Мое с ФБ, пост #28, перевод "Обещания"

Название: Обещания
Переводчик:  ~Nagini~
Бета:  Velvetpurr
Оригинал: Promises by thedeadparrot, разрешение получено
Ссылка на оригинал: Promises
Размер: драббл, 756 слов в оригинале
Канон: Star Trek RPF
Пейринг/Персонажи: Уильям Шатнер/Леонард Нимой
Категория: слэш
Жанр: повседневность
Рейтинг: NC-17
Примечание: События происходят во время съемок "Star Trek: The Voyage Home".
Краткое содержание: Они уже слишком стары для всего этого дерьма.
Размещение: только после деанона с разрешения автора


Леонард устал как собака. Режиссировать фильм и одновременно в нем играть — это тяжкий труд, но Биллу, разумеется, было глубоко наплевать. Иногда этот человек просто не способен понять, что у других бывают проблемы, никак не связанные с его персоной.

— Ну же, Лен. Ты вчера говорил, что устал, — сказал он и надулся, что куда больше шло ему десять лет назад, нежели сегодня. Появилось слишком много вещей, которые куда больше шли ему десять лет назад.

— Отвали, Билл, — отмахнулся Леонард и без сил рухнул рядом с ним на гостиничную кровать. Еще пять минут, и он заснет мертвецким сном — стоит только закрыть глаза и расслабиться. Словно свет погасить.

Но у Билла были другие планы, и, как только Леонард устроился поудобнее, он наклонился и укусил его за шею. Боль была достаточно сильной, чтобы Леонард мгновенно проснулся. Проснулся и раздраженно посмотрел на обидчика.

— Ну же, Лен, — просительно протянул Билл. Вжавшись возбужденным членом в бедро Леонарда, он принялся покусывать его ухо — чуть сильнее, чем требовалось. — Ты ведь и сам хочешь.

О да, Леонард хотел. Он хотел перевернуть Билла лицом вниз и трахать его что есть сил, вколачивая в матрас. Он хотел повалить его на спину и отсосать так, что тот забудет английский язык и сможет только невнятно стонать. Он хотел сжать его лицо в ладонях, засунуть язык ему в рот и целовать, целовать, целовать до тех пор, пока тот не заснет, уткнувшись носом в шею Леонарда. Он схватил Билла за волосы и дернул посильнее, чтобы засранец не слишком гордился собой, а потом прикусил его подбородок.

— Мы слишком стары для всего этого дерьма, — пробормотал Леонард.

Билл притворился, что ничего не слышал, — только улыбнулся той самой улыбкой, которую иногда использовал во время съемок, чтобы выяснить, насколько быстро он может устроить Леонарду несвоевременный стояк. Эта улыбка несколько померкла за прошедшие годы, но до сих пор отлично работала.

— Сегодня, — сообщил Билл, — я весь день мечтал о том, чтобы забраться под эту твою чертову консоль управления, задрать твой халат и отсосать тебе на глазах у всей команды. Знаешь, я как-нибудь это все же сделаю. Очень любопытно, сможешь ли ты безупречно отыграть сцену, если твой член будет у меня во рту.

Неужели Леонард только что хотел спать? Сейчас он был возбужден, его дыхание участилось, но он никуда не спешил, больше не было этого «скорее-скорее-скорее», как раньше, когда они были молодыми. Он перевернулся на бок и поцеловал Билла, чтобы тот наконец заткнулся. Билл пах зубной пастой. Билл пах Биллом. Такой родной запах, что сдавило грудь.

Леонард толкнулся бедрами так, что его член прижался через одежду к члену Билла, он слишком устал для чего-то большего. Они двигались так еще несколько секунд, а потом Билл просунул руку между их телами, спустил обоим брюки и задрал рубашки, и теперь обнаженная кожа терлась об обнаженную кожу. Билл постанывал, когда их члены соприкасались, совсем негромко, и Леонард знал, что это не было игрой на публику.

Напряжение постепенно росло, они сбились с ритма, а потом Билл шумно выдохнул, мелко задрожал и кончил, залив спермой член Леонарда, его яички и бедра. Леонард толкнулся еще раз и последовал за ним: казалось, его тело избавляется от накопившейся за трудный день усталости.

