы перемещаетесь в прошлое на короткий промежуток, но эффект времени от этого меньше не становится. Если готовы, то пойдемте со мной: я покажу, где вы сможете переодеться.

Я не сдвинулась с места. Не так просто найти человека упрямее капитана Кэтрин Джейнвэй.

— Я никуда не пойду до тех пор, пока не получу ответы на свои вопросы.

Он остановился, обернулся и скрипнул зубами.

— Что вы хотите знать?

Было довольно приятно наблюдать за тем, как он бесится.

— Если он так тяжело ранен, умирает, то почему вы отправляете меня, а не доктора или кого-то еще, подкованного в медицине?

— У вас достаточно навыков, чтобы ему помочь.

— Тогда почему именно я, если ему может помочь любой? Почему не пойдете вы сами?

— Кто-то должен управлять кораблем времени. И это я, если вы вдруг не успели где-нибудь этому обучиться. А что касается любого другого, то члены команды «Вояджера» — лучший вариант. Зная вашу склонность к вмешательству куда не просят, я решил пойти напрямую и просто вас попросить. Еще вопросы, капитан Джейнвэй?

— Вообще-то да. Почему на корабле нет никого, кроме вас? — что-то дрогнуло в глубине этого куска гранита, и я поняла, что задела за живое. — Почему так важно, чтобы Спок выжил? Не поймите меня неправильно, я восхищаюсь послом, но мне не кажется, что мы восстанавливаем временную линию. Больше смахивает на то, что мы вмешиваемся куда не просят.

Он смотрел на меня очень долго, и было видно, что он тщательно продумывает ответ.

— Именно это мы и делаем, капитан.

— Тогда я не могу вам этого позволить, — напряглась я.

Он расхохотался, и вот тут мне стало по-настоящему страшно. Нормальные люди так не смеются.

— Вы не можете мне этого позволить? Ох, капитан, вы уже мне все позволили…

— Что вы имеете в виду?

— Если бы вы этого не сделали, не отправились в прошлое, не спасли жизнь посла Спока, то Федерация не просуществовала бы до конца вашего столетия. Ромулус завоевал бы Вулкан, путешествия во времени так и остались бы легендой, а я сам, вероятнее всего, даже бы не родился и уж точно не стоял бы сейчас перед вами.

Мне понадобилось немало времени, чтобы переварить услышанное.

— Почему я должна вам верить, Брэкстон? С каждой нашей следующей встречей вы выглядите все более и более сумасшедшим. Я серьезно, Брэкстон, я вам не верю. Как я могу знать, что все это не ложь?

— Не можете. И мне нечего сказать, чтобы развеять ваши сомнения. Вам придется решать самой. Вы хотите помочь Споку или нет? Какой исход вас устроит? Все зависит от вас, капитан Джейнвэй, и не только от вашего согласия, но и от ваших последующих действий.
***


Наверное, я сошла с ума. Может быть, это случилась во время битвы с хиродженами. Это все объясняет. Это мысль вызвала улыбку, которая определенно заставила Брэкстона занервничать. Я улыбнулась еще шире.

Облачившись в грязный темно-серый комбинезон со странной эмблемой на груди, я встала на платформу транспортера и приготовилась отправиться. Брэкстон не дал мне с собой ничего, кроме маленькой аптечки. Надеюсь, он прав насчет состояния Спока.

— Готовы?

— Да.

— Помните, что, как только поможете ему, вы сразу должны связаться со мной. Не занимайтесь самоуправством. Не геройствуйте. У вас не будет второго шанса.

— Я поняла, — нетерпеливо отозвалась я, не в силах далее выносить его высокомерный тон.

— Хорошо, — кивнул он, и я тут же ощутила знакомое покалывание транспортерного луча.

Я материализовалась в маленькой темной камере. Сначала мне ничего не удавалось разглядеть и пришлось подождать, пока глаза хоть немного привыкнут к отсутствию света. Что-то тихо пошуршало и затихло.

— Посол? — ответом мне было молчание. Я шагнула вперед и попробовала снова. — Посол Спок?

Комната медленно обретала очертания. Помещение было прямоугольным, длинным и узким, и единственным источником света была маленькая щель над дверью, ведущей из камеры.

Кровать, или, скорее, просто какая-то плита, была установлена в дальнем углу. На ней можно было разглядеть скорчившегося гуманоида, лежащего на боку лицом к стене. Я осторожно двинулась к нему. Не было понятно, насколько плох Спок, и мне совсем не хотелось его напугать. Он определенно не ожидал меня здесь увидеть.

Сон посла был беспокойным, он то сжимал, то разжимал кулаки, цепляясь за воздух. Хорошо, что он спит. Может, мне удастся разобраться с проблемой, не разбудив его? Пара гипоспреев, взмах медицинским трикодером… вдруг этого будет достаточно? Спок выглядел ужасно. Даже в полутьме было ясно, что с ним что-то не так. Именно в этот момент какая-то пока неоформленная мысль начала упрямо царапаться на краю моего сознания: его состояние казалось знакомым.

Он волнами излучал жар, практически горел. А еще от него исходил странный запах — сладковатый и сильный, он чем-то походил на жженый сахар и заполнял камеру до последнего уголка. Я поспешно открыла аптечку и достала трикодер. Что-то мне подсказывало, что времени у Спока почти не осталось.

Трикодер едва слышно зажужжал, и посол слегка пошевелился, но быстро провалился обратно в беспокойный сон.

Я вгляделась в появляющиеся на экране показатели и практически впала в ступор. Они были мне знакомы. Неврологический дисбаланс. Внезапно царапающее воспоминание обрело форму: юный энсин Ворик, врасплох захваченный наследием своих предков. Пон фарр.

У Спока был пон фарр.

В отчаянии я пыталась вспомнить все, что знала о пон фарре. Гормональные перестройки, биохимический дисбаланс, ритуальные битвы, медитация. Трикодер сообщил, что Спок давно находится в этом состоянии — несколько недель, не меньше — и оно медленно выжигает его изнутри. У него было обезвоживание, сильнейшее истощение, он был вымотан.

Должно быть, он пытался справиться с эффектами пон фарра с помощью медитации. Интересно, эта их так называемая медитация вообще хоть раз сработала? Я смотрела на Спока и видела капли пота, выступившие на его лбу, напряжение, сковавшее шею, плечи и спину. Я видела засохшую кровь на костяшках пальцев и коленях его комбинезона — наверное, он в отчаянии колотил кулаками в стену и часами стоял на коленях на каменном полу в попытках медитировать. И он был таким худым… ужасно худым. Он сражался с этим несколько недель. Недель! Я снова посмотрела на него, и мое сердце сжалось: даже на пороге смерти Спок был воплощением достоинства.

Он умирал. Лихорадка уже почти поглотила его. Через пару дней гореть будет уже нечему, и он наверняка это понимает. Что ж, я не могу это допустить. В конце концов, это мое задание. Я легко справилась с большинством симптомов: обезвоживанием, жаром… Дала ему витамины, залечила ссадины на руках и вспухшие порезы на коленях. В углу я отыскала полупустую бутыль с водой и, оторвав рукав своего комбинезона, обмыла лицо и ладони Спока. Я хотела смыть пот и с его тела, но не решилась сделать этого, боясь разбудить.

— Кто вы?

Я чуть не выронила бутыль.

— Вы проснулись?

— Верно. Кто вы и что здесь делаете? — его голос был хриплым. Похоже, ему давно не приходилось говорить.

Ответ был у меня готов, но под его проницательным взглядом слова застряли в горле. Я глубоко вздохнула.

— Такой же пленник, как и вы. Я пытаюсь помочь.

— Я им сказал, что не нуждаюсь в помощи. Уходите. Вы мне здесь не нужны.

Как я могла забыть о вулканской гордости? Он знает, что умирает, он смирился с этим и теперь хочет только покоя. Что ж, я и раньше сталкивалась с вулканским упрямством — справлюсь и теперь.

— Не могу. Отсюда нет запасного выхода, посол. А дверь мне никто не откроет, — я очень надеялась, что он настолько слаб, что не станет задавать вопросов. Я, конечно, могу солгать, но Спок не из тех, кого легко обмануть. Не так уж сложно будет прийти к выводу, что меня сюда поместили совсем не солдаты Доминиона.

— Оставьте меня. Вы не понимаете. Я неизлечим. Прошу вас, уходите.

— Простите, но не могу. И это неправда. Я могу помочь вам, если вы позволите.

Он прикрыл глаза. Мне нестерпимо хотелось прикоснуться к нему, сжать в объятиях, избавить от кошмарного напряжения, сковавшего его тело. Но я просто сидела, затаив дыхание.

— Я не могу просить вас об этом.

— Вам и не нужно. Я готова помочь по собственной воле.

— Я готов умереть.

— Знаю.

— Мое время пришло. Я прожил долгую жизнь и многое успел сделать. Мне не о чем жалеть.

— Но вы можете прожить еще очень долго. Посол, вы действительно хотите умереть здесь? Война не продлится вечно.

Он открыл глаза и чуть пожал плечами.

— Я предпочел бы проститься с жизнью в ином месте и очень сожалею о том, что моя катра будет утеряна. Но теперь здесь вы, и я могу передать ее вам.

Страх почти парализовал меня.

— Нет. Вы еще не мертвы, и я не позволю вам умереть. Прошу вас, посол. Позвольте мне помочь. Да, теперь я здесь. Вы больше не один.

Он не ответил и умолк на долгое время. Я изо всех сил боролась с желанием схватить его за руку.

Что-то едва слышно пощелкивало в тишине. Интересно, откуда идет этот звук?

— Мы встречались раньше.

Я едва не охнула от удивления и шумно сглотнула.

— Да, много лет назад, на Вулкане.

— Как тебя зовут?

— Кэтрин.

— Кэтрин. Тебе подходит это имя, Кэтрин, — он сел. — Прошу прощения, что не смог его вспомнить.

Я улыбнулась.

— Все в порядке. Это было очень давно.

— Позволишь мне подержать тебя за руку, Кэтрин?

Его глаза блестели в полумраке, и я потянулась к нему раньше, чем сообразила, что делаю это. Его ладонь была очень большой, намного больше, чем моя, и очень горячей. Раскаленной.

— У тебя маленькие руки, Кэтрин.

Я открыла рот, чтобы ответить, но из горла вырвался только резкий выдох, когда Спок начал гладить мою ладонь. В том месте, где он прикасался, проскакивала искра, и что-то похожее на волны электричества неслось по руке и распространялось по всему телу.

— Если мы начнем, Кэтрин, то я уже не смогу остановиться. Ты это понимаешь?

— Да, — беззвучно выдохнула я.

— Я должен соединить наши сознания.

И тут до меня дошел недостаток плана Брэкстона, но через мгновение я все же кивнула. Все равно сейчас я уже ничего не смогу изменить. Я не отвернусь от него теперь.

Он протянул руку к моему лицу, легко коснулся волос, убирая за ухо выбившуюся прядь, и все, о чем я могла думать в этот момент, так это о том, что сердце сейчас просто выскочит из груди — так сильно оно колотилось.

— Ты очень красивая, — он улыбнулся, и мои губы тут же расплылись в ответной улыбке. — Я рад, что ты здесь, Кэтрин. Я не хочу умирать.

— Ты не умрешь, — шепнула я. Его палец стер выкатившуюся из уголка моего глаза слезинку. Он смотрел на меня очень внимательно, и вдруг захотелось рвануться вперед и прижаться к нему что есть мочи.

— Мой разум к твоему разуму. Мои мысли к твоим мыслям.

Я практически не слышала слов, потерявшись в его глазах. А потом мое сознание охватил жар. Я застонала, осознав, что Спок целует меня.

Сначала больше ничего не происходило. Я чувствовала, как голод Спока заполняет мое тело, пускает огонь по жилам, и все, что я могла, это послушно раскрыть губы под прикосновением его горячего рта, заявляющего свои права. Пальцы коснулись застежек комбинезона. Одежа исчезла практически мгновенно. Слезы чуть снова не покатились из моих глаз, когда Спок явил моему взору свою наготу. Жуткая худоба и дрожью сотрясающая тело жажда. Он обнял меня, и мгновение спустя я оказалась под ним, прижатая спиной к голому камню заменяющей кровать плиты. Спок раздвинул мои ноги, и сердце заколотилось еще быстрее. Все происходило слишком быстро, и инстинктивно я сопротивлялась ему, страх оцепенением сковывал мое тело, принявшее на себя удар вулканского пон фарра. Я вспомнила слова Брэкстона: все зависит не только от моего согласия, но и от последующих действий.

Я взглянула Споку в глаза, когда поняла, что он отстранился, почувствовав мой страх. Он не сделает мне больно. Не сможет, если я сама не позволю ему этого. Протянув руку, я коснулась его лица, погладив контактные точки, а потом раздвинула ноги и приняла его в себя.

Спок застонал — глухо и глубоко, но не сказал ни слова. Я обвила его руками, и он уперся лбом в изгиб моей шеи. Я знала, что он сдерживается, боясь ранить меня. Еще один стон, и наконец он начал двигаться. Отчаянно желая коснуться его губ, я принялась выцеловывать дорожку на его шее, по кадыку, подбородку, и наконец отыскала их — горячие и сладкие.

Наши взгляды встретились. Дай мне почувствовать тебя целиком.

И тут в моем сознании словно прорвало плотину. Огонь пон фарра вырвался на волю, и связные мысли испарились без остатка.

Все продолжалось целую вечность, я испытывала оргазм за оргазмом, давно потеряв им счет. Сначала я была на спине, затем на коленях, уткнувшись лбом в сложенные на плите руки. Потом сверху, оседлав его бедра. Но этого было недостаточно. Я знала, что Спок кончил. Больше, чем один раз. Но, несмотря на это, он продолжал и продолжал, а охватившей нас обоих лихорадке не было видно конца. Господи, я не хотела, чтобы это заканчивалось.

В конце концов, мы вымотались и крепко проспали несколько часов. Проснулась я от того, что губы Спока сжались на моем соске, а его член легко скользнул в меня. И все началось снова.

Потом опять был недолгий отдых. Может, несколько минут, а может и час.

Он повернулся и сжал меня в объятиях, прижавшись твердым членом к моему бедру, окутав мой разум своим сознанием. Он толкнулся несколько раз и кончил мне на живот, я крепко сжала бедра, и меня охватил невероятной силы оргазм. Безумие.

Я взяла у него в рот. Я видела его мысли и знала, чего он хочет. Смочив палец своей слюной и его спермой, я осторожно погрузила его в его тело и достала до простаты, не прекращая сосать. Он кончил мне в рот.

Где-то на краю моего сознания пульсировало воспоминание о том, что я здесь делаю, о Брэкстоне и тюрьме, находящейся черт знает где и черт знает когда, но точно не там, где я должна была быть. Где-то на краю моего сознания пульсировало воспоминание о «Вояджере» и его экипаже, застрявшем так далеко от дома…
***


Проснувшись вновь, я дотронулась до лица Спока и пальцем очертила изогнутую бровь. Его кожа была прохладнее. Приподнявшись на локте, я провела ладонью по его щеке, шее, острому краю ключицы. Все такой же худой, но не такой горячий. Лихорадка почти отступила.

Отыскав забытый трикодер, я проверила, сколько прошло времени. Три дня. Теперь мы оба страдали от обезвоживания. Я ввела нам обоим лекарство и взялась за бутыль с водой.

Она была полной. Все внутри тут же сжалось от ужаса. Неужели кто-то сюда заходил, пока мы спали? Было бы смешно, если бы не было так страшно.

— Они транспортируют воду и пищу.

Я обернулась и поймала взгляд блестящих темных глаз.

— Раньше они часто заходили, но теперь не особо мной интересуются. Похоже, наконец сообразили, что не получат от меня никакой тактической информации, — в его голосе отчетливо слышалось веселье. — Кто такой Брэкстон?

Опустив глаза, я вздохнула. Вот и настало время объясняться. Я так надеялась, что он решит проигнорировать увиденное в моем сознании, или что он вообще так и не понял, кто я и что здесь делаю, учитывая то, что я не особо думала о Брэкстоне все эти дни.

Подойдя к нему, я принялась обтирать его тело водой при помощи оторванного от комбинезона куска ткани. Все его тело было покрыто ушибами и порезами о каменную плиту, которую ему предоставили вместо койки. Интересно, я выгляжу так же? Тело болело непередаваемо, а для того, чтобы описать, как я пахла, в стандарте просто не хватит слов.

— Ты выглядишь прекрасно.

Я замерла. Потом снова вернулась к прерванному занятию.

— Брэкстон — офицер Звездного флота из двадцать девятого столетия. А еще он назойливый и совершенно невыносимый человек, с которым я имела несчастье случайно познакомиться. Он является, точнее, будет являться, капитаном корабля времени под названием «Релативити», задачей которого является исправление ошибок во временной линии. Вот только Брэкстон любит действовать в одиночку.

— Я создал проблемы во временной линии?

Я улыбнулась.

— Не знаю. Брэкстон почти ничего мне не объяснил, — раздвинув его ноги, я обтерла своей импровизированной мочалкой кожу на внутренней стороне бедер. С его губ слетел слабый стон, и я прикрыла глаза, наслаждаясь этим мягким звуком. — Зато я выразила вслух свои сомнения в том, что он действительно исправляет ошибки во времени.

— Что он на это сказал?

— Он сказал, что я уже согласилась. Что, если бы это было не так, Федерация бы не выжила, Ромулус захватил Вулкан, а он сам не стояло бы передо мной, — я понимала, что не должна ему этого говорить — особенно о том, что касается Ромулуса — но в тот момент мне это казалось верным шагом. К тому же, я не хотела ничего от него скрывать.

Спок приподнял левую бровь.

Такое знакомое движение, и все же не похожее на то, к которому я привыкла.

— Думаю, он сошел с ума.

— Вполне вероятно.

— Но я не смогла сказать ему «нет». Мне пришлось выбирать: либо я спасаю твою жизнь, либо позволяю умереть. А я не могла позволить тебе умереть. Поэтому согласилась. Он это знал.

— Понятно. А ты знала, через что тебе придется пройти, чтобы обеспечить мое выживание?

Я слабо улыбнулась.

— Нет. Он ухитрился не предоставить мне никакой информации на эту тему, пока вводил меня в курс дела. Если это вообще можно назвать введением в курс дела, — я отставила бутыль и легла рядом с ним. — Но я догадалась почти сразу.

— Весьма похвально. Но, Кэтрин, ты же не пленница этой тюрьмы.

— Мой корабль и его команда в данный момент затеряны в Дельта-квадранте. Очевидно, наша удаленность от войны показалась Брэкстону достаточным поводом, чтобы обратиться именно ко мне. Впрочем, я все равно до конца не поняла, что им двигало.

Искра узнавания зажглась в глазах Спока.

— Капитан Джейнвэй, звездолет «Вояджер»?

— Да, это я, — я забралась на него сверху, тут же согреваясь от тепла его тела. Его руки сомкнулись на моей пояснице.

Какое-то время мы лежали в тишине. Я прислушивалась к быстрому и ровному стуку его сердца и смотрела за тем, как мерно поднимается и опускается его грудь.

— Все почти закончилось, так?

— Так. Скоро настанет время уходить.

Я не знала, что эта мысль так меня ранит, и не сразу смогла отыскать подходящие слова.

— Ты будешь в порядке?

— Со мной все будет хорошо, — он приподнял мой подбородок, чтобы взглянуть в глаза. А потом его руки сжались на моих бедрах и подняли их. Его член медленно скользнул в меня, палец надавил на клитор, а я так и продолжала смотреть ему в глаза.

— Значит, и со мной тоже, — шепнула я.

Он начал двигаться и я наклонилась, чтобы поцеловать его губы.
***


Я ушла, пока он спал.

Перед уходом я снова обмыла его тело, вколола дозу витаминов и залечила порезы и ссадины. Судя по показаниям трикодера, он был практически здоров. Истощен, конечно, но он будет жить.

Свернув его комбинезон, я засунула его ему под голову и пригладила волосы, а потом прижалась губами к сухой коже на скуле.

Снова облачившись в грязный комбинезон и помня о том, что не должна оставлять свидетельств своего присутствия, я подобрала оторванный рукав.

В груди ныло от того, что мне придется бросить его в этой клетке в полном одиночестве, но я знала, что он все поймет. Он не видел, как я здесь появилась, и не должен увидеть, как я исчезну.

Закрыв глаза, я активировала коммуникатор, который выдал мне Брэкстон, и через секунду луч транспортера забрал меня из камеры.

Я не стала смотреть Брэкстону в глаза, проигнорировала его вопросы, не говоря ни слова, последовала за ним к душу, а затем молча съела предложенную еду. Внезапно я осознала, что не ела три дня и даже не замечала, что голодна. Надеюсь, тюремщики тоже дали Споку поесть.

Наконец Брэкстон оставил попытки разговорить меня, и я была ему за это благодарна. Мне нечего было ему сказать, и я не хочу больше никогда его видеть. Он это понял.

А потом я оказалась дома, в своей каюте, словно ничего не случилось. Как будто не было этих трех дней безумной и необъяснимой страсти и удовольствия в руках того, кого я больше могу никогда не увидеть.

Я лежала в своей постели, смотрела в потолок и пыталась навсегда стереть из своей памяти ощущение ладоней Спока на бедрах и на груди, забыть, какими горячими, сладкими и полными тоски были его поцелуи. Но я была уверена в том, что никогда не смогу этого забыть, так же твердо, как верила в звездное одеяло, расстелившееся за иллюминаторами моего корабля.