Он уже начал задремывать, когда Билл наконец нашел силы, чтобы стащить с себя футболку и насухо вытереть их обоих. Закончив, он отбросил ее в угол.

— Леонард, — позвал он. — Я рад... я рад, что ты рядом, — он уткнулся носом в изгиб его шеи так крепко, что больше не мог произнести ни слова.

В первый — в самый первый — раз, черт знает сколько лет назад, Билл сказал ему: «Я не могу дать тебе никаких обещаний». Одной рукой он вцепился тогда в рубашку Леонарда, другой обхватил его затылок. И Леонард ответил: «Это хорошо. Потому что я никогда не взял бы с тебя обещания». А потом он повалил Билла на кровать.

Но сегодня он просто обвил рукой его широкую спину и сказал:

— Да заткнись ты уже, Билл, — и провалился в глубокий сон.

-конец-

@темы: William Shatner, Leonard Nimoy, мои переводы (а руки чесались...), Movies I-VII, Шатним, Слэш, Фанфики

---

А праздники-то приближаются:)

ну какая же мимимишечность

Merry Christmas from the smitten Bondmates by Racionn on DeviantArt

@темы: William Shatner, Spirk, Star Trek, зима внутри зима снаружи, Leonard Nimoy, love it!, TOS, Spock is love, НГ, Слэш, Kirk

---

Перевод статьи

Переводчик:  ~Nagini~
выполнено для соо "Spockllap"
ссылка на оригинал

Подлинная история, рассказанная Леонардом Нимоем:

Когда актеру Леонарду Нимою было чуть за двадцать, ему пришлось искать дополнительный заработок, чтобы обеспечить семью, и он подрабатывал таксистом в районе Вествуда и Санта-Моники. В 1955 или 1956 году на заднее сидение его автомобиля сел молодой человек, который сначала попросил довезти его до проспекта Санта-Моники.

Был поздний вечер, к тому же студенты обычно не пользовались услугами такси. Когда они были в пути, молодой человек поинтересовался, сколько времени он уже сегодня работает. Странное поведение юноши и необычный вопрос возбудили у Леонарда подозрения в том, что он везет вора. Так оно и оказалось. Парень достал пистолет, приставил его к голове водителя и потребовал денег.

Леонард объяснил ему, что тоже нуждается в деньгах, рассказал о ребенке (дочери Джули), о непростой финансовой ситуации, а потом произнес, стараясь, чтобы голос звучал спокойно:

— Ты совершаешь ошибку.

Он говорил о порядочности, которую привили ему с детских лет, о том, как непросто ему приходится в жизни и через что самому уже пришлось пройти. И вдруг молодой человек закричал:

— Стой! Выпусти меня.

Леонард припарковался у тротуара, и парень покинул машину.

— Я водил такси всего несколько месяцев, — вспоминает сейчас Леонард, — но за это время узнал о людях очень многое.



Как Леонард Нимой смотрел в дуло пистолета
по мотивам рассказанной Леонардом Нимоем истории

Автор: Альберта Ламберт

Леонард Нимой осторожно посмотрел в зеркало заднего вида, пытаясь разглядеть пистолет. Похоже, дуло было направлено ему в голову, а может, в шею. Но в машине было темно, и он не мог рассмотреть подробностей. Только размытые очертания фигуры парня, собирающегося его убить. Или не собирающегося? Леонард не был уверен, но пару минут спустя его ум, его актерская чувствительность подсказали ему, что пассажир планирует налет, который может стоить Нимою жизни. Пассажир не был профессиональным преступником — в этом Леонард был уверен, и именно это пугало его больше всего. Профессионал не станет стрелять в незнакомца ради пачки баксов, рискуя получить смертный приговор. Но перепуганный, взволнованный юноша, находящийся на грани отчаяния? Такой способен на что угодно. Если он сошел с ума настолько, что решился на ограбление, значит, может и убить. Если у него есть пистолет. Он может даже выстрелить нечаянно. Не угадаешь.