Конец

@темы: Star Trek, Voyager, гет, Spock is love, мои переводы (а руки чесались...), Movies I-VII, Фанфики

---

Мое с ФБ. Перевод. Пост #8

Название: Любовь капитана Кёрка
Переводчик: ~Nagini~
Бета: Poco a poco
Оригинал: Kirk Loves by blackchaps, запрос отправлен
Ссылка на оригинал: archiveofourown.org/works/852440
Размер: драббл, 956 слов в оригинале
Канон: TOS
Пейринг/Персонажи: Спок/Кёрк
Категория: слэш
Жанр: PWP, романс.
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Кёрк очень сильно любит Спока.
Размещение: только с разрешения автора


Кёрк покружил пальцем по гладкой, завораживающей его коже. Его не интересовали разговоры — сейчас это не было нужно. Наклонившись, он прочертил языком дорожку, а потом провел по ней пальцем, который теперь скользил куда лучше, и глухо застонал, наслаждаясь ощущением влажной кожи, сгорая от желания. Улыбнувшись, он еще раз поцеловал эту великолепную кожу — такую приятную для глаз и для губ, имеющую изысканный, почти сладкий вкус.

— Я так похож на леденец?

Кёрк поднял голову, облизал губы и, оглядев растянувшееся под ним тело, снова огладил его ладонями. Он не хотел разговаривать, он хотел приласкать каждое местечко по отдельности, прежде чем насладиться всем целиком. Нет подходящих слов для того, чтобы описать его инстинктивную жажду обладать этим телом, любить каждый его изгиб, каждую впадинку и выпуклость. Он снова лизнул, размазал слюну пальцем и сунул его в рот, наслаждаясь уникальным вкусом. Его пальцы скользнули по коже, отыскали впадинку и нырнули в нее, стараясь подарить всю возможную ласку до того, как отправиться дальше. А потом снова пошёл в ход язык.

— Я не понимаю твоего желания все трогать.

Кёрк не знал, что ответить, поэтому промолчал — вместо этого покрутил языком в небольшом углублении, увлажняя, и снова заменил его на пальцы. Изысканные изгибы тянули словно магнит.

— Уши необходимы мне для исполнения обязанностей.

Кёрк только улыбнулся и прикусил тонкую кожу, перед тем как втянуть ее губами и, наконец, сосредоточить свое внимание на других частях растянувшегося под ним пиршества. Дразня губами сосок, он прошелся пальцами по ребрам и замер, наслаждаясь собственными ощущениями. Так редко удается найти время на то, чтобы отдать должное необычайному созданию, заключенному в эту великолепную кожу. Этот момент был бесценен, другого может и не быть. Отбросив в сторону мысли о будущем, он снова сосредоточился на чувственном удовольствии.

— Полагаю, ты собираешься заниматься этим целый день?

Кёрк мягко рассмеялся и задохнулся, когда сильные руки сжали его и перекатили на спину. Улыбнувшись, он погладил втиснувшуюся между его бедер длинную ногу. Кожу начало покалывать от предвкушения, когда он сжал в ладонях аппетитные ягодицы. Дыхание участилось. Он настолько расслабился, что даже не вздрогнул, когда в него вошел скользкий от смазки палец. Давление нарастало, сильные руки прижимали его бедра к кровати. Мышцы непроизвольно сжались, но умелые пальцы стали только настойчивее, растягивая, проникая все глубже.

— Это вызывает дискомфорт?

Кёрк обвил руками нависшее над ним тело и притянул ближе. Пальцы заменил жадный рот, и он охнул. А потом к узкому отверстию прижался возбужденный член и скользнул внутрь, растягивая сильнее. Кёрк ободряюще погладил крепкие плечи, провел ладонями по сильной спине; с нежностью глядя в склонившееся над ним лицо, прошептал слова благодарности тому, чья жизнь так тесно переплелась с его собственной.

— Я тоже тебе благодарен.

Кёрк зажмурился и начал двигаться в такт раскрывающим его толчкам, еще и еще. Он пытался сохранить в памяти все: звуки, ощущения, жар чистейшего удовольствия — запечатать и отложить на черный день.

— Я буду помнить за нас обоих.

Кёрк улыбнулся и резко выдохнул, когда его обхватила крепкая скользкая ладонь, показавшаяся в это мгновение почти раскаленной. Он задвигался быстрее, задыхаясь и выгибаясь от удовольствия. Его тело полностью раскрылось партнеру, и он застонал. Это было так хорошо. Приподнявшись, он поцеловал желанные губы.

— Быстрее?

Кёрк пытался сдерживаться и только улыбнулся в ответ: сегодня он не станет умолять. Кожа терлась о кожу, и его глаза непроизвольно закрылись. Он слушал. Каждый звук казался музыкой для его ушей, и он вплетал в эту мелодию собственные стоны и вздохи. Движения стали медленнее, и он протестующе дернул бедрами.

— Перевернись, т'хай'ла.

Кёрк воспротивился прямому приказу. Это было его натурой, и он не раскаивался. Он поймал взгляд темных глаз и моргнул. Раздался тихий вздох — движение воздуха, не больше, но это заставило его тут же перевернуться. Уперевшись локтями в кровать, он приподнял бедра и оглянулся через плечо.

— На первый раз не буду тебя наказывать за непослушание.

Кёрк ухмыльнулся и сдул упавшую на лоб прядь. Он расслабился, сердце забилось ровнее. Сильная рука сжала его плечо, и он запрокинул голову. Почему-то в такой позе чувство заполненности было сильнее, и ему едва удалось выровнять мгновенно сбившееся дыхание. Удовольствие пронзило его насквозь, подняло под небеса, когда скользкая ладонь сжала его член и принялась ласкать.

— Хочу услышать, как ты кричишь.

Остатки самоконтроля лопнули от этих слов, и он выгнулся дугой, выкрикивая имя своего партнера снова и снова. Его сердце, его разум растворялись в прекрасной душе любимого, его трясло, он извивался, отдавая себя целиком. Удовлетворенность в голосе, звучащем в его ушах, заполнила его до краев, срывая крышу. Мир вокруг остановился, и в этот момент он рухнул через край. Это было больше, чем восторг. Он не знал слов, чтобы это описать.

— Я сделаю запись своих любимых вулканских стихов и отправлю на твой терминал.

Кёрк глубоко вздохнул и откинулся на постель, расслабляясь. Кожа прижималась к коже, и он обвил руками его спину, чтобы усилить контакт. Время замерло.

— Капитана Кёрка на мостик.

Кёрк не медлил ни секунды. Он дотянулся до кнопки связи.

— Я только что вышел из душа. Дайте мне пять минут.

— Да, сэр.

— Хочешь, чтобы я составил тебе компанию?

Кёрк покачал головой и отправился умываться. Надев униформу, он покинул каюту, не оглядываясь. Нет нужды — его сердце все равно осталось там.

Конец

@темы: Spirk, Star Trek, TOS, Spock is love, мои переводы (а руки чесались...), Фанфики, Kirk

---

ПЧ

 АТуин, добро пожаловать

@темы: Star Trek, TOS, Spock is love, добро пожаловать в мое сумасшествие

---

Тараканы - они такие тараканы...

Кто как успокаивается. В парикмахерскую люди ходят, на маникюр, шмотки новые покупают...
А я с психу пошла на амазон и заказала себе "I am not Spock" и "I am Spock". Бумажные, потрепанные любящими руками фанатов. Зачем - не знаю. Доставка одна до Омска в две с половиной штуки встает каждый раз Для души. В руках подержать, бумагу погладить, ну и перечитать, конечно - не с экрана-то, оно совсем иначе

@темы: из жизни пресмыкающихся, покупайте наших слонов, книжночервячное, Star Trek, Leonard Nimoy, Spock is love

---

срочно нужна дайри-магия

Шери болеет.
Четвертый день сильная слабость, давление, пульс повышенный и головокружение.
Психую, как не знаю кто. Сегодня сдал все анализы, навесили холтер. Завтра результаты.

Вопрос: Все будет хорошо?

1. непременно		123	(100%)
Всего:		123

@темы: Мой шери, Грустное, Голосование

---

Мама дорогая...

вот человек запостил просто поржать над абсурдом, а у меня же мысли сразу в одну сторону, и дурацкая тупая улыбка с лица никак не сползет

14.11.2014 в 10:08

Пишет  HelenRad:

А вдруг привлечет???)))))) С утром))))))))))

14.11.2014 в 01:00

Пишет  Весёлые картинки:

@темы: Star Trek, ыыы...=d, Spock is love, Абсурд, Веселое

---

 Lay_leto, добро пожаловать в Ши'Кар на дынную грядку

@темы: Star Trek, Leonard Nimoy, TOS, Spock is love, добро пожаловать в мое сумасшествие

---

На тему посадки модуля на комету, кстати...

День первый.
К Земле приближается гигантский астероид. Группа отважных бурильщиков отправилась к нему для установки ядерного заряда.

День второй.
К Земле приближается гигантский астероид с ядерным зарядом.

(с)

@темы: что-то бродит в тумане, ыыы...=d, Веселое

---

Наконец-то у меня дошли руки

избавить эту неземную красоту от водяных знаков и заломов))
наслаждаться всем заинтересованным в обязательном порядке

по клику еще больше (834х1000 px)

@темы: Leonard Nimoy

---

Мое с ФБ. Перевод. Пост #7

Название: На сегодняшний день
Переводчик:  ~Nagini~
Бета:  Poco a poco,  Drumming Song
Оригинал: For Today by Kembas, разрешение получено
Ссылка на оригинал: оригинал
Канон: TOS
Размер: макси (40107 слов в оригинале)
Пейринг/Персонажи: Джеймс Кёрк/Спок
Категория: слэш
Жанр: ангст, хёрт/комфорт
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Команда «Энтерпрайз» выполняет важную миссию, в ходе которой не только сталкивается с внешними опасностями, рискуя потерять капитана Кёрка, но и с внезапными обстоятельствами, вынуждающими старшего помощника Спока изменить свой статус. Капитан Кёрк пытается доказать Споку, что порой наиболее логичным оказывается решение, продиктованное чувствами; он не осознаёт масштаба последствий для себя и для Спока.
Примечание: в тексте использованы некоторые вулканские понятия.

Небольшой словарик

Небольшой словарик.
Пон фарр - время, когда вулканец должен для продолжения рода вернуться в родные места и найти пару. Наступает у взрослого вулканского мужчины каждые семь лет. Если пара не найдена, вулканец может погибнуть.
Плак-тау - лихорадка крови. Связана с физиологическими изменениями во время пон фарра.
Ан-вун - вулканское многоленточное оружие (приблизительно 1,1 метр в длину) использует тяжести на концах лент, чтобы связать, оглушить или травмировать атакуемого.
Лирпа - оружие вулканцев, состоящее из деревянного посоха длиной чуть более метра, с полукруглым лезвием с одного конца и металлической дубинкой с другого.
Кун-ут-кал-иф-фи - ритуал, предшествующий консуммации вулканского брака или разрыву помолвки.
Кал-иф-фар - формула, произносимая при заключении вулканского брака.
Мелдинг - техника телепатического объединения разумов.
Т'хай'ла - очень близкий человек: друг, брат, любовник.
Размещение: только с разрешения автора
Иллюстрация: Тхайла от  оку
Скачать: .doc, fb2, epub

Получив новые распоряжения от командования Звездного флота, Джим Кёрк потер глаза. Судовая ночь шла своим чередом, а он все еще продолжал отдавать собственные приказы отделу навигации, службе безопасности и просматривать материалы для отобранной им десантной группы. Завтра утром он соберет на совещание их всех, да еще Спока, который будет выполнять обязанности капитана, пока Кёрк находится на планете.

Он устал, но понимал, что хорошо отдохнуть этой ночью не удастся. Ожидание новой миссии лишит его здорового сна. Он встал и потянулся, разминая плечи. В последний за сегодняшний день раз обойти свой корабль — от носа до кормы — вот что будет сейчас лучшим успокоительным. В конце концов, его не будет несколько дней, и предстоящая разлука с судном вызывала беспокойство — даже несмотря на то, что оно будет в надежных руках Спока.

Опустив голову, он направился к двери своей каюты, по пути просчитывая маршрут, который позволит ему обойти большую часть корабля, и неуклюже врезался в стоящего прямо за дверью старшего помощника.

— Ох, — воскликнул он, когда руки вулканца крепко сжали его предплечья, чтобы предотвратить падение. — Простите, Спок. Я не ожидал вас тут увидеть и не смотрел, куда иду.

Спок поддерживал его столько времени, сколько потребовалось, чтобы восстановить равновесие.

— Капитан, я хотел поговорить с вами, но, похоже, вы заняты.

Кёрк улыбнулся:

— Я собирался пройтись по кораблю. Я понимаю, что уже поздновато, но вы можете присоединиться ко мне, если хотите, — прогуляться по кораблю в компании Спока вдруг показалось ему куда лучшей идеей, чем делать это наедине с собственными мыслями.

— Я хотел бы присоединиться к вам, капитан. Однако… — Спок нерешительно оглядел коридор. В его намерения не входило вести приватную беседу в публичном месте даже в такой поздний час.

Эта нерешительность удивила Кёрка, и в глубине души он вздохнул, осознавая, что Спок не просто нанес ему светский визит. Мысли об оздоровительной прогулке тут же испарились, и он приготовился решать проблему, которую собирался представить его вниманию старпом.

— Понятно. Что ж, входите, мистер Спок, — он жестом указал на дверь каюты, и вулканец прошел мимо него. Снова усевшись за стол, Кёрк сощурился от яркого света оставленного включенным монитора, и погасил экран. — Пожалуйста, садитесь, Спок, — то, как механически опустился в кресло вулканец, как крепко переплел руки, только усилило обеспокоенность Кёрка. — Корабельные дела? — нарочито беззаботно спросил он.

Не поднимая на капитана глаз, Спок внимательно изучал искусственную древесину разделявшего их стола.

— Отрицательно. Я пришел, чтобы обсудить личное дело, Джим, — от того, как быстро всплыло в разговоре его имя, а может, от напряжения в голосе Спока, в груди Кёрка тут же вспыхнуло дурное предчувствие.

— Я слушаю, — сказал он, внимательно оглядывая напряженную позу вулканца. Спок продолжал избегать зрительного контакта, и от этого беспокойство только росло.

— Я ознакомился с вашим обзором тарусианской миссии, капитан.

— Уже? — губы Кёрка дрогнули. Похоже, Спок просмотрел файлы через минуту после того, как они были отправлены с его терминала.

— Да. Я хотел вас заверить, что готов принять командование, пока вы на планете.

Кёрк в замешательстве склонил голову:

— Спок, вы не должны меня в этом заверять, — он задумчиво потер подбородок, гадая о том, что недоговаривает Спок. Что бы это ни было, его старший помощник определенно испытывает трудности с тем, чтобы перейти прямо к делу.

Спок поерзал в кресле и наконец встретился с ним взглядом:

— Джим. Капитан, я… — и запнулся, демонстрируя несвойственную ему неуверенность.

У Кёрка сложилось впечатление, что Спок жалеет о том, что начал этот разговор, и что проблема, которую ему так сложно озвучить, должна быть крайне серьезна, раз настолько выбивает вулканца из колеи.

Немного успокоившись, Спок начал снова:

— Двадцать месяцев назад я совершил серьезную ошибку, не сказав вам прямо о своих затруднениях, и это не позволило вам принять взвешенное решение. Я не хочу повторять эту ошибку.

— Двадцать месяцев назад, — повторил Кёрк. Он усиленно пытался восстановить последовательность событий, но его память основывалась больше на выполняемых миссиях, нежели на корабельном календаре.

— Да, Джим, — руки Спока сжались на подлокотниках занимаемого им кресла. Кёрку определенно не нравилась эта сгорбленная поза.

— Я просил об отпуске на Вулкане.

Нахлынувшее, как поток ледяной воды, воспоминание заставило Кёрка резко вздохнуть.

— Я не совсем понимаю, что вы пытаетесь мне сказать, Спок, — после небольшой паузы, в течение которой он застыл в своем кресле, деятельная натура взяла верх, и Кёрк резко поднялся из-за стола. Он замер около своего сидящего старпома, ощущая, как выброс адреналина сдавливает его грудь.

Спок вздохнул:

— Ранние симптомы пон фарра вернулись. Через несколько недель мне придется предпринять какие-то действия, — выражение его лица было совершенно нечитаемым. — Я заранее предупреждаю вас, что мне понадобится отпуск.

— Я думал, у вас есть семь лет, Спок… — Кёрк протянул руку, словно собираясь коснуться, но его пальцы сжались в кулак. Он развернулся, пересек каюту и принялся расхаживать перед кушеткой.

— Это было мое предположение, — Спок выпрямился и сложил пальцы домиком, и этот родной жест отчего-то несколько успокоил Кёрка. — Тем не менее, достоверно это не было известно, — он на мгновение прикрыл глаза, а потом устремил взгляд прямо перед собой. — Моя человеческая часть вносит долю неопределенности. К тому же, мой прошлый раз был прерван в связи с… — он снова запнулся, — в связи с вашей смертью.

— Стоп! — в голосе Кёрка появились командные нотки. — Этого не было. Ты не убивал меня на самом деле.

Спок собрался было спорить. Там, в беспощадных песках Вулкана, он по-настоящему пережил смерть Джима от собственной руки. То, что он стоит сейчас перед ним целый и невредимый, не было заслугой Спока — это было чудо, рожденное медицинскими уловками Маккоя. Даже два года спустя он все еще мог чувствовать, как отчаяние, охватившее человека, накрывает его с головой, и вздрогнул от этого ощущения. Самые мрачные мгновения его жизни простирались от момента, когда Маккой грубо оттащил его от безжизненного тела Кёрка, до возвращения на корабль и встречи с воскресшим капитаном.

— Я не умирал, Спок, — настойчиво повторил Кёрк. Он вернулся и вновь встал перед Споком, чуть наклонившись вперед, словно пытаясь убедить его своим физическим присутствием рядом.

— Мой последний опыт был нетипичен, — продолжил Спок, не реагируя на отрицание Кёрка. — Поэтому мои предположения были мало информативны, — он глубоко вдохнул и выдохнул, пытаясь очиститься от эмоций, вызванных образом задушенного и покрытого синяками Кёрка.

— И что это значит? Сколько у нас времени? — Кёрк вспомнил о только что полученных распоряжениях, и взгляд его устремился вдаль. Интересно, как в штабе Флота воспримут экстренный запрос на смену маршрута? Если учесть, как серьезна ситуация на Тарусии, то, вероятнее всего, на этот раз не поможет даже просьба от самой Т'Пау.

Капитан этого не заметил, но брови Спока слегка приподнялись, когда Кёрк использовал в своем вопросе слово «нас».

— Пройдет пять или шесть недель до тех пор, когда я буду не в состоянии адекватно выполнять свою работу и буду вынужден покинуть корабль. Я смогу содействовать вам в выполнении предстоящей миссии, а затем передать свои служебные обязанности тому, кого вы назначите, — Спок немного расслабился, когда разговор перетек в обсуждение судовых дел. Он скрупулезно подготовился и собирался назначить обзорные совещания с научным и командным персоналом. Даже последние проекты в лаборатории были распланированы так, чтобы завершиться к тому моменту, когда он будет вынужден покинуть корабль и своего капитана.

Встревожившись окончательно, Кёрк стиснул зубы и скрестил руки на груди.

— Вы должны будете покинуть корабль, Спок? Отправиться на Вулкан? Вы… — Кёрк нахмурился, — женитесь?

— Я уведомил родителей о сложившейся ситуации. Отец сообщил, что сумеет организовать мне пару. Кроме того, существует учение, называемое Колинар, которое может искоренить проблему до того, как она станет слишком серьезна. Однако, — губы Спока сжались, — это требует месяцев, а скорее всего, даже лет, в связи с чем эта альтернатива довольно нецелесообразна в данный момент.

Кёрк прекратил метаться по каюте. Спок чувствовал, что взгляд карих глаз устремлен прямо на него, однако не посмотрел в ответ. Повисшую между ними тишину нарушали только звуки их дыхания и низкий фоновый гул двигателей корабля.

Кёрк резко опустился в кресло, всем своим весом тяжело откинувшись на спинку, и положил руки на стол, туго сплетя пальцы.

— Спок, а вы не думали о ком-то на корабле? Кто мог бы стать вашей парой?

На мгновение утратив контроль над мимикой, Спок с силой стиснул зубы. Опустив глаза, он покачал головой:

— Не думаю, капитан, что здесь существует хоть одна подходящая кандидатура для того, чтобы вступить со мной в пожизненную связь, требующую не только физического, но и ментального единения. Это не похоже на человеческую свадьбу.

— Я это понимаю. Я имею представление о некоторых глубинных аспектах обсуждаемого нами вопроса, — мягко сказал он и глубоко вздохнул. — После того, что произошло на Вулкане, я провел кое-какие научные исследования ваших… биологических механизмов.

Спок воззрился на Кёрка с изумлением:

— Исследования?

— Да, Спок, исследования. Несмотря на то, что о брачных ритуалах вулканцев не говорят вслух, о них не так уж мало информации в базах данных, — он слабо улыбнулся. — К тому же, мне немного помогли.

Спок внимательно всмотрелся в лицо Кёрка.

— Кто?

— Аманда Грейсон.