Нимой хотел достать из кармана платок, чтобы утереть со лба выступивший пот, но боялся, что внезапное движение может подтолкнуть парня к решительным действиям.

Продолжать говорить. Вот ответ. Если ему удастся напомнить юноше о здравом смысле, то, быть может, ничего плохого сегодня не случится.

— Слушай, — спокойно сказал Леонард. — Мне кажется, я понял, что у тебя на уме. И я уверен, что ты совершаешь ошибку.

Парень на заднем сидении промолчал, так что Леонард продолжал говорить, вглядываясь в проезжаемые ими переулки в поисках полицейской машины. Куда сегодня подевалась полиция?.. Чем закончится этот ужас? Сможет он помочь себе и, что немаловажно, спасти висящую на волоске жизнь этого парня? Это был просто ночной кошмар.

Той ночью, когда Леонард Нимой встретил предполагаемого налетчика, мистеру Споку из «Звездного пути» было всего двадцать пять лет, он недавно вернулся из армии и пытался сделать карьеру актера. Он водил такси по ночам, чтобы днем искать себе актерскую работу.

Его жена, Сандра, с которой они сыграли свадьбу меньше чем два года назад, ненавидела его приработок. Она просто сходила с ума от страха, что ее муж может попасть в лапы незнакомцу, который замыслит угнать его машину, но понимала и поддерживала его страстное желание стать актером.

Он был готов зарабатывать деньги для своей семьи — жены и малышки Джули — любым честным путем, который позволил бы днем ходить на прослушивания, и он не мог позволить Сандре работать, поэтому по ночам водил такси. И Сандра как любящая жена душила свои страхи на корню и никогда не требовала это прекратить. Леонард знал, как она за него боится, и был просто счастлив, что жена любит его настолько, что позволяет поступать по-своему.

— Она всегда соглашалась с моими решениями, — вспоминает он теперь с некоторым удивлением.

Та ночь, которой Леонард встретил предполагаемого грабителя, начиналась как обычно. Он поцеловал на прощанье Сэнди, глянул на спящую малышку и поехал по Вествудскому проспекту мимо Калифорнийского Университета.

Он всегда немного нервничал во время ночной работы, потому что, как и Сэнди, понимал, что Лос-Анджелес полон жуликов и прочих темных личностей, которые в любой момент могут сесть к нему в машину.

«Когда ты ведешь такси, — думал он в тысячный раз, — то практически кричишь о том, что готов подвезти кого угодно и куда угодно».

А значит, случится может все. Таксистов избивают, грабят, втягивают в отвратительные делишки, потому что они подбирают неудачных пассажиров. Но Леонард полагал, что на Вествудском проспекте он таких не встретит. Большинство мужчин и женщин, что садились к нему в машину, были хорошо одетыми, воспитанными бизнесменами или университетскими преподавателями, что было нормально для этого района.

Именно поэтому он удивился, когда парень, которому явно не исполнилось еще и двадцати, шагнул с тротуара и подозвал такси.

Леонард посмотрел на него и решил, что это студент, хотя студенты обычно услугами такси не пользовались. У них либо были собственные автомобили, либо они одалживали их у друзей, либо были слишком бедны, чтобы ходить куда-то по ночам. К тому же, субботней ночью такие прилично одетые мальчики, как этот, никуда в одиночку не ходят. «Где, интересно, живет его девушка? — подумал Леонард. — И почему он собрался ехать к ней на такси?»

— Куда ехать? — спросил он стриженного под «ежик» пассажира, когда тот устроился на заднем сиденье. Парень поколебался с минуту, а потом сказал:

— В Санта-Монику.

Слова прозвучали невинно, но Леонард почему-то напрягся. Что-то было не так. Не похоже, чтобы парень был пьян или под кайфом, но его манера речи определенно была странноватой.

Да, ладно. Ерунда. Дело Нимоя — вести такси, а не думать о странностях пассажиров, так что он надавил на газ и двинулся на запад.

— Какая улица? — спросил он.

— Скажу через минуту, — ответил парень и неожиданно продолжил: — Мне нужны деньги.

Леонард напрягся, пытаясь понять, насколько реальна грозящая ему опасность.

— Ну, — беспечно отозвался он, — надеюсь, оплатить по счетчику тебе хватит. Думаю, выйдет бакса полтора, но это зависит от удаленности улицы.

Парень помолчал с минуту, а потом спросил:

— Сколько часов ты уже сегодня таксуешь?

Опасность становилась все реальнее. «Он хочет знать, сколько времени я работаю, — подумал Леонард. — Так он сможет прикинуть, сколько у меня с собой денег».

— Около часа, — сообщил он.

— И много зарабатываешь? — уточнил юноша. — Я имею в виду, сколько выходит за час?

«Это точно ограбление, — понял Леонард. — Нужно глушить автомобиль. Срочно глушить. Может, мимо проедут полицейские».

— Эй, друг, — он через силу рассмеялся. — Что за вопросы? Ты что, хочешь стать водителем такси? На самом деле заработок небольшой. Ты вроде на студента похож, так что лучше уж учись и стань инженером.

В голосе парня зазвучали истерические нотки. А потом Леонарду показалось, что раздался слабый щелчок — как будто пистолет сняли с предохранителя. Он попытался разглядеть что-то в зеркале заднего вида, но видел только расплывчатый силуэт.

— Слушай, — сказал парень, — мне жаль, но мне нужны деньги.

— Мне тоже жаль, — ответил Леонард, стараясь, чтобы его голос звучал ровно, — но я не могу тебе помочь. Я тоже на мели.

Наступила тишина, затем раздался вздох.

«Ему это так же неприятно, как и мне», — подумал Леонард. Однако, шестое чувство подсказывало ему, что парень готов на все. Леонард был уверен, что сейчас услышит звук выстрела. Он почти видел, как через мгновение пуля пронзает его череп.

— А насколько ты можешь мне помочь? — требовательно вопросил пассажир. Его голос теперь звучал твердо, и Леонард понял, что он решился претворить задуманное в жизнь.

Игра окончена. Больше не удастся притворяться, что он не понимает намерений парня.

— Слушай, — ответил Леонард. — Кажется, я понимаю, что ты задумал, и уверяю тебя, что ты совершаешь ошибку. Я хорошо знаю, что такое нужда в деньгах. Я нуждаюсь в них прямо сейчас — думаю, даже сильнее, чем ты, — сказал он.

Он говорил и говорил, рассказывая о порядочности, которую привили ему с детских лет, о том, как она помогла ему в те времена, когда он служил в театре за ничтожную зарплату и был вынужден голодать. Он поведал о том, как непросто ему приходится в жизни и через что самому уже пришлось пройти. Может быть, еще говорил о Сэнди и малышке. Он не помнил этого, но в какой-то момент молодой человек вдруг его перебил:

— Стой! — выкрикнул он. — Выпусти меня.

Леонард подъехал к тротуару, и уже мгновение спустя парень, всхлипывая, скрылся во тьме.

Нимой глубоко вздохнул. В руках была такая слабость, и он не был уверен, что сможет довести машину до гаража. Но потом все прошло, и вскоре Леонард уже вез следующего пассажира.

— Я водил такси всего несколько месяцев, — вспоминает сейчас Леонард, — но за это время узнал о людях очень многое.

В конце концов Леонард нашел заработок получше, а потом стал больше получать на съемочных площадках, и смог бросить ночную работу, которую так ненавидела Сэнди. Но она никогда не просила его — даже в самые трудные годы — бросить работу актера. Его решения становились ее решениями. Так было всегда.

Потому что, понимаете ли, она его любит.

@темы: Leonard Nimoy, мои переводы (а руки чесались...)

---

Мое с ФБ, пост #27, авторский текст "Шаг за шагом"

Название: Шаг за шагом
Автор:  ~Nagini~
Бета:  Velvetpurr
Размер: драббл, 997 слов
Канон: Star Trek TOS (Movies)
Пейринг/Персонажи: Спок/Джеймс Кирк
Категория: слэш
Жанр: психология
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Фал-тор-пан остался позади, и Спок потихоньку начинает вспоминать свое прошлое.
Размещение: только после деанона с разрешения автора

От чтения адмирала Кирка оторвал нерешительный стук в дверь. Он снял очки и заложил ими книгу.