Брови Спока изогнулись:

— Моя мать? Вы обсуждали с моей матерью пон фарр? Могу я поинтересоваться, зачем? — теперь тревога не только отражалась на лице Спока, но и звучала в его голосе.

— Я капитан этого корабля, а вы — мой старший помощник, и крайне важны для корабельных операций. В прошлый раз я был пойман врасплох вашей нуждой отправиться на Вулкан и чуть не лишился всего, Спок, — он развернул руки ладонями вверх, словно умоляя Спока понять его мотивы. — Я мог потерять вас, свою карьеру, я чуть не погиб сам, — он тряхнул головой. — Риск такого уровня недопустим. Я постарался разузнать о вулканцах все, что можно, чтобы в будущем избежать подобных катастроф.

— Ваше исследование не может решить проблему, с которой вулканцы сражаются большую часть своей истории, — с каменным выражением лица отозвался Спок.

— В самом деле? — скептически произнес Кёрк. — Тогда давайте упростим задачу. Мы не станем решать эту проблему для всех вулканцев, мы решим ее лично для вас.

— Не вижу особой разницы.

— Вы не против, если мы это обсудим? — Спок стиснул зубы, демонстрируя, что он против, но Кёрк не дал ему времени, чтобы озвучить свои возражения. — Кого вы рассматривали в качестве пары?

— Прошу прощения? — выдохнул Спок, совершенно выбитый из колеи нарастающей доверительностью их беседы.

— Вы меня слышали. Кого вы рассматривали? Кроме какой-то незнакомки, которую собирается где-то откопать ваш отец.

— Откопать? — эхом отозвался Спок, явно несколько задетый этими словами.

Кёрк махнул рукой:

— Да неважно, я неудачно выразился, — упрямо продолжил он. — Вы наверняка об этом думали. Я уверен, что вы размышляли об этом не одну сотню раз. Вы не из тех, кто признается в своих проблемах, не попытавшись сначала отыскать решение, — он поставил локти на стол, и склонился вперед. — Так кого вы рассматривали? Должен же быть кто-то, кто хоть немного подходит.

Спок закрыл глаза и заговорил, не открывая их:

— Джим, я бы предпочел не продолжать этот разговор, — он распахнул веки и встретил решительный взгляд Кёрка.

— Мне жаль, что заставляю вас испытывать дискомфорт, Спок. Я пытаюсь помочь, — тихо произнес Кёрк ровным голосом.

Спок не мог сопротивляться искренней обеспокоенности в голосе человека, и это заставило его ответить:

— Я рассматривал… — он сглотнул, — были варианты. Но ни одного логичного, — отрывисто закончил он, осознав, как неуклюже прозвучал его ответ.

Размышляя над своими следующими словами, Кёрк потер переносицу.

— Пол имеет значение? — тихо спросил он.

Глаза Спока расширились:

— Джим?

— Если не имеет, то мне и в самом деле интересно, чьи кандидатуры вы рассматривали, — спокойно продолжил Кёрк, не показывая собственного волнения.

Спок поймал себя на том, что не в силах оторвать взгляда от глаз Кёрка, сверкающих сейчас точно так, как бывало на важнейших дипломатических переговорах.

— Как вы знаете, пон фарр — это брачный цикл, существующий для того, чтобы зачать потомство. Однако, — он заметил, что Кёрк чуть кивнул, ободряя его, — для создания связи двух разумов пол не важен.

Торжествующая улыбка тронула губы Кёрка:

— Тогда это великолепное решение, — практически промурлыкал он.

Спок снова приподнял брови:

— Мне кажется, никакого решения не было озвучено.

Румянец, вспыхнувший на кончиках закругленных ушей Кёрка, сполз на его шею. Он сглотнул и вместо того, чтобы что-то ответить, прижал одну руку к груди, а вторую приподнял над столом: ладонь сжата в кулак, указательный и средний палец вытянуты.

Спок ошарашено уставился на протянутые пальцы.

— Джим, ты не понимаешь, что предлагаешь, — полные муки глаза вулканца встретились с решительным взглядом Кёрка. — Прошу тебя, я не могу… — он сделал глубокий вдох. — Я не стану делать этого с тобой, — твердо сказал он, отворачиваясь.

Джим поставил локоть на стол, но пальцы не убрал.

— Скажи, почему нет.

— Ты гетеросексуален. Ты мой капитан. А то, что мы обсуждаем — это обязательство на всю жизнь.

Слова Спока ранили.

— То есть, ты скорее станешь испытывать судьбу с незнакомкой, которую выберет твой отец? — ответил он, не в силах скрыть боли в голосе, и сжал руку в кулак. — Здорово ты меня приложил, коротко, но емко. Неужели это все, что ты обо мне думаешь? — горько закончил он.

Расстроенный прозвучавшей в голосе Кёрка болью, Спок едва заметно нахмурился.

— Я высоко тебя ценю, Джим. Я всего лишь упомянул некоторые фундаментальные факты, которые указывают на потенциальные проблемы при формировании связи между нами, — он судорожно сглотнул. — Мы обсуждаем много большее, нежели просто секс, — Спок имел в виду слияние разумов, но стоило ему произнести эти смелые слова, как он ощутил прилив жара внизу живота. И прежде чем он успел выстроить ментальный блок, он уже воображал, как вжимается в обнаженное тело Кёрка.

Кёрк не заметил, что у Спока перехватило дыхание, что на его скулах вспыхнули бледно-зеленые пятна.

— Разве ты не знаешь, Спок? Ты — самое важное, что есть в моей жизни. Ты и есть моя жизнь. Важнее Звездного флота, важнее моей карьеры. Мы через столькое прошли вместе, что я не могу представить, как смогу остаться без тебя.

— Я не хочу оставлять тебя, Джим. «Энтерпрайз» — мой дом, — Ты — мой дом. Спок заговорил тише. — И я не ставлю под сомнение твою заботу обо мне. Тем не менее, я не могу позволить тебе пожертвовать собой. Пон фарр — жестокое время. Я не стану подвергать твою жизнь риску ради своих биологических позывов.

— Ох, Спок. Я не умру. Какой смысл в ритуале, если он приводит к гибели одного из партнеров.

— Ты человек, а значит, более подвержен…

— Твоя мать тоже человек, — прервал его Кёрк.

— И она чуть не погибла в результате первого пон фарра моего отца, — губы Спока сжались, когда в его сознании проскользнул образ Джима, погибшего самой мучительной смертью, которую только мог вообразить его наполовину человеческий разум.

Кёрк громко вздохнул:

— Это не твой первый пон фарр, и ты наполовину человек.

— Что приводит нас к еще большей неопределенности и, возможно, еще большей опасности, — возразил Спок с тем самым упорством, которое не раз лишало сопротивления его товарищей по кораблю, включая самого капитана.

— Спок! — полный разочарования протест сорвался с губ Кёрка и, словно материальный, завис между ними. Он перегнулся через стол и порывисто схватил руку вулканца, потянул ее на себя и раньше, чем Спок успел среагировать, неловко прижал к своему лицу, пытаясь поставить пальцы на контактные точки. — Соединись с моим разумом.

Спок отдернул руку так поспешно, словно обжег пальцы.

— Нет, — в его голосе звенело напряжение.

В груди Кёрка вспыхнул гнев:

— Проклятье, Спок, я требую этого! Или… — он умолк на мгновение, а когда продолжил, в голосе его звучала неуверенность, — ты просто не хочешь создавать со мной связь? Других предположений у меня нет.

Может, он просто переоценил глубину близости, зародившейся между ними в последний год? Когда они со Споком оставались наедине, то всегда понимали друг друга без слов; их руки частенько соприкасались, когда они играли в шахматы или просто передавали друг другу различные предметы: отчеты, старые книги, диски с данными. Спока никогда не смущали его дружеские похлопывания по спине или ладонь, сжимающая плечо. Кёрк был уверен, что только ему предназначались беспечные улыбки, что изредка появлялись на лице вулканца, когда они были одни. Несколько раз он едва не коснулся его куда более интимно, но всегда робел в последний момент, боясь, что Спок его оттолкнет.

Спок закрыл глаза и покачал головой:

— Нет, — повторил он, но было совершенно неясно, что он отрицает. Он распахнул глаза и посмотрел на Кёрка. — Если мы создадим связь, то станем неравноправны в том, что касается неприкосновенности мыслей. Полагаю, это может тебя обидеть, — спокойно сказал он.

— Неравноправны? В том, что ты сможешь читать мои мысли?

— Мы оба сможем чувствовать общее душевное состояние друг друга. Но я обладаю способностью защищать свой разум от проникновения, — он уставился на свои переплетенные пальцы, словно внезапно сильно ими заинтересовался. — После того, как мы установим связь… — он так и не оторвал глаз от своих рук, поэтому не увидел, как Кёрк приподнял брови, изумляясь этому неосознанному принятию. — Возможно, я смогу научить тебя выстраивать ментальный блок, но это потребует времени и тренировок, а может, будет и вовсе невозможным. Пока же твой разум будет открыт мне постоянно.

— Понятно, — сказал Кёрк, несколько отрезвленный серьезностью вулканца, но все же испытывая восторг от того, что сумел преодолеть изначальное сопротивление Спока. — А твои мысли не будут открыты для меня постоянно?

— Я не узнаю, каков твой уровень восприимчивости, до тех пор, пока мы не свяжемся. Однако из-за того, что ты человек, даже после образования связи, я все равно смогу закрыться от тебя.

— Ты сможешь, но станешь ли ты это делать? — спросил Кёрк, хотя и не был особо обеспокоен их разными ментальными возможностями.

— Не знаю. Я никогда раньше не был связан с человеком.

— Что ж, я готов пойти на этот риск за определенное вознаграждение, — он выжидающе уставился на Спока.

Спок встретил его взгляд, заметил покрасневшую шею, упрямо выставленную челюсть, капельки пота на лбу и неприкрытое желание в сияющих глазах. Что будет с ними? Его собственное будущее и будущее Кёрка зависит от нескольких следующих действий. Лихорадка крови пела где-то вдалеке, но она приближалась с каждым днем, и ноты ее песни обещали ему гармонию и наслаждение.

— Джим, — его руки бессильно опустились, и в этом жесте одновременно отразилось его сопротивление и скрытое жадное предвкушение. — Иди ко мне.

Никаких колебаний. Кёрк поспешно поднялся из кресла, обошел стол и остановился перед Споком. Дыхание его было неровным. Румянец на тонкой коже стал еще более ярким.

— Встань на колени.

Пауза перед тем, как колени Кёрка начали сгибаться, была совсем недолгой — случайный наблюдатель наверняка не заметил бы ее вовсе, но ладонь Спока тут же взметнулась, подобно ракете, и до боли стиснула предплечье Кёрка, не позволяя ему продолжить движение.

— Вот в этом-то и дело, Джим. Если ты станешь сопротивляться, когда я буду в состоянии плак-тау, я не смогу сдержаться, не смогу защитить тебя. Ты будешь серьезно ранен. А так как ты человек, то можешь просто погибнуть.

Кёрк не пытался освободиться из впивающейся сквозь мышцы в самую кость хватки.

— Я знаю. Я не буду. Не буду сопротивляться, Спок.

Он застыл в неловкой, неустойчивой позе, едва смея дышать. Руку пронзила боль, выкручивающая нервы от запястья до самого плеча, но он не двигался. Он заставил свое тело расслабиться в безжалостной, стальной хватке, намеренно опустив плечи, чтобы продемонстрировать полную капитуляцию. Когда ему показалось, что нечеловечески сильные пальцы вулканца вот-вот сломают ему лучевую кость, Спок ослабил захват и наконец отпустил его. Кёрк так и не сдвинулся с места, но в глазах его ясно читался безмолвный вопрос. Спок едва заметно кивнул.

Кёрк опустился на колени и выжидающе посмотрел на вулканца. Рука саднила, но он не пошел на поводу у желания потереть травмированное место. Пальцы Спока снова потянулись к нему, остановившись на этот раз на лице и вжимаясь в контактные точки. Кёрк непроизвольно вздрогнул от первого проникающего ощущения, которое возникло, когда вулканец пробормотал знакомые слова:

— Мой разум к твоему разуму. Мои мысли к твоим мыслям. Мы — единое целое.

Когда мелдинг углубился, в каюте снова повисла полнейшая тишина. Спок склонился к нему, и Кёрк закрыл глаза. Вулканец нырнул в разум человека так глубоко, как никогда и не надеялся окунуться. И в этой глубине его внезапно окружили эмоции Кёрка — любовь, желание, беспокойство, сомнение. Спок видел образ самого себя, уходящего, закрывающего за собой дверь каюты, образ прошения об отставке, пустое кресло около научной станции и страх Кёрка остаться одному, идти дальше без него. И эта глубокая грусть, грозящая хлынуть через край, заставила его отступить, подняться в более поверхностные слои разума.

— Джим, я принимаю твое предложение, — во все стороны хлынуло почти такое же глубокое, как грусть, облегчение, похожее на свет солнца, выходящего из затмения, чтобы осветить темный ландшафт. Спок напомнил себе, что ему тоже придется пережить значительные и, возможно, неожиданные перестройки, чтобы сформировать связь с человеком.

— Ты свяжешь нас сейчас? — эхом пронесся через нити слияния вопрос Кёрка.

— Первичное звено создано, — Спок мысленно указал на красные и золотые нити, плывущие между ними в их общем сейчас сознании. — Оно превратится в настоящую связь во время кун-ут-кал-иф-фи.

Сохраненные в памяти образы беспорядочно вспыхивали между ними. Песок, испещренный каплями красной крови, жалобный свист ан-вуна, жар тлеющих под спиной Кёрка углей, его неровное от недостатка кислорода дыхание и его потрясение от ярости Спока. Его попытки выстоять перед силой и скоростью вулканца. Ужас Спока, отпустившего наконец грубую ленту, обхватившую обмякшее и безжизненное тело Джима. Именно Кёрк первым нашел в себе силы, чтобы остановить калейдоскоп этих жутких картин. Я сделал бы все это снова, чтобы спасти твою жизнь.

— Я горевал, Джим. В моей груди возникла такая пустота, когда я решил, что больше не увижу твоих глаз и не услышу твоего голоса. Я чувствовал тяжесть твоего тела на моем даже тогда, когда Маккой сказал мне, что ты умер. Я хотел смерти и для себя.

— Никто больше не умрет, Спок.

Спок осторожно прервал мелдинг, бережно высвобождая свой разум из сознания Джима.

— Мы связаны теперь, Джим. Даже эту предварительную связь будет очень сложно разорвать. Теперь пон фарр поглотит нас обоих. Я не смогу этому воспрепятствовать, — он отпустил лицо Кёрка.

— Для этого нет причин. Я не хочу ничего останавливать, — Кёрк торжествующе улыбнулся. Колени уже начинали болеть от соприкосновения с жестким ковровым покрытием палубы. — Ничего, если я встану?

— Конечно, — Спок резко поднялся и поставил человека на ноги. — Я травмировал тебя, — он легонько погладил его руку.

Кёрк пожал плечами и потер предплечье.

— Да, но, по крайней мере, ты не врезал мне так, что я перелетел через всю комнату, — лицо Спока исказилось, словно от мучительной боли, и Кёрк хлопнул его по плечу. — Я в порядке, это ерунда, — он умолк, внимательно рассматривая вулканца. — Поцелуй меня, Спок.

Спок склонил голову:

— Джим?

— Мы должны воздать должное и человеческим обычаям, — Кёрк приподнял подбородок. — Поцелуй меня.

Спок медленно приблизился и аккуратно положил руку ему на плечо. Другая рука скользнула по его спине, и их губы встретились. Он ожидал осторожности, но Спок поцеловал его без каких бы то ни было сомнений, его губы прижались к губам Джима с нескрываемым рвением. Дыхание перехватило в тот момент, когда длинные пальцы вулканца, распространяя восхитительный жар, переместились с его плеча на затылок и принялись ласкать линию волос. А когда язык Спока в первый раз коснулся его языка, то это было похоже на то, как искра поджигает сухую траву, и Джим шире приоткрыл рот, поощряя проявленную инициативу. Сжав ладони на узкой талии, он притянул вулканца ближе, вжался в его пах и осознал, что они оба возбуждены одинаково сильно.

Спок разорвал поцелуй и отпрянул, заставив Кёрка протестующе застонать.

— Спок, что…

Вулканец прижал палец к его губам, вынуждая замолчать.

— Мы должны остановиться, Джим. Это может спровоцировать преждевременное наступление лихорадки крови.

— И что? — требовательно спросил Кёрк и дернул за край голубой туники, пытаясь притянуть вулканца назад.

Спок сжал его руку, согревая прохладные пальцы.

— Капитан, у нас есть задание, к выполнению которого, мы должны приступить через, — он сверился со своим внутренним хронометром, — девять часов. Ровно через это время вас ожидают на Тарусии, — Спок отошел еще дальше и заложил руки за спину. — Чтобы удовлетворить партнера, тебе понадобится много часов, если не дней. Мы не должны начинать того, что не сумеем закончить.

— Никакой репетиции, Спок? — Кёрк снова сократил разделявшее их расстояние, протянул руку и погладил затылок Спока, наслаждаясь ощущением скользнувших сквозь пальцы мягких черных волос. Дыхание вулканца участилось, когда Джим провел кончиками пальцев по его шее и слегка сжал обтянутое голубой тканью плечо. — Ты не представляешь, как часто я мечтал дотронуться до тебя вот так.

Не лихорадка крови, а простое человеческое влечение заставили Спока помолчать, раздумывая, не поддаться ли искушению. Он завис на краю пропасти, и сердце его колотилось от желания притянуть своего будущего партнера к себе. Вместо этого он схватил руку Кёрка и отвел ее в сторону. Пальцы Кёрка сжали его ладонь, и перед тем, как высвободиться, Спок постарался получше запомнить ощущение гладкой кожи, чтобы потом вернуться к этому воспоминанию.

— Ты должен отдохнуть и подготовиться к миссии, — голос Спока стал глубже. — Мы не можем позволить себе ошибок, капитан, — в его глазах была мольба. — Я бы предпочел, чтобы ты пересмотрел состав десантной группы… — он умолк.

— Мне известны твои предпочтения. Я бы тоже хотел, чтобы ты был со мной на планете, но мне необходимо, чтобы ты оставался на корабле и следил за работой исследовательских групп и горнорудным производством на внешних планетах, — Кёрк не сдержался и погладил кончик изогнутого уха, а затем, едва касаясь, скользнул тыльной стороной ладони по линии подбородка вулканца. К его удовольствию, Спок чуть повернул голову, вжимаясь в ласкающую руку. Он провел костяшками вверх по щеке, скользнул по виску к углу глаза и благоговейно погладил подушечкой большого пальца изогнутую бровь. — Спок, мы должны сказать Боунсу.

Спок кивнул, ощущая, как от нежных прикосновений теплеет в груди.

— Я согласен, Джим. На самом деле, я собирался просить его сопроводить нас на Вулкан.
Кёрк отступил, изумленно глядя на Спока.

— Серьезно? Ты хочешь, чтобы он присутствовал на церемонии?

Вулканец кивнул.

— Да, Джим. Если он согласится. Я хочу быть уверенным в том, что ты получишь должную медицинскую помощь в случае необходимости.

Кёрк хмыкнул:

— Ты в самом деле считаешь, что я так же хрупок, как кристалл с Венеры?

На этот раз Спок тоже едва заметно улыбнулся.

— Нет, но гораздо красивее, — как же прекрасно иметь возможность вот так свободно говорить с Джимом. Интересно, каково будет попросить его снять с себя одежду? Спок одернул себя и сосредоточился на разговоре. — Доктор Маккой разбирается в твоей физиологии лучше любого вулканского целителя. Я доверю ему принимать решения и предпринимать требуемые действия, — он внимательно посмотрел на своего будущего партнера. — Рядом со мной будут вулканские целители — тот же уровень заботы должен быть доступен и тебе.

— Мне это не понадобится.

— Сообщи мне, если Маккой с этим согласится после того, как вылечит твою руку, — Спок многозначительно посмотрел на смятую его хваткой ткань униформы.

— Ох, я не стану беспокоить Боунса по поводу такой ерунды, — Кёрк осторожно согнул руку.

— Нет, станешь. Теперь ты мой партнер, Джим. Ты должен мне подчиняться.

— Спок, Маккой будет допрашивать меня до последнего пришествия, если я подниму его с постели в такое время! — вулканец равнодушно наблюдал за тем, как Джим энергично размахивает рукой, пытаясь продемонстрировать незначительность повреждения. — Хотя бы пойдем вместе со мной, — проворчал он.

— Тебе требуется помощь, чтобы дойти до лазарета? — отозвался Спок, и уголок его губ дернулся.

— Ты невыносим, — простонал Кёрк, но тут же смягчился, заметив явное беспокойство в глазах вулканца. Похоже, дело было не только в синяках. — Я пойду, если ты так этого хочешь.

— Это мое желание.

Кёрк схватил Спока за плечи, полностью осознавая, что это действие является подобием морального издевательства.

— Все будет хорошо, Спок.

Спок выдохнул и кивнул.

— Иди к Маккою, а я… — он помолчал, с любовью глядя на человека. Своего человека! Скоро Джим будет принадлежать ему — всего час назад он никогда не поверил бы в это. — Я отправляюсь медитировать, — закончил он.

Кёрк отпустил его и кивнул. Все у них будет хорошо.

* * * * *

— Заходите на орбиту, мистер Сулу.