— Войдите.

Дверь открылась, на пороге возник Спок. В своем белом балахоне и с этой своей растерянностью, которая, казалось, намертво приросла к его лицу после относительно удачного завершения фал-тор-пана.

— Я не помешал? — вежливо уточнил вулканец, косясь на книгу.

— Нет, заходи, Спок, садись, — Кирк убрал книгу в ящик и положил на стол руки. Ладонями вверх, демонстрируя, что ничего в них не прячет. Будто бы боялся спугнуть ненароком вечернего гостя.

Спок сел — прямой, как палка, — и достал из складок балахона карманный набор шахмат. Двухмерных.

— Верно ли я помню, что мы когда-то играли в шахматы... Джеймс?

Ну, хоть не адмирал.

— Джим. Это твой отец называет меня Джеймсом. А ты — Джимом, помнишь?

Спок шевельнул губами, словно перекатывая на языке все еще непривычное человеческое имя, а потом кивнул.

— Джим.

— Верно, Спок. И да, раньше мы действительно подолгу сиживали за доской. Хочешь сыграть?

Спок снова кивнул и принялся расставлять фигуры. Закончив, он замер, посмотрел на Джима так отстраненно, словно витал где-то за дюжину световых лет отсюда, и неожиданно решил объяснить причину своего визита.

— Мой целитель, Соран, рекомендует повторять по возможности всю активность, в которую я был вовлечен ранее. Сегодня я вспомнил про шахматы.

— Чудесно, Спок. Я с радостью с тобой сыграю, — улыбнулся Кирк, шумно сглотнул, чтобы избавиться от непрошенного кома в горле, и двинул вперед белую пешку: Спок вспомнил не только игры, но и то, что вначале всегда предоставлял своему другу право первого хода.

***

Вторая партия двигалась к своему логическому завершению. Кирк безнадежно проигрывал и втайне радовался этому факту. Он всерьез опасался, что придется поддаваться, но Спок собственными силами не оставил ему ни единого шанса.

— Джим, — тихо позвал вулканец, когда все было кончено. — Я могу задать личный вопрос?

— Разумеется, Спок. Что угодно.

— Я прошу учесть, что моя память ненадежна, и если я исхожу из ошибочного предположения...

— Спок. Пали.

Вулканец помолчал, поправил на коленях складки балахона и смело посмотрел адмиралу в глаза.

— Верно ли я помню, что до известных трагических обстоятельств мы с вами на постоянной основе были вовлечены в сексуальную активность?

У Джима внутри что-то оборвалось, и сердце заколотилось в горле. Умом он понимал, что Спок рано или поздно вспомнит, как вспоминал потихоньку все остальное, но все равно иррационально боялся, что это ушло навсегда.

— Да, — выдохнул он. Во рту внезапно пересохло.

— Мой целитель рекомендует... — снова начал Спок и осекся. — Однако я не уверен, что в настоящий момент... готов повторить данный вид активности.

Кирк не знал, смеяться ему или плакать.

— Не торопись, Спок. Это не тот вопрос, в котором нужно следовать советам вулканских целителей, здесь нужно слушать собственное сердце.

Спок кивнул, чинно попрощался и ушел, прихватив с собой шахматную доску.

Джим сдавил виски и тихо застонал.

***

Адмирала Кирка разбудило чье-то присутствие. С трудом разлепив веки, он проморгался и попытался сфокусировать взгляд.

На самом краешке его кровати сидел Спок.

— Спок? — Кирк приподнялся на локтях, стараясь в полутьме разглядеть лицо друга. Взволнованным тот не выглядел. — Все в порядке?

— Вулканцам не положено видеть сны, но мой самоконтроль пока восстановлен в недостаточной мере, — сообщил Спок, как будто это что-то объясняло.

— Тебе приснился кошмар? — наугад выстрелил Кирк.

— Отрицательно, — покачал головой его ночной гость. — Мне приснились вы, — он помолчал, а потом добавил: — И я.

— И мы были вовлечены в сексуальную активность? — догадался адмирал.