Они были почти готовы. Утренний брифинг с десантной группой и остающейся на мостике командой прошел по плану. Меньше чем через два часа Кёрк передаст Споку командование и спустится в самое сердце столичного города.

— Капитан, я только что получила приветственную передачу и разрешение на транспортацию, — сообщила из-за спины Ухура. — Ждем визуальной связи с посольством Федерации.

— Спасибо, лейтенант, — он сверился с принесенным с брифинга паддом. На Тарусии — четвертой планете системы Кастор — была самая высокая плотность населения: как местного, так и иммигрантов. Необъяснимые вспышки насилия, то и дело возникающие во всех крупных городах Тарусии, начали мешать транспортному сообщению в этом районе. Большинство атак совершалось в отношении граждан Федерации, выбравших для проживания или саму Тарусию, или другие планеты этой системы. Из-за своей богатой флоры и фауны система Кастор стала очень популярна среди исследователей и ученых после того, как пятнадцать лет назад вошла в состав Федерации.

С легкой грустью Кёрк припомнил давний разговор с Сэмом. Его брат говорил о том, что хотел бы переехать с семьей в один из научно-исследовательских центров Федерации, который должен был открыться на Кастор-V. В те времена три наиболее развитые планеты Кастора были совершенно безопасны для посетителей, и многие семьи решали поселиться здесь насовсем.

Тремя годами ранее зарекомендовавшие себя исследовательские учреждения Тарусии объявили, что нашли метод создания искусственного дилития на основе бакманита — минерала, в больших количествах добывавшегося в горнорудных шахтах внешних планет. Искусственный дилитий, получивший название «дилитарус», был не так энергоемок, как настоящий дилитий, да и служил намного меньший срок, но все-таки вызвал значительный интерес у всех представителей Федерации, и новости быстро достигли Империи клингонов. Система Кастор расположена в секторе, граничащем с Империей, и спустя несколько месяцев после объявления об открытии число стычек с кораблями клингонов существенно возросло.

И там, где ранее процветала спокойная торговля, теперь была враждебность, нашедшая свое отражение даже в эшелонах руководящих органов Тарусии. Многие из них задавались вопросом, имеет ли смысл оставаться в составе Федерации, и не будет ли выгоднее переключить внимание на создание новых альянсов. Кёрк хорошо понимал, что это значит. Какая-то крупная шишка вступила в переговоры с клингонами, и эта шишка удивительно наивна в своем непонимании того, что это повлечет за собой не выгоду, а, вероятнее всего, разграбление и гибель тарусианцев.

Заданием «Энтерпрайз» было оценить безопасность граждан Федерации, которые жили и работали в системе Кастор. Также Кёрк должен был встретиться с правительством Тарусии, чтобы разобраться, в каком состоянии находятся отношения с Федерацией, и оценить вред, нанесенный вмешательством клингонов. Комак сообщил, что уже было внесено предложение об увеличении налогов на экспорт пергиума и искусственного дилития.

Двери турболифта открылись, и появление Леонарда Маккоя отвлекло Джима от просмотра последних отчетов о преступности.

— Привет, Боунс, — радушно улыбнулся он судовому хирургу.

Маккой нахмурился.

— Я пришел к выводу, что бесполезно будет пытаться затащить тебя в лазарет во второй раз за сутки. Я забыл ввести тебе транспондер. Дай руку, Джим.

Кёрк в полной мере осознавал, как внимательно Спок следит за его взаимодействием с Маккоем со своего места у научной станции. На самом деле, теперь он чувствовал Спока куда лучше, чем раньше. Даже когда того не было на мостике, Джим смутно ощущал, где находится вулканец: инженерная, его каюта, лаборатория, запасной пульт. Связь, похожая на крохотный маячок, сообщала ему обо всех перемещениях Спока, и хотя Кёрк не мог сказать, о чем тот думает, он мог мысленно дотронуться до связи, что странным образом успокаивало.

— Конечно, Боунс, — он задрал рукав, ожидая, пока Маккой подготовит свое оборудование. На обнаженной коже не осталось и следа его полуночного взаимодействия со Споком. Маккой выполнил свою работу и залечил небольшое повреждение мягких тканей.

— Что, черт возьми, случилось? — потребовал ответа Маккой, проводя сканером над его предплечьем, на котором совершенно ясно виднелись красно-синие отпечатки пальцев. Своей просьбой встретиться в лазарете он вытащил доктора из постели. Кёрк понимал, что его добровольное появление в медотсеке заставит Маккоя ожидать, как минимум, оторванных конечностей. Он вошел и, не дожидаясь просьбы, снял тунику, обнажая синяки, чем вызвал недоверчивый взгляд доктора.

— Залезай, — приказал Маккой, не дожидаясь его ответа, и хлопнул по поверхности диагностической койки.

Джим воззрился на нее с отвращением.

— Боунс, я в порядке, мне только нужно…

— Не спорьте, капитан. Если ты намерен прервать мой сон, то я совершенно точно намерен выяснить, зачем. Ложись.

Кёрк глубоко вздохнул и покорно забрался на койку. Он не двигался, пока Маккой водил сканером над его телом. В конце концов, он услышал, как доктор отключил прибор, и безо всякого сопротивления позволил ему взять свою руку, чтобы осмотреть ее и самолично убедиться в только что поставленном медицинским устройством диагнозе.

— Ты собираешься рассказать мне, что случилось, или так и будешь продолжать инспекцию потолка лазарета?

Джим повернул голову и встретил взгляд доктора.

— Мы беседовали со Споком. Он хотел убедиться, что я понял его точку зрения.

Маккой никак не отреагировал.

— Понятно. Не двигайся, — сказал он, защелкивая регенератор на его руке и меняя его настройки. — Полагаю, ты не хочешь, чтобы я внес в медицинский журнал запись о нападении на вышестоящего офицера.

Джим мрачно посмотрел на Маккоя.

— Это верное предположение, доктор. Спок на меня не нападал.

— Тогда объясни мне, что происходит, Джим. Эти синяки довольно серьезны, но я слишком хорошо тебя знаю, и это не та проблема, с которой ты при обычных обстоятельствах пришел бы в лазарет. Ты даже не сообщил бы мне об этом.

— Ты прав Боунс, — он снова уставился в потолок. — Спок уговорил меня спуститься сюда, — он глубоко вздохнул и попытался расслабить руку, которой занимался доктор. — Боунс… Спок вступает в пон фарр.

— Что? — уставился на него Маккой. Индикатор на регенераторе сообщил о завершении работы. Доктор убрал прибор и аккуратно провел рукой по коже — пятна полностью исчезли. — Он был на осмотре два месяца назад, и его показатели были совершенно нормальны для вулканца.

Кёрк закрыл глаза и пожал плечами.

— Не знаю. Я не спрашивал его, когда он об этом узнал. Можно сесть?

— Нет, — Маккой переключил сканер в диагностический режим. — Раз уж ты тут, я хочу проверить все остальное. Расслабься, — сказал он, не отрывая глаз от медицинской панели. Джим неохотно вернулся в лежачее положение. Он не собирался говорить с Маккоем вот так, лежа на спине, когда доктор нависает над ним сверху. — Так Спок попросил об отпуске на Вулкане? — спросил Маккой. — Твои показатели в порядке, но пульс высоковат. Ты находишься в состоянии стресса.

Кёрк вздохнул.

— Эм, да. Я боюсь, что ты слишком бурно отреагируешь, — нехотя продолжил он, желая закончить с этим разговором сейчас, раз уж доктор все равно вцепился в проблемы Спока, словно клещ. — Да, Спок запросил об увольнительной на Вулкане после того, как мы закончим с тарусианской миссией, — он сделал глубокий вдох. — И я отправляюсь с ним.

Он резко сел, и Маккой был слишком удивлен, чтобы протестовать.

— Джим, в прошлый раз это едва тебя не убило.

— Да, да, и если ты или Спок еще раз об этом мне напомните… — он не закончил своей угрозы и заговорил спокойнее. — Боунс, я отправляюсь на Вулкан не для того, чтобы морально поддержать Спока. Я отправляюсь, чтобы стать его партнером.

Он думал, что Маккой рухнет в обморок — настолько побледнело его лицо.

— Помоги нам бог, — прошептал он.

— Боунс, расслабься. Все будет хорошо. Теперь все будет иначе: я знаю, на что иду, — но даже сейчас, заверяя Маккоя, он размышлял о том, что это — бравада или истина. — Я хочу этой связи со Споком, Боунс. Я хочу его и готов ко всему, что это за собой повлечет.

Маккой направился в сторону своего кабинета — определенно в поисках выпивки. Джим вскочил с койки и последовал за ним. Рука доктора дрожала, пока он наполнял рюмку.

— Полагаю, я не смогу тебя от этого отговорить, — он плеснул саурианского бренди на дно другой рюмки и протянул ее Джиму.

Тот покачал головой.

— Ты можешь попробовать, но Спок уже представил свои лучшие аргументы.

— Синяки?

Кёрк кивнул.

Маккой сел и опустошил свою рюмку одним глотком.

— Ты действительно можешь пострадать, Джим. И я говорю сейчас не о твоем сердце — это совсем другой разговор. Спок в три раза сильнее тебя. Ты знаешь, какой он, когда… когда не контролирует себя.

— Все будет не так, — упрямо повторил Кёрк и сделал глоток. Бренди горячей волной прокатился по пищеводу, и он с удовольствием отдался подаренному алкоголем теплу, чувствуя, как расслабляются напряженные нервы.

— В самом деле? — усомнился Маккой. — А ты подумал, что будет со Споком, если этот твой план пойдет наперекосяк?

— Боунс, я не хочу, чтобы он женился на какой-то вулканской незнакомке, и я не хочу, чтобы он погиб. Я хочу этого — хочу быть с ним все время, включая пон фарр, — он устроился в кресле и взболтал оставшийся в рюмке напиток. — Боунс, мы хотим, чтобы ты отправился на Вулкан с нами. Именно Спок это предложил, — он нервно постучал пальцами по рюмке, не отрывая от нее взгляда и не обращая внимания на то, что Маккой в изумлении приподнял брови. — Спок беспокоится и хочет, чтобы ты был там на случай… ну, ты понял.

Маккой усмехнулся через силу.

— Что ж, для меня является большой честью рекомендация нашего старпома, — он посерьезнел. — Джим, я не кудесник. Я могу оказаться не в состоянии спасти твою шкуру, если все пойдет кувырком.

Кёрк поднялся, отставляя свой бокал в сторону, и сжал плечо доктора.

— Я не думаю, что все пойдет кувырком, Боунс. Если бы Спок считал, что моя жизнь находится в опасности, он отказался бы от всего этого. Ты же знаешь, что ему свойственно это нездоровое стремление защищать меня ценой собственного благополучия, — он помолчал, продолжая сжимать плечо собеседника. — Мне нужно поспать. Брифинг по поводу Тарусии назначен на раннее утро. Так ты отправишься с нами? — тихо спросил он.

Маккой кивнул.

— Черт побери, Джим, ты же знаешь, что меня труднее было бы удержать здесь, нежели заставить отправиться с вами, — доктор тоже поднялся в ответ на благодарную улыбку Кёрка. — Вот только хотелось бы, чтобы ты выбрал не Вулкан, а какое-нибудь другое место для своего медового месяца.

Писк сигнала о входящей передаче вывел Кёрка из задумчивости. На экране появилось изображение коротковолосого человека средних лет.

— Приветствую, «Энтерпрайз». Я Эндрю Джоши, военный атташе Федерации.

Кёрк кивнул.

— Капитан Кёрк, командующий звездолета «Энтерпрайз». Мы готовы спуститься для назначенной на девять ноль-ноль встречи, мистер Джоши.

— Отправляем вам координаты для транспортации, капитан. Добро пожаловать. Посол Крис Дарр будет ожидать вас на месте. Поскольку переговоры должны занять не один день, президент Тарусии приглашает вас стать его почетным гостем. Сейчас мы отправим вам данные о месте проживания.

— Спасибо, — приглашение было ожидаемо, и именно поэтому он уже обговорил со Споком его командные обязанности на то время, которое он будет находиться на планете. — Мистер Джоши, со мной спустятся также сотрудники службы безопасности. В течение нескольких следующих дней они проведут беседы с иммигрантами с других планет Федерации, чтобы убедиться в их благополучии и узнать, не желают ли они покинуть вас.

Испуг исказил лицо Джоши.

— Капитан, я бы хотел, чтобы вы для начала встретились с официальными лицами Тарусии. Персонал Звездного флота, курсирующий по столице, может повредить нашим дипломатическим отношениям.

Кёрк оторвал взгляд от экрана и убедился, что Спок качает головой. Он снова обратил свое внимание на военного атташе.

— Мистер Джоши, мои люди являются высоко квалифицированными профессионалами Звездного флота. Группа из восьми человек не повредит дипломатическим отношениям. Мне приказано убедиться в благополучии живущих в системе Кастор иммигрантов, и я не могу справиться с этим в одиночку. Группа высадки проверит живущих в столице граждан Федерации, а мой старший помощник, мистер Спок, направится на «Энтерпрайз» к другим планетам системы, чтобы провести инспекцию научных центров.

Джоши открыл было рот, чтобы озвучить протест, но Кёрк поднял руку:

— Мистер Джоши, за последние восемь недель зарегистрировано пятнадцать смертей. Эта миссия касается не только вопросов дипломатии. Я намерен выяснить, почему система Кастор стала небезопасна для иммигрантов.

Джоши провел рукой по волосам, выражая недовольство.

— Хорошо, капитан. Я проверю, чтобы ваша команда получила все требуемое расследованию содействие.

Кёрк расслабился, поняв, что Джоши не собирается далее протестовать.

— Спасибо.

Эндрю Джоши вежливо улыбнулся, и его изображение на экране померкло.

— Конец передачи, — сообщил компьютер.

* * * * *

Писк входящего сообщения оторвал его от медитации. Он поднялся с колен и направился к столу. Усевшись, он нажал на кнопку.

— Спок слушает.

На экране появилось круглое лицо находящегося сейчас за станцией связи энсина.

— Мистер Спок, капитан Кёрк хочет поговорить с вами, — смена Ухуры закончилась несколько часов назад, и Спок совершенно нелогично скучал по ее позывным. Лихорадка, все еще находящаяся под контролем и пока не разрушительная, ощутимо усиливала воздействие человеческой половины на его эмоциональное состояние.

— Спасибо, энсин Камачо.

На мониторе возникло лицо Кёрка. Он устало улыбнулся:

— Привет, Спок. Просто вечерний выход на связь.

Кёрк следовал протоколу и с тех пор, как покинул корабль, выходил на связь строго по расписанию. Последний контакт всегда осуществлялся, когда Спок был один и собирался ложиться спать. Джим потер переносицу.

— Вы выглядите уставшим, капитан.

Улыбка Кёрка стала печальной.

— Да, последние дни меня доконали. Не особо я продвинулся с этими переговорами. Я слышу либо, что у них «все в порядке», либо расплывчатые вопросы о том, не использует ли Федерация Тарусию в своих интересах. Однако лейтенант Фриман раскопал вчера кое-что любопытное.

— В самом деле? — Спок знал о том, что Кёрк поставил Фримана во главе группы службы безопасности, которая опрашивала живущих в столице сотрудников Федерации.

— Ага. Ты же знаешь, что между людьми и тарусианцами практически нет физиологических различий?

Спок кивнул. Это было одной из причин, почему Кёрка снабдили транспондером.

— Один из временно находящихся на планете ученых был ошибочно принят за тарусианца. Так вот, в одном из баров он выслушал очень долгие и пьяные уговоры присоединиться к группе сопротивления.

— Сопротивления чему? — спросил Спок, приподнимая бровь.

— Федерации. Похоже, эта группа сопротивления поддерживается Империей клингонов или, как минимум, находится под их сильным влиянием. Наш ученый выслушал, что Тарусия станет процветать, если вступит в союз с клингонами, и что Федерация просто тянет из нее ресурсы.

— Ошибочная позиция.

— Однозначно, — вздохнул Кёрк, потирая ладони друг о друга. — Но служба безопасности не наткнулась за это время ни на одного клингона, поэтому доказать, что беспорядки спровоцированы Империей, невозможно. Джоши говорит, что они постоянно отслеживают возможное присутствие клингонов с помощью планетарных сканеров, но так ничего и не обнаружили. Я им не верю.

— Ты не веришь, что они отслеживают или что они ничего не обнаружили? — уточнил Спок.

— И то, и другое. Не знаю. Когда «Энтерпрайз» вернется на орбиту, запусти сканеры дальнего действия по всем крупным городам. Может, мы сумеем что-то обнаружить.
— Да, сэр.
— Я так понимаю, по пути к краю системы вы не встретили ни одного боевого корабля, — слабо улыбнулся он.

— Отрицательно. Наличие боевого корабля было бы вопиющим неуважением к установленным здесь порядкам Звездного флота. Судя по всему, если клингоны и ответственны за происходящие на планете беспорядки, они предпочитают действовать тонко и создавать видимость, что все происходящее зародилось на Тарусии само по себе.

Кёрк издал вымученный смешок.

— Тогда они ошибутся. Тонкости не являются сильной стороной клингонов, — он нетерпеливо побарабанил пальцами по столу. — Если все пойдет по плану, то переговоры завершаться завтрашним утром. Потом я собираюсь совершить тур по Тарусии и посетить некоторые горнодобывающие районы. Возможно, что-то удастся извлечь из бесед с работниками предприятий.

Взволнованный планами Кёрка, Спок открыл было рот, чтобы сказать Будь осторожен, Джим, но зная, что Кёрк считает его опеку чрезмерной, прикусил язык и просто сказал:

— Пожалуйста, пришлите мне полное описание маршрута, капитан.

— Уже выслал, — напряжение Спока ощущалось даже через монитор. — Я возьму с собой Фримана и еще пару ребят, — Кёрк с удовлетворением отметил, что Спок выдохнул, и его плечи немного расслабились. — Что там на корабле?

Как и во все предыдущие вечера, Спок принялся излагать капитану свой упорядоченный и предельно четкий отчет. «Энтерпрайз» под его командованием уже завершила обследование Кастор-VI. Они внимательно просмотрели все рапорты о передвижении персонала и произошедших на других планетах системы инцидентах, выискивая признаки вмешательства клингонов. Им сообщили, что из-за угроз и эпизодов космического пиратства выход горнорудной продукции снизился — особенно в колониях на самых отдаленных планетах. Спок также представил краткий обзор готовности всех отделов судна к чрезвычайным ситуациям, и было очевидно, что «Энтерпрайз» готова к любому столкновению.

Кёрк одобрительно кивнул:

— Спасибо, коммандер, — пока он слушал доклад Спока, его лицо было очень серьезным. — Остановить запись в судовой журнал, — Кёрк наклонился ближе к монитору. В его глазах отражалось явное беспокойство. — А каков статус моего будущего партнера?

Спок скрестил руки на груди.

— Мои физические показатели и время реакции остаются неизменными. Мои умственные способности не поражены. Доктор Маккой осуществляет мониторинг моего... состояния и придерживается того же мнения.

— Но? — спросил Кёрк, подозревая, что Спок о чем-то умалчивает.

— Я обнаружил, что степень моего контроля над эмоциями… значительно снизилась. Однако на выполняемую мной работу это влияния не оказывает.

— Можешь привести пример?

— Ты и есть пример, — сообщил Спок, сохраняя непробиваемое выражение лица.

— В самом деле? — широко улыбнулся Кёрк. Несмотря на испытываемые Споком затруднения, он определенно был доволен.

— В самом деле, — согласился вулканец. — Когда я не сосредоточен на решении рабочих задач, мои мысли постоянно обращаются к тебе. Я… ощущаю твое отсутствие более остро, чем когда-либо раньше. Мои медитации регулярно прерываются неожиданными… — фантазиями — образами, — нашелся он наконец, избрав менее чувственное слово.

— Какими образами?

Спок пристально на него посмотрел.

Кёрк усмехнулся, слегка краснея.

— Ладно, я понял, — на губах его заиграла озорная улыбка. — Нас разделяет немалое расстояние, Спок, поэтому я не могу тебя совратить. Чем еще можно помешать твоим медитациям?

— Ты хочешь усилить мой дискомфорт? — с недоверием спросил Спок.

— Я хочу убедиться, что ты полностью осознаешь, что ожидает тебя на Вулкане, — Кёрк продолжал широко улыбаться, но голос его стал более глубоким, соблазняющим. — Прикажи мне снять рубашку, — у Спока перехватило в горле, и он не смог ничего ответить.

Кёрк подождал несколько секунд, а потом вздохнул.

— Понял, я хочу от тебя слишком многого. Тебе нужно сохранять контроль для того, чтобы заботиться о моем корабле. Прости, Спок, — он выглядел виноватым.

Спок наконец обрел голос.

— Джим, сними рубашку.

Кёрк ухмыльнулся и подчинился.

@темы: Spirk, Star Trek, TOS, Spock is love, мои переводы (а руки чесались...), Фанфики, Kirk, McCoy

---

Внезапно села и ударными темпами его доделала))

Название: Give Me Peace on Earth
Клипмейкер:  ~Nagini~
Фэндом: ST:TOS
Пейринг: K/S
Рейтинг: PG
Жанр: romance
Дисклеймер: мои только тараканы
Музыка: "Give Me Peace on Earth" by Modern Talking
Исходники: Star Trek TOS
Ссылка для скачивания: yadi.sk/i/0zbMDMLNcfxz8 (13 Мб)

@темы: William Shatner, Spirk, Star Trek, Leonard Nimoy, TOS, Spock is love, мои клипы, видео моего настроения, Kirk

---

Мое с ФБ. Перевод. Пост #6

Название: Дуэт для одного голоса
Переводчик:  ~Nagini~
Бета:  Poco a poco
Оригинал: Duet for One Voice by Carolyn Spencer, запрос отправлен
Ссылка на оригинал: ksarchive.com/viewstory.php?sid=2124&warning=1
Размер: мини, 2133 слова в оригинале
Канон: TOS
Пейринг/Персонажи: Кёрк/Спок
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Иногда удается услышать самое главное, только когда умолкнут голоса.
Примечание: В первый раз фик опубликован в фэнзине KiScon 2 в 2001 году.
Размещение: только после деанона с разрешения автора


Я должен был догадаться, что ты зайдешь, Боунс. Ты не мог не прийти сегодня. Да еще и с подарками, как я вижу. Что ж, раз уж пришел – так не стой под дверью с таким жалким видом. Заходи и садись.

Странно, что ты не пожертвовал эту бутылку дорогущего ромуланского эля для вечеринки экипажа. Ты же в курсе, что эта пакость запрещена? Ну да черт с ним – не каждый день мы возвращаемся домой после пятилетних миссий. Знаешь, я ведь заглянул к ним на пару минут. Произнес речь… «Так горжусь всеми вами… мы всегда будем хранить память о тех, кто не вернулся»… Идеальная смесь счастья и печали, полагаю. Я даже сказал пару добрых слов о Федерации. А потом свалил на фиг, чтобы не мешать им праздновать. Они отличная команда, Боунс. Такой у меня больше никогда не будет.

Ты будешь рад узнать, что я заткнулся раньше, чем успел сказать им, что другой капитан мог бы справиться лучше… и потерять меньше людей.

Боунс, ты можешь, наконец, сесть? А то я уже шею свернул.

Ладно, выпью все же бокальчик эля. Кроме шуток, Боунс, ты ведь притащил это пойло для того, чтобы заставить меня поговорить о Споке, правда? Прости… зря я на тебя нападаю. Я понимаю, что ты пытаешься помочь. Ты ведь хочешь узнать, что произошло, когда он сегодня ко мне заходил? Что ж, я скажу тебе. Даже без всякого эля сказал бы. Что произошло? Если бы я сам это понимал, черт побери!

Четыре часа назад он сидел вот на этом самом месте. Всего четыре часа – а кажется, что целая вечность прошла. Знаешь, я ведь понимал, что он придет. Но долго он собирался, не так ли? Он знал, что я не стану его ни о чем спрашивать. Я всегда относился к нему так бережно, не лез в его личное пространство, поэтому он отлично понимал, что я не стану спрашивать его о том, почему он вдруг решил, что должен уйти. Целую чертову неделю, Боунс, этот негодяй молчал, как партизан! Но я знал, что он придет, поэтому ждал каждый вечер. И наконец сегодня… в день нашего прибытия на Землю, в день, когда он навсегда нас покинет – в этот самый день он пришел.

Вошел ко мне в каюту. На нем были брюки и черная туника – вулканская одежда. Кажется, я никогда не видел, чтобы он носил что-то, кроме униформы – разве что только во время миссий. Он не снимал ее даже во время увольнительных… ну, когда нам удавалось уговорить его отдохнуть. А сегодня он пришел в вулканском наряде. Полагаю, именно в это мгновение до меня дошло. В этот миг я осознал, что он правда уйдет и бросит… все. Корабль. Службу.

Мы вели себя так чинно, Боунс. Я сидел в своем кресле. Он – в своем. Как будто через минуту достанем шахматы и примемся за игру, или как будто он читает мне отчет, или как будто мы просто говорим ни о чем, как нередко бывало. Как будто ничего не происходит – просто еще один обычный день. Но, конечно, все было не так. Он сложил эти свои изящные ладони на коленях, и мне показалось, что они напряжены чуть больше, чем всегда – но, наверное, у меня воображение разгулялось.

Он сказал, что задолжал мне объяснение.

Я ничего не ответил – мы оба понимали, что еще как задолжал.

В тот миг он посмотрел мне в глаза в последний раз, а потом уставился на свои руки.

Я наблюдал за тем, как шевелятся его губы, слышал произносимые им слова, но все равно ничего не понимал. Но он страдал, Боунс. Он чудовищно страдал. Я мог видеть это даже через пелену застившей меня ярости. Он говорил о том, что сложно быть одновременно вулканцем и человеком. Он испытывал боль от того, что так и не смог стать ни тем, ни другим. Он говорил о том, что ждет от него его родина. Он испытывал боль от того, что так и не смог заставить отца гордиться собой. Он говорил о том, что ищет ответы. Он испытывал боль от того, что так и не смог отыскать их, зато нашел еще больше вопросов.

Он отправляется в место под названием Гол, Боунс. Какая-то священная земля высоко в горах к югу от Ши'Кара на краю пустыни Сас'а'шар. Я заставил его назвать точное месторасположение. Я должен был знать, что буду воображать себе, когда он уйдет. Похоже, в аду веселее, чем там, Боунс. Он сказал, что это место подарит ему умиротворение, которое он ищет, и даст ответы, которые он так жаждет получить. Я спросил, вернется ли он. Он сказал, что нет. Он так не думает. Боунс, они там влезут в его разум и вычистят из него все чувства. А знаешь, что самое худшее? Они удалят все воспоминания, которые вызывают эмоции. Он собрался стать гребаным психическим евнухом! Он собрался, черт его раздери, умолять их сделать это!

А дальше все как в тумане. Я с трудом вспоминаю, как вскочил на ноги и принялся метаться по каюте и орать на него, выкрикивая те слова, которые никогда не сказал бы в здравом уме, да и не имел в виду, на самом деле. Надеюсь, он когда-нибудь сможет меня простить. Я назвал его паршивым трусом, Боунс. Как я мог? Кто, как ни я, знает, что он самый смелый человек на свете? Еще я сказал, что он бесчестен. Но в его мизинце чести больше, чем в душах некоторых людей. Полное дерьмо.

А он сидел и не говорил ни слова. Ни единого. Хочешь знать, почему я впал в такую ярость, Боунс? Потому что на самом деле он бросал не службу… а меня. Ну как можно быть таким самодовольным ублюдком?

В конце концов, запасы моего красноречия иссякли. Мне больше нечего было ему сказать. Я смотрел в иллюминатор и думал о том, что не представляю, как смогу прожить целую жизнь, лишившись правой руки.

Он встал и остановился у меня за спиной. Я кожей чувствовал его жар, хотя он ко мне не прикасался. Ничего больше не чувствовал – только этот невероятный жар. Я мог думать только о том, как же холодно станет, когда он уйдет.

А потом он положил руку на мое плечо. Произнес мое имя. Всего один раз. Тихо и глубоко.

Прикосновение. Голос. Что-то во мне надломилось. Я почти мог расслышать хруст, Боунс. Там, глубоко внутри. Я развернулся. Взмахнул рукой. Я собирался ударить его, но не смог. Вместо этого я… я поцеловал его. Грубо стиснул затылок, привлек к себе его лицо и глубоко поцеловал. Клянусь, я не знал, что собираюсь это сделать, Боунс. Никогда даже не знал, что хочу этого. А потом я начал стаскивать с него одежду. Истерически, в полном отчаянии. И словно со стороны, я слышал, как говорю с ним. Просил разрешить мне на него посмотреть, дотронуться… Боунс, я умолял разрешить мне его трахнуть. Я никогда… не знаю, что произошло. Господи, я так сильно его хотел. Нуждался в нем. Мой член ныл от боли, он был каменно-твердым и подрагивал у меня в штанах. Я терся об него, толкался, разрывал одежду. Никакой нежности – чистая концентрированная всепоглощающая жажда погрузиться в его тело. Боже, Боунс. Я ничего в жизни не хотел так, как трахнуть его.

Он мог бы мне врезать. Мог бы развернуться и уйти. Но не сделал этого. Возможно, это самое большое из случавшихся со мной чудес, но он этого не сделал. Вместо этого он стиснул мои руки. Подержал их в своих горячих ладонях, дал мне немного успокоиться, а потом снова посмотрел в глаза. Я знал, что будет в его взгляде. Скорее всего, жалость. Уж точно не ответный огонь.

Я никогда не забуду его глаз. Он смотрел на меня так, как смотрит всегда. Так, как смотрел сотни или тысячи раз до этого. Вот только раньше я никогда не понимал, что это значит. Он любит меня и именно из-за этого уходит. Он не сказал ни слова. Ему и не надо было. Отпустив мои руки, он отошел на шаг и кивнул. А потом стал раздеваться. Медленно. Аккуратно. Не спеша и не сомневаясь. Без всякой скромности.

Вот уже несколько часов я думаю только о том, насколько совершенным было его тело. А оно было, Боунс. Совершенным. Во всем. Его грудь. Плечи. Стальные мускулы под оливковой кожей и безупречная чернота волос на груди. Стройный. Сильный. Его бедра, икры… длинные и стройные. Красивый член… длинный, тонкий и совершенно не возбужденный. Такой же, как он сам. Теперь я могу думать о его теле, а тогда… тогда, господи прости, я хотел только быстрее, быстрее…

Он подошел. Снял с меня тунику. Опустился на колени и стянул мои сапоги и носки. Я помню, что боролся с желанием притянуть его лицо к своему паху, вцепиться в волосы и прижать этот приоткрытый рот к своему члену. Колени дрожали так сильно, что я с трудом держался на ногах, пока он расстегивал мои брюки, стаскивал их вместе с трусами. Потом он поднялся, взял меня за руку и повел к кровати.

Он лег и раздвинул ноги. Кажется, я все время шептал его имя. А потом я оказался сверху. Засунул язык в его рот, вплел пальцы в его волосы и все время двигался, благодаря небеса за то, что он такой сильный, и я не смогу причинить ему боль. Хотя я старался – мы оба старались. Не знаю. Я гладил его, целовал без остановки, терся всем телом, чувствуя, как он возбуждается в ответ. Боже, это ощущение его твердеющего члена… Когда я взял его в рот, он застонал, Боунс. Этот звук будет сниться мне до конца жизни. Это было похоже… на стон умирающей надежды и рождающейся страсти. Это было ужасающе и прекрасно, и я не знаю, как проживу целую жизнь, не имея возможности еще раз это услышать.

И тогда я понял, что люблю его. Я сказал ему об этом. Я признавался снова и снова. Я всхлипывал, кричал и шептал это в тот момент, когда он, разведя ноги еще шире, направлял меня.

Мы не продержались долго. Не могли. Но мы кончили вместе. Его последний дар.

Мы лежали потом еще очень долго. Наши тела… подходили друг другу, и дышали мы в унисон.

Я поцеловал его. Один раз. Нежно – точно так, как мне хотелось. Наконец он встал и пошел прочь. На его спине были оставленные мной метки. Укусы. Царапины. Желтоватые синяки, так сильно портящие безупречную бледную кожу. Я еще раз сказал, что люблю его. Он остановился, но не обернулся.

— Мастера Гола не умеют любить, Джим, — отозвался он, — но они также не страдают от пон фарра, не обрушивают его ярость на своих избранных.

Вот как… он станет евнухом не только психически, но и физически. Так должно быть. Теперь его уход был неизбежен. Я знал, что он больше не станет слушать мои слова.

Его шаттл отбыл… сейчас гляну… два часа двадцать минут назад. Я его провожал. Но перед самым отбытием я сказал ему еще одно слово.

— Помни, — сказал я, и это не было просьбой.

Вот и все, Боунс. Теперь ты все знаешь.

Слушай, я, наверное, приму предложение Ногуры и соглашусь на должность в штабе. Нет, не смотри так на меня. Сломанные капитаны не командуют звездолетами, Боунс. Все просто. Не грусти из-за нас, мой друг. Знаешь, я ведь уверен, что он вернется. У него не получится. Он не сможет. Не найдет в Голе то, что ищет, потому что он ищет меня. Он ищет нашу любовь. В один прекрасный день он это поймет. Все, что я должен делать, это упрямо передвигать ноги и идти вперед до тех пор, пока он не поймет.

Слушай, дружище, я чертовски устал. Пожалуй, стоит попробовать заснуть. Завтра важный день. Закроешь за собой, ладно?

-конец-

@темы: Spirk, Star Trek, TOS, Spock is love, мои переводы (а руки чесались...), Слэш, Фанфики, Kirk, McCoy

---

Мое с ФБ. Автоский фик. Пост #5

Название: Изысканный экземпляр
Автор:  ~Nagini~
Бета:  Poco a poco
Размер: драббл, 831 слово
Канон: Voyager
Персонажи: Кэтрин Джейнвэй, Тувок, инопланетяне.
Категория: джен
Жанр: general
Рейтинг: R
Краткое содержание: Тувок пропадает на высадке. Капитан Джейнвэй находит его в лавке работорговца.
Размещение: только после деанона с разрешения автора

Спасибо Poco a poco за идею!

Сиреневые сумерки уже окутали извилистые улочки столицы Сколдии Прайм, когда Кэтрин Джейнвэй материализовалась у дверей самой популярной точки работорговли в городе. Судя по биосигналу, ее пропавший во время неудачной десантной высадки на планету офицер по тактике был именно здесь — вот только заведение было накрыто непроницаемым для транспортеров полем. Неудивительно.

Придерживая край богато затканного золотом платья, она вошла внутрь, и к ней тут же кинулся пузатый и кривозубый торговец в меховой шапке.

— Чего желаете, госпожа? У нас есть товар на любой вкус!

Джейнвэй не была готова к такому напору и на мгновение замялась. Именно это ее и спасло.

— Еще не определились? Ничего страшного, — не дав ей опомнится, неприятный тип схватил ее за руку и потащил в смежное с главным залом помещение. — Я покажу вам самое свежее поступление! Изысканнейшее существо, уж поверьте мне.

В маленькой комнате не было ничего, кроме кресла, в которое тут же усадили Кэтрин, и окруженной мерцающим силовым полем платформы, в центре которой, гордо выпрямившись, стоял обнаженный мужчина.

— Тувок, — прошептала Джейнвэй, прикрыв рот ладонью. И уже громче обратилась к торговцу: — Я его беру! Сколько?

— Э, нет, — ухмыльнулся кривозубый, — так не положено. Вы должны оценить все достоинства товара, прежде чем приобретете его. Вас это подстрахует от разочарования, а нас от возвратов.

— Спасибо, но не стоит, — закашлялась Джейнвэй, понимая, что предлагаемая оценка достоинств может оказаться для вулканца невыносимой. — Я уже все вижу и могу гарантировать, что возврата не будет, — но ее уже никто не слушал.

Отключив силовое поле, сколдианец извлек из кармана нечто, похожее на телескопическую указку, и встал рядом с Тувоком в позу лектора на конференции.

— Начнем с основных параметров, — начал торговец. — Посмотрите сперва на цвет его кожи. Глубокие кофейные тона не только приятны глазу, но и способны скрыть последствия неаккуратного обращения с товаром: не будет видно ни царапин, ни синяков. Высокий рост и крепкая мускулатура говорят о силе существа, и при правильном подходе он сможет носить вас на руках сколько захотите! К тому же, белизна зубов — он протянул указку и осторожно приподнял верхнюю губу вулканца — доказывает, что товар совершенно здоров.

Джейнвэй с ужасом смотрела на своего офицера по тактике, и тот едва заметно кивнул: «Все нормально, капитан, я выдержу». Понимая, что остановить сколдианца невозможно, она стиснула зубы и крепче вцепилась в ручки кресла.

— Обратите внимание, — восторженно продолжал демонстрацию торговец, предварительно окинув фигуру Джейнвэй цепким наметанным взглядом, — его ладони идеально подходят к размеру и форме вашей груди, а форма ушей говорит о том, что эта раса способна как на грубый, так и на чувственный секс.

Капитан зажмурилась, но быстро распахнула глаза, боясь, что в ее сознании помимо воли вспыхнут картины этого грубого и чувственного.

Сколдианец извлек из кармана пластиковую карточку и с энтузиазмом помахал ей в воздухе.

— Наша пробир-мастер взяла у него в рот, и мы прописали в сертификате, что товара с подобным вкусом у нас ещё не было. Госпожа останется довольна, — он тряхнул указкой, и на ее конце раскрылся полупрозрачный сачок, которым он осторожно подцепил крупный даже в невозбужденном состоянии член вулканца и слегка его приподнял. — Не желаете попробовать?

— Нет, — выдохнула Джейнвэй едва слышно и содрогнулась, завидуя выдержке неподвижно стоящего на платформе Тувока. Но торговец истолковал ее слова по-своему.

— Или вы ищете подарок для своего мужа? — он закрыл сачок и потыкал Тувока указкой, заставляя повернуться и наклониться. — Тогда имейте в виду — у него никого не было. Если вас это беспокоит, мы с удовольствием подготовим товар по требованию заказчика.

Джейнвэй ошарашенно моргнула и, решившись, выпалила:

— Нет-нет, это для меня, — оставалось надеяться, что она не слишком обидела вулканца.

— Что ж, тем лучше, — оскалился сколдианец. — Госпожа желает посмотреть что-то еще?

— Нет! — испугалась Кэтрин и поспешно встала с кресла.

— Тогда с вас пятьсот золотых полтрейнов, — цена была неслыханная, но капитану даже не пришло в голову торговаться. Какое счастье, что Ниликс сумел достать для нее достаточное количество местной валюты.

Сколдианец снова сунул руку в свой бездонный карман и извлек кожаный поводок с ошейником. Джейнвэй вздрогнула и едва удержалась от того, чтобы отвесить этой твари пощечину. Огромным усилием воли она все же взяла себя в руки.

— Я бы предпочла, чтобы вы снабдили меня одеждой для него.

— Любое желание госпожи — закон, — заверил её торговец, нехотя убрал поводок и нажал расположенную на стене кнопку интеркома.

Через пять минут худая, но такая же кривозубая сколдианка принесла черный длинный халат, до ужаса похожий на традиционную вулканскую робу. Пока Тувок одевался, Джейнвэй рассчиталась с торговцем, и они в спешке покинули это жуткое место.

Уличный воздух южного континента был практически горячим, но после невыносимой духоты каменной клетки, из которой они только что вырвались, он показался им на редкость освежающим. Капитан достала коммуникатор, намереваясь связаться с кораблем, чтобы попросить поднять их с коммандером наверх, но Тувок остановил ее.

— Я хотел поблагодарить вас, капитан, — он внимательно на нее посмотрел, и Джейнвэй легко смогла разглядеть прячущуюся на дне темных глаз улыбку, — за то, что вы пришли за мной лично. Мне было бы намного тяжелее, если бы кто-то из экипажа увидел меня в таком унизительном положении.

Джейнвэй ободряюще улыбнулась и положила ладонь на крепкое плечо вулканца.

— Иного и быть не могло, коммандер.

Она не хотела думать о том, скольким покупателям жадный торговец успел показать диковинный товар.

-конец-

@темы: Star Trek, Voyager, джен, Мои авторские фики, Фанфики

---

Мое с ФБ. Автоский фик. Пост #4

Название: Первый контакт
Автор: Nagini
Бета: Poco a poco
Размер: мини, 3190 слов
Канон: ST:VIII
Пейринг: Вулканский капитан/Зефрам Кокрейн
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Что на самом деле случилось во время первого контакта вулканцев и землян 5 апреля 2063 года.

Огромное спасибо Poco a poco за идею!

«Ты качаешь бедрами и трясешь попой, как гремучая змея, танцуешь уби-дуби, пока не кажется, что остановится сердце», — в третий раз за вечер бодро заголосил Рой Орбисон, и Зефрам Кокрейн, быстро опрокинув в себя черт знает какой за сегодня стакан бренди, вскочил и принялся топтаться рядом со столом, неумело имитируя танцы двадцатого века. На ногах он уже стоял так себе, но прикованный к нему взгляд черных и глубоких, как бездна, глаз вулканского капитана того стоил. Внизу живота снова потяжелело, и пилот «Феникса» ускорил темп танца, пытаясь избавиться от непрошеного ощущения. — «Уби-дуби», — снова взвыл певец, приступая к ритмичному припеву, но тут раздался треск, полетели искры, и древняя машина заглохла на половине музыкальной фразы. Кокрейн с досады двинул по ней пяткой — обычно это здорово помогало, но на этот раз не произошло ровным счетом ничего.

— Уби… дуби? — удивленно переспросил вулканец Сорг, словно только сейчас впервые разобрал слова. — Это что-то значит?

Его старшая помощница тоже обернулась с явным любопытством, ожидая ответа на интересующий вопрос.

Зефрам покачал головой: ну что на это можно сказать? Чудные они и ни черта не понимают в музыке. Он снова изо всех сил треснул тяжелым военным сапогом по музыкальному автомату, но тот только жалобно пискнул в ответ, и сиреневый экран погас совсем. Вулканец приподнял свою выразительную изогнутую бровь. Его спутница поджала губы.

— Лили, посмотри, что можно сделать с этой упрямой железкой. Мне нужен рок-н-ролл! — рявкнул Кокрейн. Он и сам, конечно, мог починить старинный аппарат, но был пьян, а главное, ужасно хотел убраться отсюда. Хотя бы ненадолго.

— Сам не можешь? — поморщилась Лили. Эта дерзкая девчонка никогда не любила приказов.

— Не могу. Мне нужно отлить, — отрезал Зефрам и ухмыльнулся, заметив озадаченное и слегка растерянное выражение лица вулканского капитана. Ему начинало нравиться ставить это гордое создание в тупик.