— Утвердительно, — Спок нервничал, но совершенно очевидно боролся с собой. Ну вот и что с ним теперь делать?

— Спок, я уже говорил, что нет нужды...

— Могу я прикоснуться к вашему телу, адми... Джим?

У Кирка закружилась голова и, кажется, слезы подступили к глазам. Невозможный... его чертов невозможный вулканец. Вопреки всем планам Джима, вопреки его опасениям и догадкам. Как всегда. Вот просто пришел ночью и просит разрешения его потрогать.

— Конечно, Спок. Конечно, — Кирк откинул одеяло и собрался было расстегнуть пижамную куртку, но Спок перехватил его руку и мягко отвел в сторону. Одну за другой, он сам расстегнул все пуговицы, пугливо скользнул кончиками пальцев по груди, а потом положил ладонь туда, где отчаянно колотилось сердце Джима, и замер, прислушиваясь.

— Вы взволнованы? — задумчиво поинтересовался он, явно подсчитывая частоту сердцебиения.

— Взволнован, — согласился Кирк. — И возбужден.

— Должен признаться, я испытываю сходную физиологическую реакцию, — поделился Спок и по-птичьи склонил голову набок.

У Джима перехватило дыхание. Ему же это не снится, правда?

Спок, похоже, наконец закончил с анализом сердечного ритма человека и повел рукой дальше, нежно очертил пупок, на мгновение прижал большую ладонь к животу и нерешительно запустил кончики длинных пальцев под резинку пижамных брюк.

Джим тихо застонал, и рука Спока опасливо дрогнула.

— Я делаю что-то неправильно?

— Нет, Спок, нет. Ты все делаешь правильно, — Джим запрокинул голову, растворяясь в забытом тепле вулканских пальцев. — Продолжай, прошу.

Спок серьезно кивнул, подцепил хлопчатобумажные брюки, аккуратно стянул их с бедер и снова замер, разглядывая. На щеках Кирка вспыхнул румянец, пижамная куртка мятой тряпочкой скомкалась вокруг локтей, открывая широкую, покрытую густыми темно-русыми волосками грудь и мягкий белый живот, на котором, едва заметно подрагивая, оставлял влажные следы крепкий темно-розовый член.

— Джим, — выдохнул Спок. Глаза его в полутьме казались черными тоннелями, в глубине которых полыхали костры. — Теперь я вспомнил, какой ты красивый.

— Спок, — Кирк собирался сказать другу о том, как отчаянно по нему скучал, но не успел. Ладонь Спока уверенно обхватила его член, сжала крепко, но нежно, и большой палец невесомо прошелся по головке, размазывая по ней предсемя.

— Спок, — снова выдохнул Кирк и толкнулся в горячую ладонь, не в силах ничего с собой поделать. Он слишком хотел. Он слишком давно... Ладонь даже не дрогнула, только сжимала его надежно и так знакомо, что сердце заходилось, и он не мог, он просто не мог...

— Спок, — он толкнулся еще раз и с тихим и каким-то жалобным всхлипом кончил, крепко зажмурившись. Ладонь оставалась с ним еще какое-то время, а потом исчезла.

Когда Кирк опомнился и открыл глаза, то обнаружил, что вместе с ладонью исчез и ее владелец. На мгновение он испугался, что, позволив себе расслабиться, совершил ошибку, что все же спугнул, но потом вспомнил, как пламя полыхало на дне темных глаз, как сбилось безупречное вулканское дыхание, когда Спок прошептал его имя, и успокоился.

Им некуда спешить. Он не может ожидать от Спока всего и сразу. Он должен действовать постепенно. Шаг за шагом.

-конец-

@темы: Spirk, Star Trek, Spock is love, Movies I-VII, Мои авторские фики, Слэш, Фанфики, Kirk

---

Повеселило))

Подруга рассказала, что выходит замуж за одного нашего приятеля. Неказист, достаток средний, хотя давно ее добивается. На мой вопрос, чем он так угодил, она ответила, что это самый необычный мужчина в мире. Когда на его фордик 99 года потянуло по гололеду аж две фуры, он только произнес: Святые фрикадельки! Только не это!!! (с)

@темы: ыыы...=d, Веселое, Настроение

---

Мое с ФБ, пост #26, иллюстрация

Моя иллюстрация к фику Движение вперёд и только вперёд by  Сашка Огеньская:

@темы: Star Trek, Leonard Nimoy, Spock is love, Reboot, etc.