— Отлить? — осторожно поинтересовался тот и взглянул на заново наполненные стаканы бренди на столе. — Что отлить?

Зефрам криво ухмыльнулся. Ну ладно те восторженные идиоты из будущего ни хрена не понимают, но этот-то, вроде, из нашего времени.

— Вы что, ребята, не писаете? — хохотнул он, уже выходя из-под навеса, и вдруг запоздало подумал о том, что вообще-то они вполне могут справлять естественные нужды каким-то иным путем. Черт знает, как там все у этих инопланетян устроено? — от последней мысли снова запульсировало в паху.

Он смущенно обернулся, но вулканец, кажется, все-таки понял.

— Использовать эвфемизмы нелогично, — едва заметно покачал он головой. — Это затрудняет понимание.

***

Кокрейн дошел до самой кромки леса, прежде чем расстегнуть ширинку, и только тогда понял, что отлить у него сейчас все равно бы не получилось, даже если бы он этого действительно хотел. Хорошо, что озвученная потребность была больше предлогом для побега, нежели правдой.

Он обернулся на расстилающуюся за ним равнину и глубоко вдохнул не по сезону холодный апрельский воздух. Именно здесь, по словам этого темнокожего инженера из будущего, будет стоять памятник «легенде, изобретателю варп-двигателя, великому человеку Зефраму Кокрейну». Про него будут писать в учебниках, его именем будут называть школы, космические корабли и целые планеты.

Отойдя от леса на пару десятков ярдов, он встал в позу, взглянул на небо и выставил руку, показывая тот самый «путь в будущее», и попытался представить себя мраморным изваянием двадцати метров высотой. Чудовищно.

Качнувшись, Кокрейн хрипло хохотнул и без сил опустился на влажный песок, вглядываясь в темнеющий невдалеке силуэт своего корабля. Чертов летающий фаллос. Чертов варп-двигатель. Чертов он сам, чтоб его кондратий разобрал. Все, что он хотел — это монет и голых девушек на его собственном жарком острове. А придурки из двадцать четвертого столетия пообещали ему ледяную Монтану до конца его дней и пожизненное копание в реакторах ненавистных ему летающих железок. Захотелось смеяться и плакать одновременно.

Будущее уже менялось — вот прямо сейчас, на его глазах. Он раньше думал, что, когда посадит эту штуку обратно на грешную землю, его будут качать на руках, а потом он обнаружит себя накаченным самым дорогим алкоголем в Америке и в окружении всех красоток штата, которые будут умолять своего героя разделить с ним постель. Выбирай — не хочу. А с утра его вызовут куда-нибудь в столицу и выкупят у него гору металлолома по имени «Феникс» за нереальное количество бабла. И в этого мгновение начнется его дорога в тропический рай.

А что он имеет? Все та же грязная забегаловка, все те же чумазые соседи, бренди с привкусом тараканов и пронзительные черные глаза вулканца Сорга вместо голубых глаз шикарных блондинок с кукольными личиками. Вот разве что пьян он почти так же, как в своей большой мечте.

Мысли о вулканце снова отозвались томлением в паху. Вот какого черта все это с ним происходит? Он же никогда… ладно, было пару раз по-пьяни. Но это не считается. Он же о загорелых моделях мечтал, а не о зеленоватых остроухих инопланетянах с непроницаемыми глазами и бесстрастными рожами! Зефрам попытался вспомнить глаза старшего помощника Сорга — Т'Лиит, но не смог и мысленно застонал. Он даже не помнил, какого они цвета — не то что какие-нибудь подробности. Ведь девка-то славная — мог бы на нее запасть, что ли, так нет же — у него стоит, как шпала, на этого длинного высокомерного перца в халате. Он потер пах и втянул холодный воздух сквозь стиснутые зубы. Зубы тут же заломило, и это слегка отрезвило затуманенный алкоголем мозг. Ни хрена себе успокоиться к лесу пошел. Еще не хватало прямо тут спустить штаны и начать дрочить на эту остроухую скотину. Интересно, он не мог его как-нибудь загипнотизировать? А то черт их знает, этих инопланетян?

На время притихшая совесть робко напомнила о том, что нужно возвращаться — он же теперь гребаный дипломат, представитель планеты. Его гости ждут. Наверное. Со стоном поднявшись на ноги, он медленно побрел в сторону мерцающих в отдалении огоньков лагеря. Идти туда одновременно хотелось и не хотелось. Поравнявшись с рыжим и приземистым кораблем вулканцев, он прищурился и попытался разобрать надпись на его гладком боку, но увидел только какие-то идиотские завитушки — не иначе их письменность — такая же причудливая, как они сами, такая же изогнутая, как их уши и брови. Интересно, как же все-таки называется корабль?

— «Т’Плана-Хат», — внезапно раздался за его плечом глубокий бархатный голос, и Кокрейн чуть не подпрыгнул от испуга.

Обернувшись, человек различил в сумерках с интересом наблюдающего за ним вулканского капитана.

— Черт возьми, парень, ну нельзя же так подкрадываться! — выпалил он, стараясь выровнять сбившееся дыхание.

— Я не хотел вас напугать, — спокойно отозвался Сорг и чуть склонил голову набок, отчего стал похож на большую хищную птицу.

— «Т’Плана-Хат»? — переспросил как-то внезапно успокоившийся Кокрейн. — И что бы это значило?

— Заветы Т’Плана, — сообщил вулканец, как будто это что-либо объясняло, и умолк.

— И кто же такая эта Т’Плана? — вздохнул Зефрам. Он уже знал, что большинство женских имен на Вулкане начинаются с буквы «Т». Не то чтобы ему было слишком любопытно узнать, в честь какой леди остроухие назвали свой корабль, но нужно было о чем-то говорить, иначе он просто рехнется от близости этого красавчика.

— Т’Плана — вышедшая из красных океанов Ша Ка Ри богиня любви и страсти. Так говорится в мифах и легендах древнего Вулкана.

— Любви и страсти? — изумленно уточнил Кокрейн. — Но вы же говорили, что не испытываете эмоций и живете исключительно логикой?

— Это не всегда было так. Много столетий назад вулканцы мало отличались от землян, и точно так же, как ваш народ, мы погрязли в войнах, которые грозили уничтожить всю древнюю цивилизацию. Чтобы спасти наш мир, мы отказались от чувств. Это было логично, вот только вместе с жестокостью нас покинула и способность любить, — голос Сорга глухо звучал в ночном безмолвии, музыкой какого-то древнего инструмента проникал в уши Зефрама, и он заворожено слушал, затаив дыхание. Может, они и правда умеют гипнотизировать? — В последнее время некоторые вулканцы задумались о том, чтобы вернуть себе эмоции и научиться жить с ними. Эти представители расы объявлены вне закона, их называют «В'Тош ка’тур» — вулканцы без логики. Однако это не совсем верное название. Они никогда не отказывались от логики — просто научились существовать без потребности постоянно подавлять свои чувства.

— Судя по названию корабля, вы как раз из таких, — отозвался Кокрейн и сам не узнал свой голос — тихий и хриплый.

— Неофициально, — уголок губ Сорга дрогнул. Это что, улыбка, что ли? — Ваш традиционный напиток вызывает интересный эффект, — вдруг сменил тему капитан.

— Бренди? Ну, я бы не сказал, что он совсем уж традиционный, — усмехнулся Зефрам. В их баре к дешевому крепкому алкоголю всегда добавляли пару капель местной настойки, и никто не спрашивал, из чего ее гнал старый индеец. — Впрочем, эффект и правда интересный. Покажете мне корабль? — вдруг спросил он, кивая в сторону «Т’Плана-Хат». Отчего-то не хотелось возвращаться к остальным, хотелось еще немного побыть с Соргом наедине и, быть может, еще разок увидеть на его красивом лице эту призрачную тень улыбки.

— Не могу, — просто сказал вулканец. Его голос звучал совершенно бесстрастно, но Кокрейну показалось, что он расстроен. — Пока я не свяжусь с представителями Верховного совета и не получу от них разрешения, я не имею права раскрывать наших технологий.

— Тогда я покажу вам свой, — подмигнул Зефрам. — Уж меня-то не связывают никакие обязательства перед правительством.

— Буду признателен, — согласился Сорг и, не дожидаясь Кокрейна, степенно направился в сторону «Феникса».

***

Кабина ракеты впервые показалась Зефраму по-настоящему тесной. Сорг вот уже пять минут изучал приборную панель, бормоча себе что-то под нос на родном языке, и все, что оставалось ни черта не понимающему человеку — это самым бессмысленным образом таращиться на задницу вулканца. Задница была надежно скрыта его просторными одеждами, но даже так было нетрудно понять, что она подтянутая и крепкая. Больше всего хотелось сейчас плюнуть на гребаную дипломатию, до боли стиснуть ладонями эти инопланетные ягодицы, и будь что будет.

В корабле было жарко, и Зефрам скинул наконец свое пальто, бросив его на сидение одного из задних кресел. Дышать стало легче.

— Удивительное достижение для народа, только десятилетие назад вышедшего из мировой войны, — вынес вердикт вулканец и, в последней раз проведя по кнопкам своей длиннопалой рукой, повернулся к хозяину корабля.

— Спасибо, — попытался улыбнуться Кокрейн, но, кажется, вышла какая-то гримаса. Зря он все же потащил Сорга в «Феникс» — эта близость его доканает.

— Вы испытываете недомогание какого-то рода? — поинтересовался вулканец, приподнимая бровь и снова по-птичьи склоняя голову.

— Н-нет, — выдохнул Зефрам, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал ровно. Да что же это такое, в самом деле: представитель планеты Земля стоит перед первым инопланетным гостем и трясется, как течная сучка. — А что?

— Ваше дыхание учащено, — он вдруг протянул руку и прижал свою изящную ладонь к груди человека, — так же, как и ритм вашего сердцебиения. Насколько я понял, у людей оно не должно превышать восьмидесяти ударов в минуту, а у вас, — он прикрыл глаза и чуть передвинул пальцы, находя более удачную позицию. — Сто сорок четыре и повышается.

«Пройдись еще раз вот так пальцами, — отстраненно подумал Зефрам, — и оно еще не так повысится».

— Это из-за… — он растерялся и умолк, не сумев так быстро сочинить какую-нибудь убедительную ложь, но вулканец, кажется, не особо ждал ответа, продолжая изучать его, как какой-то диковинный экспонат.

— Ваши зрачки расширены, — продолжил он озвучивать наблюдения, так и не убрав руки с его груди. — На лбу выступил пот. Какая бессмысленная потеря требуемой организму влаги. Впрочем, это не настолько опасно на планете, поверхность которой на семьдесят целых и восемь десятых процента представлена гидросферой.

— Просто жарко тут, — практически прохрипел Кокрейн, понимая, что еще пять минут этого, по идее, совсем не сексуального анализа, и он либо просто вырубится, либо сначала позорно кончит в штаны, как подросток, а потом вырубится.

— Ваши ладони подрагивают, — не слушая его, сообщил Сорг, опуская взгляд на вцепившиеся в края жилета руки Зефрама, и человек тут же пожалел, что по собственной глупости отказался от спасительного пальто, поскольку внезапно осознал, что сейчас увидит вулканец. И он, разумеется, это увидел. — Ваш пенис находится в состоянии готовности к половому акту, — он приподнял бровь и на мгновение прикусил губу, с интересом вглядываясь в уже совершенно расфокусированные глаза землянина. — Вы испытываете сексуальное возбуждение по отношению ко мне?

А что Зефрам мог ему ответить — при условии, что он вообще мог что-то ответить? «Нет, что вы, у меня просто встает на мой корабль»? Здравых идей не было, а вот неутоленной жажды хоть отбавляй, голову туманил дешевый бренди и инопланетный запах наклонившегося к нему гостя, поэтому он просто рванулся вперед, вцепился в ворот этого идиотского халата, дернул на себя и жалящим поцелуем впился в горячие и твердые губы вулканца, искренне надеясь на то, что тот просто даст сейчас ему по морде и вырубит к чертям собачьим — силы-то у них не равны.

Однако вулканец приоткрыл рот и позволил себя целовать, не принимая, впрочем, в происходящем никакого участия.

— Интересно, — протянул он через минуту, когда человек отстранился, чтобы глотнуть воздуха. — Земляне всегда совершают данный ритуал перед спариванием?

— Чаще да, чем нет, — выдохнул Кокрейн, ухмыляясь и стремительно восстанавливая веру в себя. — Мы называем это поцелуем. Если человек правда хочет своего партнера, ему обычно приятно совершать «данный ритуал».

— Очаровательно, — сообщил Сорг и наклонился, захватывая рот Кокрейна в плен своих губ и повторяя недавние действия человека с безупречной точностью. Когда горячий язык вулканца скользнул к нему в рот, столкнулся с его собственным, прошелся по зубам, а затем по небу, Зефрам застонал в голос и потянулся к своей ширинке, не в силах более сдерживаться, нуждаясь в стимуляции, но Сорг решительно перехватил его руку.

— Разденься, — скомандовал он и расстегнул свой плащ, демонстрируя свободную серебристую тунику, на вороте которой были вышиты те же завитушки, что украшали борт «Т’Плана-Хат».

У Зефрама аж в ушах зазвенело от его глубокого голоса, так безапелляционно отдающего команды. Что ж, опытный капитан, что с него взять. Впрочем, самому ему было уже наплевать. Хоть с нильским крокодилом, а тут такой горячий, и красивый, и экзотический, и… Быстро сбросив с себя жилет и рубашку, расстегнув ширинку, он спустил широкие штаны вместе с трусами до щиколоток и замер, ничуть не стесняясь своей наготы. Да и стесняться ему было нечего — напротив, он всегда гордился своим размером и не раз выигрывал пьяные споры с собутыльниками.

Сорг раздеваться не стал, просто расстегнул брюки и чуть приспустил их, но этого зрелища Зефраму хватило для того, чтобы почти задохнуться, выпучить глаза и еще раз подумать о том, есть ли ему на самом деле чем гордиться.

— Могу я? — выдохнул он, протягивая руку, и, дождавшись кивка вулканца, обхватил ладонью длинный толстый твердый, как закаленная сталь, опутанный сетью зеленоватых артерий ствол. Горячий, как песок в пустыне. С блестящей от естественной смазки изумрудной головкой и двумя трепещущими гребнями. — Дай угадаю, — выдохнул он, совершенно очарованный зрелищем, — кровь у вулканцев зеленая, верно? Красиво, — прошептал он, понимая, что пора заканчивать трепать языком, и неожиданно для себя рухнул на колени, смыкая губы вокруг головки этого удивительного органа.

Сорг резко вздохнул, рефлекторно толкнулся вперед, и Кокрейну едва удалось подавить рвотный рефлекс — впрочем, к счастью, успешно. Вкус был странный — чуть сладковатый и отчего-то отдающий медью — но, в целом, приятный. Если быть честным, сосать Зефрам особо не умел — ему всего-то приходилось делать это два раза, и тогда он был куда пьянее — поэтому, стараясь не позволить своему любовнику снова толкнуться себе в горло, он просто облизывал крупную головку, верхнюю часть ствола, прослеживая кончиком языка вспухшие артерии, втягивал щеки, стараясь создать вакуум. Так делали его подружки, и, кажется, у него неплохо получалось, потому что Сорг явно с трудом сдерживал себя, то и дело подаваясь вперед, позволяя глухим стонам срываться с губ.

— Стой, — вулканец наконец сумел собраться с силами и надавил Кокрейну на лоб, отталкивая от себя. — Эта практика тоже для меня нова, и мне едва удается себя контролировать. Я думал, ты хочешь, чтобы я удовлетворил тебя. Я неверно истолковал твои сигналы, человек?

«Удовлетворил? То есть трахнул меня?» — пронеслось в воспаленном мозгу Зефрама.

Он вообще кинулся во все это с головой, не думая, не строя планов. С ним случалось многое, но чего не было — того не было: он никогда не подставлял никому задницу. Брал парочку, но чтоб свою предоставить — нет. Вот только перед глазами полыхал зеленым красивый член его экзотического партнера, его собственный член болезненно ныл, ожидая прикосновений этих длинных пальцев, а колени дрожали, и он давно уже был не против обо что-нибудь облокотиться. А если?.. В конце концов, он по-прежнему сможет хвастаться в барах тем, что никогда не подставлял задницу ни одному человеку. Да к тому же, говорят, в жизни нужно попробовать все.

— Пожалуй, что хотел, — решился он. — Вот только у меня нет никакой смазки.

— Она не потребуется. Железы моего полового органа выделяют адекватное для проникновения количество любриканта, — Сорг получил требуемое ему приглашение, поэтому крепко стиснул плечо человека, развернул его и толкнул в кресло: на колени, задом кверху.

Зефрам зажмурился, готовясь к худшему, но, очевидно, сегодня был его день, потому что вместо ожидаемого толстого члена в него проник смоченный густой вулканской слюной палец. Это было удивительно приятно, и спустя короткое время он принялся извиваться, старясь усилить контакт. К первому пальцу присоединился второй, а вскоре и третий: его растягивали неспешно и бережно, и схлынувшая было вначале волна желания окатила его с головой, захлестывая, сбивая дыхание, пуская ослепительные искры перед глазами.

— Ч-черт, Сорг, — прохрипел он, подаваясь задницей навстречу этим волшебным пальцам, — хватит уже. Давай.

— Если ты готов, — вулканец старался говорить ровно, но Зефрам слышал, что тот едва сдерживает охвативший его голод. Конечно, контролируют они свои эмоции, как же.

Пальцы исчезли, оставляя за собой зудящую пустоту, но через мгновение их заменило нечто большее и куда более горячее. Сорг толкнулся вперед и замер, когда головка его члена проскользнула в тесный проход. Кокрейн зашипел и закусил ладонь. Не столько болезненным, сколько непривычным было ощущение, что изнутри его что-то распирает, — впрочем, оно практически мгновенно перестало казаться неприятным.

— Ты испытываешь дискомфорт? — теперь уже с явным напряжением спросил вулканец, и его ладони чуть крепче стиснули бедра партнера. Не осталось бы синяков.

Вместо ответа Зефрам толкнулся назад, сильно и резко, насаживаясь на член Сорга почти до конца, и был вознагражден глубоким, полным страсти стоном любовника. Он помедлил еще мгновение, окончательно адаптируясь к новому для себя ощущению, и качнул бедрами, вынуждая вулканца двигаться.

Да, вот так. Именно так. Он не знал, думал он это или говорил вслух, но это не имело сейчас никакого значения. Каждый яростный толчок Сорга задевал чувствительную железу в глубине человеческого тела, распространяя электрические разряды во все стороны, звоном отдаваясь в ушах, каплями пота стекая по выгибающейся пояснице. Это было не просто хорошо, это было великолепно, нереально, неописуемо. Почему он раньше этого не знал?

Движения ускорялись, и Сорг начал сбиваться с четкого ритма, которого придерживался вначале, его бедра дергались теперь почти хаотично, и он, сдерживаясь из последних сил, запустил руку под живот Зефрама, сжал его твердый как камень член и несколько раз дернул ладонью. Этого оказалось более чем достаточно — Кокрейн глухо застонал и излился в ласкающую его ладонь, рефлекторно сжимая мышцы и вынуждая Сорга последовать за собой.

Еще пару минут они так и стояли, стараясь выровнять дыхание: Зефрам уткнулся в сложенные на спинке кресла ладони, а прижавшийся грудью к его спине вулканец уперся лбом в его затылок. Охватившая человека нега почти схлынула, и нужно было вставать, неловко одеваться, что-то говорить, а потом возвращаться в светлый и наполненный звуками рок-н-ролла шатер. Конечно же, умница Лили уже починила музыкальный автомат. Смотреть в глаза вулканскому капитану не хотелось, но деваться было некуда.

— Сорг, — пробормотал он, пытаясь разогнуться, но тонкие пальцы коснулись его губ.

— Ш-ш-ш, — шепнул тот и переместил пальцы на его висок, крепко вжимаясь в кожу. Что за черт? — Мой разум к твоему разуму, мои мысли к твоим мыслям, — продолжал шептать вулканец, и Зефрам хотел было вырваться из цепких рук, но силы отчего-то оставили его, конечности занемели, и голова стала легкой-легкой. — Наши разумы едины. А теперь спи и забудь.

Вместе с последним словом Кокрейн провалился в глубокий здоровый сон и уже не мог видеть, как вулканец осторожно одевает его и устраивает поудобнее в кресле пилота. Сорг получил сегодня интереснейший опыт и познал этого удивительного человека так близко, как ему хотелось, но он просто не мог, не имел права оставить землянину этих воспоминаний. Еще не время, еще слишком рано. Надо позаботиться о том, каким первый контакт войдет в историю.

-конец-

@темы: Star Trek, TNG, Мои авторские фики, Слэш, Фанфики

---

Мое с ФБ. Авторский фик. Пост #3

Название: Воссоединение
Автор: Nagini
Бета: Poco a poco
Размер: миди, 4935 слов
Канон: TOS + TNG, ST:VII
Пейринг/Персонажи: Спок/Кёрк
Категория: слэш
Жанр: ангст, романс
Рейтинг: PG
Краткое содержание: Каждый уважающий себя автор должен хоть раз спасти Кёрка из Нексуса.
Размещение: только с разрешения автора


Крохотное помещение, которое вот уже много лет заменяло послу Споку дом, тонуло в полумраке. Четыре расставленные по углам старомодные свечи почти полностью оплавились, залив парафином рассохшийся деревянный пол; угли в подвешенной под потолком невысокого алькова ритуальной чаше едва тлели и уже не могли подарить привычного тепла, но Спок упрямо продолжал попытки погрузиться на третий уровень медитации. Хотя бы на третий — на большее он уже не смел надеяться. Второй уровень, глубже которого ему сегодня так и не удалось опуститься, не позволял полностью оградить органы чувств от реального мира, и раздражающий звук капающей где-то за стеной воды сбивал настрой окончательно.

Жесткий коврик под ногами царапал колени даже через плотный слой недавно приобретенной вулканской традиционной робы, ставшей в последние годы не такой уж редкой вещицей на Ромулусе. Несмотря на то, что этот вид ритуальной одежды все еще можно было раздобыть только в надежных и строго засекреченных местах, Спок все же считал это своего рода победой. Ему много удалось достигнуть за эти годы, но гораздо больше только предстояло сделать, и сейчас было совсем неподходящее время покидать планету и ставшую его второй семьей растущую с каждый днем ячейку сопротивления.

Бесполезно. Со вздохом поднявшись с колен, Спок размял затекшую шею и, усевшись за свой рабочий стол, спрятал лицо в ладонях. Чувствительные, как и у всех вулканцев, обонятельные рецепторы были перегружены из-за тяжелого и слишком сладкого аромата стоящего на столе светло-розового цветка лагги, и послу стоило немалого труда сдержаться и не смять в раздражении хрупкий бутон пустынного растения. Если быть предельно честным с самим собой, то он не сделал этого только потому, что боялся потом никогда не смыть приторный запах со своей кожи. Нужно будет еще раз напомнить Д'Тану, что вулканцы имеют более острое обоняние по сравнению с ромуланцами, и юноше не стоит утруждаться традиционным для его культуры украшением комнаты своего духовного наставника.

Вода за стеной вдруг перестала капать, и Спок неожиданно для себя ощутил прилив радости от этого незначительного изменения. Эмоции. Мгновенный переход от лютого раздражения к беспричинной радости. Неспособность к эффективной медитации. Что с ним происходит? Он уже рассмотрел все возможные варианты: от вне срока наступившего Времени до слишком рано поразившего его нервные пути синдрома Бендии. Но он не ощущал ни слабости, ни усталости, ни подступающей лихорадки. Это было непохоже ни на что, ему известное. Ни на что, кроме…

Спок слегка тряхнул головой, словно в попытке отмахнуться от безумной догадки, которая с каждой следующей минутой все сильнее охватывала все его существо, заставляла сердце сбиваться с привычного ритма и лишала способности трезво оценивать окружающую действительность. Это невозможно.

Спок снова глубоко вздохнул, стараясь сконцентрироваться, и обратился к никогда не подводившей его статистике. Спустя минуту он был вынужден признать, что единственное объяснение своего состояния, которое он сумел отыскать, не было невозможным — однако, вероятность того, что он правильно истолковал поразивший его катру недуг, составляет ноль целых семь сотых процента, что большинство здравомыслящих вулканцев посчитало бы числом, стремящимся к нулю. Но посол учился оценивать риски не только у вулканцев. Когда-то он знал человека, который делал отчаянные ставки в ситуациях, имевших куда меньшие шансы на успех, и благодаря одной из этих ставок он сам сейчас жив, сидит в этой комнате, вдыхает чудовищный аромат только что раскрывшегося бутона лагги и по привычке считает вероятности. В то время как тот, другой, так и не потерявший очертаний светлый образ из его прошлого уже мчался бы туда, куда его зовет крохотный импульс, бьющийся в самой глубине старой коры его головного мозга — точно там, где когда-то давно была Связь, которой он дорожил более всего на свете.

Охваченный внезапным волнением, Спок вскочил на ноги. Ему вдруг показалось, что он стал моложе лет на пятьдесят, что годы и лишения больше не давят мертвым грузом на его ссутулившиеся плечи, что воздух вдруг наполнился давно забытым земным запахом океана, и в лицо снова дует свежий ветер, несущийся с голубого залива Сан-Франциско. Он направился было к дверям, но недавняя мысль о возрасте заставила его замереть на полдороге. Прошло семьдесят восемь земных лет, два месяца и четырнадцать дней, а средняя продолжительность человеческой жизни — сто десять. Если бы Джим был жив, ему было бы к этому моменту сто тридцать восемь лет, что понижало вероятность — Спок прикрыл глаза на две и две десятых секунды — еще на четыре сотых процента.

Но даже этого ничтожного шанса на успех было бы достаточно смелому и бесконечно верящему в удачу капитану из его искрящегося прошлого. Он бы рискнул… конечно, он бы рискнул. Спок тоже рискнул бы, если бы на карту было поставлено только его собственное время, а не будущее целой раздираемой противоречиями планеты, населенной его братьями по крови. Он рискнул бы даже своим долгом перед народом Ромулуса, если бы смог ответить еще на один вопрос: почему эта давно неиспользуемая группа нейронов ожила в его мозгу только сегодня. Почему Связь внезапно наполнилась жизнью, почему была мертва столько лет, если избранный его сердца был все эти годы жив.

Спок вновь опустился на жесткий стул. У него не было ответов, не было веры, против него был здравый смысл и статистика, которая никогда не ошибается, но отчего-то человеческая половина его существа напиталась сейчас тем, что люди зовут надеждой, ожила под властью того, что люди зовут интуицией или шестым чувством, а капитан Кёрк имел обыкновение называть нюхом. Неожиданно для себя посол улыбнулся этому воспоминанию и сам не заметил, как включил терминал, открыл файл со звездными картами и отыскал на них яркую звезду G-класса, образующую вокруг себя систему Веридиан. Интуиция, а, может, и сама переродившаяся Связь влекли его туда, в бета-квадрант, за границу захваченных ромуланцами территорий. Но все же, это было не так далеко, и, быть может, если чутье его подводит и он ничего не найдет, то сумеет вернуться на планету в срок. Если воспользоваться одним из шаттлов, способных к полету на варп девять, которыми владело сопротивление, то он доберется туда не более чем за четыре целых две десятых часа. Его ученики и не подумают его остановить, но для этого придется солгать, а он не делал этого уже много лет.

***

Руки капитана Кёрка нервно сжали деревянный корпус старинных часов. Что-то было неправильно, и вдруг показалось, что часы сейчас дрогнут и неверным дымком растают в его руках. Но теплое дерево оставалось цельным, в доме все так же пахло сиреневой отдушкой, подгоревшей яичницей и сухой соломой, летний воздух сочился в приоткрытые окна, вот только этот лысоватый незнакомец в странной униформе продолжал что-то говорить, да в голове появилась какая-то пульсация… знакомая и незнакомая одновременно. Да что же такое с ним происходит?

— Я из того, что вы посчитали бы будущим, — тем временем продолжал его незваный гость. — Из двадцать четвертого столетия.

Капитан собрался было рассмеяться, но в это мгновение в дверях залаял Баттлер, и ощущение нереальности происходящего вернулось с новой силой. Как это может быть? Его пес умер семь лет назад, так как же тогда он мог оказаться сейчас здесь, в этом старом доме… который он продал много лет назад. Доме, который вновь заполнял до последнего уголка звенящий смех красавицы Антонии. Пульсация в затылке усилилась, и какая-то незримая сила потянула его прочь, прочь из этого бесконечного лета, напитанного ароматами зелени и благополучия.

— Будущего? — переспросил Кёрк, вдруг сообразив, что тот, кто назвался Пикардом, капитаном «Энтерпрайз», продолжает молча наблюдать за охватившим хозяина смятением. Он не знал, зачем спрашивает, он уже понял, что все вокруг него нереально.

Ледяной ужас тисками сковал его сердце, ладонь, сжимающая катарианские яйца, едва заметно подрагивала. В комнате ощутимо похолодало, и снова показалось, что окружающая его иллюзия с секунды на секунду рассеется, обнажая действительность. Но ничего не происходило, и он никак не мог понять, как он сюда попал, что упускает… кого никак не может вспомнить.

Лысоватый тип снова заговорил, и Кёрк вздрогнул. Что? Временная ловушка Нексуса? Нет, это невозможно.

— Укроп, — попросил он. Джим всегда умел огорошить собеседника. — Подайте укроп, — улыбка осветила его лицо, когда этот серьезный капитан послушно отправился к шкафу за специями. Быть может, он утратил память, но он никогда не утратит свою врожденную способность командовать людьми. Он разберется в том, что здесь происходит. Нексус — тоже мне, какая невозможная ерунда! Он был на борту «Энтерпрайз-В», а потом… вдруг оказался здесь.

Тостер весело тренькнул, сообщая о готовности хлеба, и этот звук снова принес с собой ощущение покоя и умиротворенности. Нет, он не может быть мертв, он что-то упускает, и этот тип, что просит его помочь остановить кого-то по имени Соран, чтобы спасти миллионы жизней, однозначно бредит, если думает, что он сейчас выпрыгнет из штанов и понесется снова спасать галактику.

— Говорите, история считает меня мертвым? Кто я такой, чтобы спорить с историей?

Кёрк изо всех сил старался отогнать от себя это дурацкое чувство, зудящими волнами распространяющееся по всему его телу, свистящим шепотом твердящее в оба уха, что он забыл нечто очень важное, главное и самым нелепым образом тянущее его отправиться за этим Пикардом туда, куда он его зовет. Ну уж нет, он заслужил покой. Он пойдет в спальню, накормит Антонию завтраком, скажет ей, что никогда больше ее не оставит и, может быть, даже попросит ее руки. Вот только отчего-то казалось, что он все это уже когда-то говорил кому-то другому, по другую сторону реальности, и что совсем не Антония должна ждать его сейчас за этой дверью и греть его постель.

Усмехнувшись нелепому направлению, которое приняли его мысли, он толкнул дверь и обнаружил себя в конюшне своего дяди в Айдахо. Что ж, так даже лучше. Этот Нексус удивительно умная штука, если позволяет ему начать заново, исправить то, что кажется неправильным. Вскочив на лошадь, Кёрк понесся вперед, со свистом рассекая воздух, подставляя лицо свежему ветру, прочь, прочь от этого непокоя, поселившегося в его груди, прочь от пульсирующей точки в его сознании, которая упрямо тянула его куда-то, звала за собой, протягивая извивающиеся блестящие щупальца к линии горизонта. Хватит! Это не его сражение. Он уже отвоевал свое, он устал.

Поля золотым ковром проносились под копытами Голиафа, ветви хлестали по сильным бокам тренированного жеребца, весенний сладковатый воздух наполнял легкие капитана, и казалось, что эта красота и эта свобода непременно должны вернуть покой его душе. Но узел, в который скрутились его внутренности, не желал распускаться, сердце колотилось где-то в горле, а упертый Пикард призраком неизбежности следовал за ним.

— Здесь все ненастоящее, ведь так? — он взглянул в понимающие глаза Пикарда, и сердце ухнуло из горла в желудок. Все кончилось, он больше не сможет сопротивляться правде, он на самом деле никак не мог понять, как ухитрялся так долго закрывать на нее глаза. Что-то в этом воздухе одурманивало, лишало его хваленой цепкости, решительности, верности, заставляло прятать голову в песок, примиряло с собственной бесполезностью. Тянущиеся к горизонту нити окрепли, засверкали ярче, и в голове вдруг возникло слово «Связь». Именно так, с большой буквы. Он не понимал, но за много лет научился доверять своей интуиции безоговорочно. Он пойдет за Пикардом туда, куда тот его зовет, потому что Связь тянет его туда же, туда, где его будут ждать… будет ждать…

Нити извернулись серебристой змеей, полыхнули голубым и натянулись, связывая его с тем, кто ждет по другую сторону реальности, стремится к нему, кто так и не забыл его за прошедшие… сколько там сказал Пикард? Почти восемьдесят лет. К тому, кто всегда подставлял плечо, не давая упасть, чья горячая рука всегда в нужный момент сжимала его ладонь, чей бархатный глубокий голос всегда отыскивал нужные слова… Спок! Воспоминание практически оглушило его, и дыхание перехватило. Если бы он не сидел на лошади, не держался так крепко за повод, он бы наверняка упал. Спок. Почти восемьдесят лет? О, господи.

***

Солнце палило нещадно. Желтые песчаные скалы Веридиана III отбрасывали густую тень на расстилающиеся под ними равнины, заросшие сочной зеленью. Вдалеке серебрилась гладь огромного озера, в которой, если прищуриться, можно было увидеть отражение голубого неба. Точно такого же неба, которое, как помнил капитан Кёрк, было на Земле, точно такого же неба, в которое он умиротворенно смотрел каждый день своей воображаемой жизни в месте под названием Нексус. Странно, что эта планета необитаема, но еще более странно, что она сегодня может стать местом катастрофы, которая унесет миллионы жизней. Пикард рассказал ему все, рассказал, как мало у них шансов на успех, но это не имело значения, поскольку капитан Кёрк, как известно, не верил в безвыходные ситуации. Впереди была борьба, а в случае удачи следом за победой будет встреча. Встреча, которая вернет ему его жизнь, он в этом не сомневался.

Спок был в пути — Джим чувствовал его приближение каждой клеточкой своего тела, нити их Связи натянулись, словно струны ка'атиры под искусными пальцами его любимого вулканца, они вибрировали, отбрасывая в его сознание ослепляющие блики голубоватого лунного света, и наполняли его сердце верой. У них все получится, непременно получится, потому что он поклялся себе, что дождется Спока во что бы то ни стало, а капитан Кёрк всегда выполняет свои обещания. Это один из законов природы.

Соран поднялся на мостик и встретился с ним взглядом. Кёрк выпрямился во весь рост и улыбнулся. Под ложечкой приятно защекотало, как всегда бывало, когда он оказывался перед лицом смертельной опасности, адреналин несся по его жилам подобно жидкому огню, сердце колотилось, каждая мышца его тела напряглась, налилась силой. Господи, он и забыл, что значит чувствовать себя живым.

Пикард стоял напротив, такой же напряженный, такой же сильный и упрямый — зеркальное отражение, не иначе, и Джиму вдруг отчаянно захотелось пережить это все еще и для того, чтобы у него появилась возможность назвать этого смелого капитана своим другом.

Соран был чертовски испуган — это было видно невооруженным глазом, но в то же время он был настолько ослеплен собственным безумием, что было очевидно: он не остановится ни перед чем, он будет драться отчаянно, до последнего, сметая всех и вся на своем пути, цепляясь за свою нездоровую мечту, словно разъяренный бульдог. Но Соран ничего не мог сделать сейчас — один против них двоих, и, отлично это понимая, он рыбкой нырнул под перила шаткого навесного мостика, скрываясь с глаз.

До появления аномалии оставалось не больше минуты, и пришлось разделиться.

Соран появился из ниоткуда и приставил причудливо устроенный фазер к виску Джима.

— Вообще-то я знаком с историей, капитан, — мужественное лицо эль-аурианца исказил животный оскал, столь несвойственный его древней мудрой расе. — И если я не ошибаюсь, вы мертвы.

О, нет, Кёрк не был мертв! Наоборот, он чувствовал себя сейчас живее, чем когда-либо помнил. Впрочем, стоило признать, что если бы Пикард не пришел ему на помощь, он все же умер бы в это самое мгновение. Казалось бы, что могут сделать против вооруженного по последнему слову техники врага два человека с голыми кулаками? Ничего, если перед врагом не стоят капитаны звездолета «Энтерпрайз»! А капитаны этого корабля, сражаясь за человеческие жизни, способны на многое.

В облаке пыли, осыпаемый градом обломков хрупкого песчаника Соран скатился со скалы и, без сомнения, разбился бы о ее подножие, если бы под его руками не оказалось столь удачно закрепленных веревок — впрочем, это было не так уж важно. У них еще оставалось достаточно времени, чтобы замкнуть цепи ракеты, направленной в раскалываемое аномалией небо, и они, конечно, справились бы со своей задачей в течение двадцати с небольшим секунд, если бы эль-аурианец, извернувшись, не извлек из кармана пульт управления и не скрыл установку маскировочным полем. Неловкое движение стоило Сорану обрыва веревки, и только чудо уберегло его от падения на этот раз.

— Нам нужен этот пульт, — голос Пикарда был хриплым от напряжения и волнения, но Джим даже не думал волноваться, он был уверен в себе как никогда. Да и потом, от зацепившегося за край ржавого мостика устройства его отделяло не более десяти метров. Еще несколько шагов, и пульт будет у него. Что может случиться?

— Где Соран? — успел услышать Кёрк ровно за секунду до того, как зеленый луч мощного фазера эль-аурианца расколол металлический мост с такой легкостью, будто тот был сделан из папье-маше. Но Джима так просто не взять! Уцепившись за прочные, на первый взгляд, цепи, он упрямо шел вперед, туда, где серебрился блестящий бок столь необходимого им устройства. Еще метр, два, три. Он был уверен, что его удержат… не цепи — нити Связи, которые становились все крепче и крепче с каждой секундой. Он никогда не умел пользоваться этой штукой так хорошо, как Спок, и не мог сказать, на каком расстоянии от планеты сейчас вулканец. Но он был близко, очень близко, и Кёрк верил, что Спок появится здесь вовремя — если не для того, чтобы успеть поспособствовать завершению их миссии, то для того, чтобы снять своего болтающегося на разбитом мосте капитана. Самому ему было уже не слезть — это он понимал.

Мост опасно качнулся, и завизжало теряющее целостность ржавое железо. Сейчас или уже никогда. Пот струился по его лицу, заливал глаза, мышцы сводило от напряжения, горячий воздух обжигал легкие. Прыжок! Адская боль пронзила его грудь в месте удара, суставы вцепившихся в острые края решетки пальцев свело судорогой, но он держался, твердя про себя несколько слов, словно успокаивающую мантру. Это его долг, это его долг, его долг! И он его выполнит во что бы то ни стало, а потом Спок заберет его, спасет, вырвет из цепких лап смерти, как он всегда это делал. Если Джеймс Кёрк и верил во что-то в этой жизни, так это в себя и в своего бывшего старшего помощника. А еще он верил в удачу.

Цепи в последний раз взвыли и лопнули, старый мост сорвался с креплений и ринулся с высоты вниз, но Джим успел схватить прибор, успел нажать на одну из кнопок, каким-то чудом ухитрившись определить, какая из них управляет маскировочным полем ракеты. Удар, следом еще один. Мост несся со скалы вниз, к сухой земле у ее подножия, то и дело встречаясь острыми углами с грубыми желтыми камнями, поднимая облака густой пыли, и Джиму казалось, что этот последний полет длится целую вечность.

А потом все кончилось. Боли не было, как не было и страха. Он давно должен был умереть, так чем сегодняшний день хуже всех остальных? Он жалел только об одном: он жалел, что так и не смог дождаться Спока, что вулканцу все-таки придется оплакивать его изломанное, лишенное жизни тело. А еще очень хотелось узнать, смог ли Пикард отключить установку.

И словно в ответ на его последнюю мысль раздался металлический звон и хруст старого железа. Давление на его грудь стало не таким сильным, и солнце вдруг перестало слепить глаза. Джим с трудом сфокусировал взгляд и различил встревоженное лицо склонившегося над ним Пикарда.

— У нас получилось? — сумел выдавить он.

— О, да. У нас получилось. Благодарю вас, — улыбнулся его целый и невредимый коллега, и на душе у Кёрка потеплело. Ему нравилась мысль о том, что капитан выжил, и где-то там, в далеком космосе сегодня не осиротеет корабль «Энтерпрайз». А если Спок в самом деле доберется до этой планеты, то здесь его будет ждать человек, который расскажет ему о том, что случилось. Жалко, что некому будет рассказать его верному вулканцу о том, как сильно он его ждал.

— Это самое малое, что я мог сделать для капитана «Энтерпрайз», — Джим вздохнул и в последний раз посмотрел в освобожденное от всяких аномалий голубое небо, по которому легко плыли пушистые белые облака. Действительно, как на Земле. — Было… весело.

Капитан Пикард улыбнулся и ничего не ответил. Джим понимал его, он тоже не смог бы найти в такой ситуации правильных слов. «Вот и все, — подумал он. — Вот и все». И в это мгновение нестерпимая боль взорвала все его существо, опалила голубым бушующим пламенем его сознание, и Кёрк внезапно понял, что эта боль принадлежит не ему. Что эта боль от лопающихся одна за другой нитей Связи, и каждая нить, порвавшись, ударяет подобно хлысту ранимый разум изо всех сил стремящегося сюда самого дорогого для него существа. Эта невыносимая боль принадлежала Споку.

— О боже.

Он решил все же оставить Пикарду короткое послание для вулканца — да наплевать, что они все подумают — но он не успел. Сердце капитана Кёрка остановилось.

***

— Варп девять целых две десятых. Реактор работает на верхнем пределе своих возможностей. Впрыск антиматерии составляет сто два процента от нормы, — отстраненно пропел мелодичный голос компьютера оборудованного по последнему слову техники ромуланского шаттла. — Рекомендуется снижение скорости.

— Игнорировать, — поморщился Спок и крепче прижал пальцы к сенсорной панели управления. До орбиты планеты оставалось семьдесят пять тысяч километров, он успеет.

— Взрыв варп-реактора через пять целых семь десятых минуты, — доложил компьютер. В инженерном отсеке за спиной посла что-то затрещало, грохнуло и затихло. На время затихло.

Спок неоднократно слышал, как люди говорят о том, что время течет с разной скоростью в разных ситуациях, но всегда считал заявления подобного рода смехотворно нелогичным проявлением человеческой природы. Но сейчас он готов был поклясться, что минуты текут слишком медленно.

По мере его приближения к системе Веридиан сомнения посла в природе своего неординарного эмоционального состояния растаяли, как дым. Кёрк был жив, и их возродившаяся Связь крепла с каждой минутой. Спок не понимал, как такое могло случиться, не понимал, как капитан мог до сих пор оставаться в живых, но для построения предположений было недостаточно данных, и он бросил это бесполезное занятие. Всему свое время.

Связь дрогнула, посылая в сознание посла клубок противоречивых эмоций, и он понял, что все они принадлежат не ему. Он прикрыл глаза, прислушиваясь к себе, концентрируясь на входящих сигналах, после стольких лет снова учась распознавать человеческие чувства. В груди похолодело, и, кажется, задрожали прижатые к панели пальцы: Джим был в смертельной опасности.

Сноп белых искр вдруг осветил край его поля зрения. Перегрузка.

— Взрыв варп-реактора через ноль целых шесть десятых минуты, — предупредил компьютер, но у посла более не было нужды выжимать из двигателя все, что можно. Обзорный экран почти полностью был занят желто-голубым телом Веридиан III, вокруг которого неспешно вращались три его луны.

— Выйти из варпа и удерживать корабль на орбите Веридиан III, — приказал Спок, делая последние навигационные подстройки. — Включить сенсоры. Установить параметры на определение человеческих биосигналов. Приступить к поиску.

Связь дрогнула, натягиваясь, завибрировала и вдруг ослабла. Ему едва удавалось теперь различить ее золотое свечение, но она все еще была цела. Скорее.

— Компьютер, отчет, — потребовал Спок и не узнал свой охрипший неровный голос. Как же сильно он отвык чувствовать человеческую боль в своем сердце.

— Поиск в состоянии прогресса. Осмотрено восемьдесят процентов поверхности планеты. Биосигналов не обнаружено.

Внезапно захотелось врезать по сенсорному экрану бездушной машины, которая ничего не понимает, да и не может понять, и посол что есть силы сжал кулаки. Нити померкли еще и вдруг снова натянулись, словно в предсмертной попытке воссоединить разбитое целое. Еще раз прислушавшись к себе, Спок осознал, что эти попытки действительно были предсмертными: Джим умирал. Боль сковала все тело вулканца, равномерный и на самом деле тихий гул импульсных двигателей ревом водопада грохотал в его ушах, пульс подскочил, а в голове звенела в агонии Связь. Сейчас. Спок сжал ладонями ручки кресла пилота и приготовился. Нити лопнули, с силой ударяя по его разуму, поджигая каждый нерв в его теле.

А потом все кончилось. Боли не было, как не было и страха. Была только пустота и слабый зуд в том месте, где только что была Связь. Где все эти семьдесят восемь земных лет, два месяца и четырнадцать дней была Связь, — осознал Спок. Просто она молчала, а теперь на ее месте только пустота. Потому что Джим теперь на самом деле мертв.

— На планете обнаружено два биосигнала, — внезапно ожил компьютер. — Оба имеют параметры, характерные для вида Человек. Один сигнал принадлежит мертвому организму, другой — живому. Указания?

Спок вытер с переносицы пот — столь нехарактерная для вулканцев физиологическая реакция — и проверил показания сенсоров. Компьютер, разумеется, не ошибся. Кто-то на поверхности этой планеты был жив. Надежда на мгновение робко подняла в его душе голову, но он беспощадно пресек эту слабость. Связь порвалась. Джим не мог остаться в живых, а это значит, что активный биосигнал принадлежит, вероятнее всего, его убийце. Примитивная древняя ярость затопила все его существо, и в течение четырех с половиной секунд он всерьез рассматривал захватившее его желание отомстить. Поднять убийцу на борт, вцепиться что есть мочи в его горло и задушить голыми руками. Но он понимал, что от этого не станет легче. А вдруг Джима все еще можно спасти? Насколько он знал, принадлежащий сопротивлению шаттл снабжен великолепным медицинским оборудованием.

— Компьютер, поднять на борт тело мертвого человека, — отрывисто приказал он, не глядя на платформу мобильного транспортера, рванул в медицинский бокс и принялся судорожно потрошить его запасы.

Немногие из имеющихся препаратов подходили для лечения людей, но даже то, что он смог отыскать, могло пригодиться. Все зависит от тяжести повреждений.

Распластанное на платформе безжизненное тело привело его в ужас: залитое кровью и засыпанное желтой пылью, ноги согнуты под неестественным углом, все в ссадинах и синяках. Но это был его Джим, и он выглядел точно так, как в то утро, когда Спок видел его в последний раз. Как в то утро, когда он отправился с экскурсией на в первый раз покинувший сухой док «Энтерпрайз-В». На нем даже до сих пор была старая униформа Звездного флота.

Содрогнувшись от непрошенных воспоминаний, Спок тряхнул головой и принялся за дело. Медицинский трикодер пискнул, сообщая, что смерть наступила девять минут назад, и кора головного мозга все еще имеет остаточную электрическую активность. Неужели шанс есть? Двойная доза триокса, гипошприц с питающим синапсы электролитом, кардиостимулятор, регенератор для разорванного сломанными ребрами легочного эпителия…

Веки Джима дрогнули, бледные щеки слегка порозовели, и он сделал вдох. Еще один. И еще. Колени Спока подогнулись. Он рухнул на пол рядом с платформой мобильного транспортера. Казалось, это не Джим, а он сам сделал первый за прошедшие десять минут вдох. Зудящая пустота в его сознании запульсировала и ожила возрожденной Связью, и она казалась ему сейчас крепче, чем была в тот час, когда была создана на красноватых песках Вулкана под его алым небом много десятилетий тому назад.

— Джим.

Человек застонал и облизнул сухие губы.

— Джим!

— Спок? — ясные глаза распахнулись в явном неверии. Он попытался приподняться на локтях, но, разумеется, не смог. — Я мертв?

— Нет, Джим, — Спок ничего не мог сделать с собой: он улыбался. — Нет, ты не мертв. Это практически невероятно, но ты не мертв.

— Я знал, что ты за мной придешь, — мгновенно поверил Кёрк и расслабился. — Я никогда в тебе не сомневался, — он внимательно вгляделся в лицо вулканца, и его губы дрогнули в улыбке. — А ты постарел, мой дорогой друг.

— Прошло семьдесят восемь лет, — все еще не веря своему счастью, Спок сжал ладонь человека, и через то место, где соприкоснулась их кожа, тут же проскочили давно забытые электрические разряды.

— Я знаю это, Спок. Он сказал мне, что сейчас двадцать четвертый век, и… — Кёрк осекся на середине предложения и снова попытался приподняться. На этот раз у него получилось. — Пикард? Он в порядке?

— Пикард? — Спок приподнял бровь в изумлении. На мгновение ему показалось, что Джим бредит, что было бы его в состоянии отнюдь не удивительно, но потом он вспомнил про второй биосигнал. — Капитан Пикард был с тобой на планете?

— Да. Он вытащил меня из Нексуса, — на лбу Кёрка выступили капли пота, дыхание участилось, но он упрямо удерживал себя в полусидячем положении. — Слушай, это длинная история, я расскажу тебе, но не сейчас. Последнее, что я помню… — капитан прикрыл глаза, вспоминая. — Мы удачно завершили свою миссию, но я упал, и он не мог мне ничем помочь. Он пережил взрыв, да, я помню это. Но планета необитаема, и черт знает, что там могло произойти…

Посол испытал ужас при мысли, что пару минут назад был полон решимости убить не какого-то неизвестного врага, а капитана «Энтерпрайз».

— Он жив и, судя по показаниям сканера, в полном порядке, — Спок слегка надавил на плечо Кёрка, вынуждая его снова принять лежачее положение. — А что касается планеты, — он с трудом поднялся на все еще слабые ноги и отошел к панели управления, со стороны которой вот уже с минуту раздавалось ритмичное попискивание, — сюда направляются шаттлы, имеющие сигнатуру Звездного флота. Они прибудут приблизительно через одну целую и восемьдесят две сотых часа.

— Приблизительно, ну конечно, — усмехнулся Кёрк, и тут же сморщился от боли. — Спок, я об этом не знал, но, оказывается, я так скучал по тебе. Если бы у меня не болели ребра, то я стиснул бы тебя в объятиях.

— У тебя еще будет на это время, Джим, — вулканец снова склонился над Кёрком, даже не пытаясь на этот раз подавить улыбку, и осторожно прикоснулся губами к его обветренному рту. — Однако сейчас нам нужно поднять на борт капитана Пикарда, послать сигнал шаттлам и устроить тебе адекватную постель, чтобы заняться лечением всех этих переломов. А потом мы направимся на ближайшую Звездную базу, где ты составишь полный отчет обо всем, что с тобой произошло. Конечно, мне хотелось бы, чтобы вы с капитаном донесли до меня хотя бы основные события до нашего прибытия на базу. Если это возможно, — добавил он, заметив, что Кёрк приоткрыл рот, явно собираясь спорить.

— Нет, Спок, я не об этом. Конечно, я все тебе расскажу, вот только, — он прикусил нижнюю губу. — Ты говоришь, сюда летят шаттлы? Они, без сомнения, подберут Пикарда, а я… я еще не знаю хочу ли снова возвращаться в мир живых. Но чего я точно не хочу, так это уже через пару часов оказаться посереди брифинга с адмиралами, которые будут потрошить меня, как соломенное чучело.

— Что ты предлагаешь, Джим? — Спок действительно не понимал, но был готов дать человеку все, что он попросит.

— Давай просто улетим, Спок. Куда глаза глядят! — Кёрк вспомнил, как совсем недавно, в Нексусе, думал о том, что в том маленьком домике, в уютной спальне на втором этаже его должна ждать вовсе не Антония. — Давай найдем какую-нибудь маленькую тихую планетку М-класса, купим дом, заведем лошадей и собаку — или что там будет водиться на этой планете — и просто немного поживем друг для друга. А потом я подумаю, стоит ли мне писать этот отчет для командования. Как считаешь, а?

— Джим, я… — Спок хотел этого всей душой, но там, на Ромулусе, его ждало сопротивление, ученики, зарождающаяся революция, Д'Тан и его бесконечные пахучие растения. Он должен им многое, он, в конце концов, улетел на их шаттле. Впрочем, шаттл, конечно, не проблема. С любой планеты можно организовать его перегон в нейтральную зону. Кёрк внимательно смотрел на него своими невозможно огромными глазами, и на их дне уже зародилась боль. Он понимал, сколько воды утекло со времени его исчезновения, и думал, что Спок откажет. — Я с радостью увезу тебя туда, куда ты хочешь, — неожиданно даже для самого себя решился посол. Он снова наклонился и поцеловал Кёрка — глубже на этот раз, но все же очень осторожно, — и останусь с тобой столько, сколько ты захочешь.

— Это значит, — выдохнул Кёрк в его рот, — навсегда.

***

Маленький ромуланский корабль покинул орбиту планеты ровно за пять минут до того, как мог бы оказаться в зоне действия не самых современных сканеров флотского шаттла. На южный континент Виридиана III спускались сумерки, а капитан Пикард все так же нес почетный караул у могилы капитана Кёрка. В расщелине песчаной скалы, под каменным саркофагом, конечно же, не было никакого тела, но Пикард никогда об этом не узнает, так же как об этом никогда не станет известно командованию Звездного флота.

-конец-

@темы: Spirk, Star Trek, TNG, Spock is love, Movies I-VII, Мои авторские фики, Слэш, Фанфики, Kirk

---

Мое с ФБ. Автоский фик. Пост #2

Название: Оттенки серого
Автор: Nagini
Бета: Poco a poco
Размер: мини, 1334 слова
Канон: TOS
Пейринг: Спок/Джеймс Кёрк
Категория: слэш
Жанр: драма
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Жажду золота утолить можно лишь свинцом. (с) Виктор Губарев

Спешить было некуда, и Спок, не торопясь, брел по длинному коридору пятой палубы, то и дело останавливаясь и прижимая ладонь к гладким серым стенам, словно в бесплодных попытках ощутить удары невидимого сердца. Помнится, доктор Маккой когда-то шутя говорил, что у «Энтерпрайз» нет сердца, но коммандеру всегда нелогично казалось, что оно все-таки есть, просто чьей-то заботливой рукой надежно спрятано от любопытных глаз в толще переборок на одной из палуб. Например, на вот этой самой, в стене капитанской каюты, и это сердце бьется, без всяких сомнений, в унисон с сердцем капитана. Спок постучал ногтем по переборке, вспоминая ритм, и тут же отдернул руку так резко, словно обжегся. Грусть нелогична.

До знакомой двери оставалось не более десятка шагов, но именно их сделать оказалось невыносимо трудно. Он, разумеется, знал, что капитан у себя — скорее всего, сидит, склонив голову над паддом с очередным отчетом или какой-нибудь старой земной книгой, и растрепавшаяся за долгий корабельный день светлая челка беспорядочно спадает ему на лоб. Спок прикрыл глаза, пытаясь мысленно нарисовать эту картину, и едва заметно вздрогнул, когда свойственная вулканцам фотографическая память послушно выстроила образ до мельчайших деталей: на треть приглушенное освещение, сброшенные и задвинутые под кресло форменные сапоги, чуть ссутуленная спина, прикрытые от усталости глаза, мягкий изгиб губ, закатанный рукав золотой туники и тонкая красная царапина на запястье — ну зачем беспокоить доктора из-за такой ерунды?

Сердцебиение, а за ним и пульс ускорились на двадцать четыре процента, и Спок сделал три глубоких вдоха, пытаясь привести жизненные показатели в норму. Зачем он это делает? Он же обещал себе, что больше не станет. Но в ушах продолжал стучать воображаемый ритм человеческого сердца, гипнотизирующий и лишающий воли подобно шаманскому барабану, и Спок быстрым шагом преодолел метры, оставшиеся до двери, казавшейся сейчас красным светом в конце серого тоннеля, в который так давно превратилась его жизнь.

— Компьютер, открыть дверь в каюту капитана. Командный код «Спок-пи-бета-три».

— Спок! — Кёрк вскочил на ноги и попытался пригладить волосы, торчащие в разные стороны точно так, как минуту назад представлял себе его старший помощник. Волосы, словно в знак протеста, растрепались еще сильнее. — Что-то случилось?

— Все в порядке, капитан. Я просто… — неожиданно для себя Спок растерялся и умолк, прикусив нижнюю губу.

— Просто вдруг захотели меня проведать, верно? — рассмеялся Кёрк и, отложив в сторону падд, поправил перекрутившуюся на пояснице тунику. — Ничего не имею против. Заходите. Что-нибудь выпьете?

— Нет, спасибо. — Привычная обстановка незатейливо обставленной каюты успокаивала, и Спок уверенно прошагал к столу и опустился в занимаемое им обычно кресло.

Не говоря ни слова, капитан сел напротив, упер локти в стол, устроил подбородок на сложенных в замок ладонях и с любопытством уставился на своего старшего помощника.

— Мы, конечно, можем просто помолчать вдвоем, но я прекрасно знаю, что вы хотите мне что-то сказать, — улыбнулся капитан, и его яркие глаза потеплели еще больше, если это вообще было возможным. — Ну же, Спок.

— Капитан, я…

— Джим, — продолжая улыбаться, поправил его Кёрк. — Мы сейчас не на службе, а мои друзья зовут меня Джим, помните?

— Помню… Джим, — Спок готовился к этому разговору несчетное даже для вулканца число раз, но ничего не клеилось. Капитан каким-то непостижимым образом всегда ухитрялся вести любую дискуссию по своим правилам.

— Разумеется, помните. Ставить вулканскую память под сомнение было бы нелогичным, — окончательно развеселился Кёрк и вдруг, словно по щелчку пальцев, посерьезнел. — Спок, вы пришли ко мне в каюту без приглашения, — он сверился с хронометром на терминале, — в одиннадцатом часу вечера, нарушили, вопреки вашему же собственному кодексу вежливости, мое уединение, отказались от традиционного напитка, взволнованны едва ли не сильнее, чем я когда-либо видел, забыли, что наедине называете меня по имени, и снова кусаете свою несчастную губу. Что случилось?

— Если и случилось, то не сегодня, Джим, — не в силах усидеть на месте, Спок поднялся со своего кресла, подошел к сидящему капитану и положил ладонь на его крепкое плечо. Кёрк в изумлении поднял голову. — Вы же знаете, что вулканцы не лгут, верно? Я считаю замалчивание правды не меньшей ложью, чем любая другая, поэтому должен вам все сказать. Кто знает, представится ли мне иной шанс, — говорить было трудно, каждое с силой выдавленное слово казалось песчаным комком, оцарапывало гортань, сушило рот. Он столько раз говорил эти слова себе самому, бесконечным серым стенам, возникающим одна за другой в его пресной жизни, а еще он говорил их Джиму во сне. Но в его снах сквозь светлый образ капитана сочились солнечные лучи, его колыхал ветер, уносил прочь змеящимися зелено-золотыми нитями, а теперь под его рукой теплая плоть, а перед глазами твердый взгляд удивленных и таких родных глаз, и сказать что-либо кажется невозможным, ненужным, хочется просто смотреть, впитывать в себя это сияние, греться в нем, словно у походного костра… но он должен сказать, он столько раз пытался это сделать и столько же раз не смог. Спок закрыл глаза так плотно, словно собирался погрузиться в очень соленую воду. — Вы ведь знаете, что я ценю вас более других людей… нет, просто более всех других. Вы знаете, что у меня никогда не было никого ближе вас. И все же, я так много лет лгал вам своим молчанием. То, что я испытываю к вам — это благодарность, уважение, восхищение, бесконечная преданность, крепкая дружба, но сильнее всего этого… моя любовь, Джим.

— Спок, — почти беззвучно выдохнул Кёрк и накрыл вцепившуюся в его плечо горячую ладонь вулканца своей — широкой и сильной. Спок очень хотел посмотреть в его лицо, но не находил в себе мужества открыть глаза. — Спок, — повторил капитан, кажется, еще тише и вдруг притянул его ладонь к своему лицу и прижался к ней губами, горячо шепча в нее вулканское имя, словно заклинание: — Спок. Спок.

Он сделал это, он наконец-то это сделал, и пора было уходить, но выдержка и самоконтроль, словно в насмешку над зазнавшимся хозяином, именно сейчас решили прекратить верную службу. Ноги вдруг стали ватными, и задрожали колени, сердце глухо бухало в боку, словно неисправный импульсный двигатель, и все что оставалось — это изо всех сил цепляться за сильные плечи и всем своим существом ощущать, как от прижавшейся к его животу щеки по всему телу разливается жар, концентрируется в паху, пульсирует и лишает разума.

— Джим, я должен, — прохрипел Спок, но капитан не позволил ему договорить. Он легко вскочил на ноги и, стиснув его в почти нечеловеческой силы объятиях, впечатался поцелуем в сухие вулканские губы. Слов больше не было, не было даже желания сделать следующий вдох, и Спок вдруг подумал, что было бы совсем неплохо задохнуться сейчас в руках того, кого он любил столько лет, и больше не думать ни о чем. А спустя миг не стало даже мыслей — только неведомое им ранее ощущение бесконечной близости, влажного языка, по-хозяйски ворвавшегося в его рот, гладких зубов, пьянящего запаха человеческого тела и полнейшего безвременья.

— Спок.

Он даже не заметил, в какой момент руки Джима забрались ему под одежду, но они были там — живые, жадные, сжимающие, гладящие, дарящие бесконечное блаженство, пускающие под кожу снопы искр, тянущие прочь мешающую ткань. Я вулканец. Это неправильно. Я контролирую свои эмоции… контролирую свои эмоции. Я должен… должен...

— Джим! — Спок изо всех сил стиснул плечи капитана, прерывая яростные ласки, заставляя посмотреть на себя. Сжав раскрасневшееся лицо в ладонях, он вгляделся в расфокусированные почти пьяные глаза, и его сердце пропустило удар. — Джим, — теперь была его очередь повторять заклинание. — Джим.

— Да, Спок? — капитан ничего не понимал — да и как он мог? — он хотел сейчас только одного: еще раз убедить упрямого вулканца в том, что его человеческая половина имеет такое же право на существование, как и вулканская, вымести из его головы всю эту чушь, сломать все замки и снова вернуться к прерванному занятию, но Спок не мог этого позволить. Не Джиму — Джиму было можно все, он не мог этого позволить себе.

— Джим, я хочу, чтобы ты всегда помнил о том, как сильно я люблю тебя. Слышишь? — из горла Спока вырвался рваный выдох. — Ответь мне. Неважно, понимаешь ты меня или нет, просто ответь мне сейчас.

— Я знаю, Спок. Я всегда знал.

Спок серьезно кивнул, на мгновение сжал человека в своих руках чуть крепче и наконец отпустил.

— Компьютер, завершить программу.

Он опустился на клетчатый пол лучшей в квадранте голопалубы и сплел морщинистые ладони в замок. Мир снова окрасился в серые тона, и он больше не намерен позволять красно-золотым всполохам света врываться в свою размеренную жизнь. На этот раз он непременно сдержит данное себе обещание, ведь он вулканец, а вулканцы контролируют свои эмоции.

Конец

@темы: Spirk, Star Trek, TOS, Spock is love, Reboot, etc., Мои авторские фики, Слэш, Фанфики, Kirk