---

ПЧ

 exor-agonia, добро пожаловать

@темы: Гарри Поттер, Снейп на века, Снарри, добро пожаловать в мое сумасшествие

---

Мое с ФБ, пост #25, перевод "Джордж и не думал"

Название: Джордж и не думал
Переводчик:  ~Nagini~
Бета:  Velvetpurr
Оригинал: George didn't think..., Анонимный автор кинк-феста, запрос отправлен.
Ссылка на оригинал: George didn't think...
Размер: драббл, 693 слова в оригинале
Канон: Star Trek RPF
Пейринг/Персонажи: Уильям Шатнер/Леонард Нимой, Джордж Такеи.
Категория: слэш
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Примечание: Написано на trek_rpf_kink в 2009 году.
Краткое содержание: Леонарда и Билла застукали в общественном месте.
Размещение: только после деанона с разрешения автора

Джордж, наверное, никогда от этого не оправится.

Съемочный день закончился, и перед тем, как поехать домой, он зашел в комнату для мальчиков. Собираясь отлить, он как раз направлялся к писсуарам, но в это мгновение в одной из кабинок раздался тихий вздох.

Джорджу даже в голову не пришло, войдя, проверить, есть ли в уборной кто-нибудь еще — в тот момент он думал только о том, как успеть выбраться со студии до того, как на дорогах встанут пробки. Так тихо, как мог, он подкрался к раковинам, где в большом зеркале отражались кабинки. Все дверцы были слегка приоткрыты, но из-под одной виднелись туфли. Нет, не туфли. Две пары сапог. И одна пара уставных брюк Звездного флота — не особо чистых в данный момент, поскольку их владелец стоял на полу на коленях.

Один из его коллег отсасывал другому из его коллег. Один из его коллег мужского пола.

Джордж забыл как дышать. Кто это может быть? Он лихорадочно перебирал в уме все возможности, все вероятные альянсы. Основной состав, приглашенные звезды, массовка...

— О да, детка, — простонал знакомый глубокий баритон, и Джордж едва не закашлялся.

Леонард? Разве он не женат? Впрочем, всякое бывает, — подумал Джордж. Может, именно поэтому он никогда не западает на всех этих девочек. А Джордж-то считал, что это потому, что он такой серьезный актер. Не то что некоторые. Некоторые, флиртующие с каждой мини-юбкой и, если слухи не врут, иногда успешно забирающиеся под вышеупомянутые мини-юбки. Джордж никогда не понимал, почему женщины на все это ведутся, но, очевидно, ему и не...

— О боже, Билл, это невероятно. Сделай так еще раз.

Билл. БИЛЛ. Леонард и Билл сейчас... Билл делает Леонарду... Нет. НЕТ. Этого не может быть. У него галлюцинации. Галлюцинации, вызванные стрессом. Ему в кофе что-то подлили. Или сахар в крови упал.

Шорох ткани, рука на молнии. Влажный хлюпающий звук, причмокивание и тяжелое дыхание, тихие стоны — все те звуки, которые Леонард не мог издавать даже в воображении Джорджа; те самые звуки, причиной которых хотелось быть ему самому.

Дверца приоткрылась еще немного — всего на пару дюймов, но этого оказалось достаточно, чтобы Джордж увидел то, от чего у него отвисла челюсть. Леонард облокотился о стенку, глаза закрыты, рот приоткрыт, шея и щеки раскраснелись настолько, что видно даже сквозь грим. Одной изящной рукой он упирается в стену, другой вцепился в волосы Билла. Губы Билла скользят туда-сюда по возбужденному члену Леонарда, одной рукой он держится за бедро Леонарда, чтобы не потерять равновесия, другой быстро двигает по своему...

Надо убираться отсюда. Ему и так приходилось собирать всю волю в кулак, чтобы не забыть о том, что он должен передвигаться бесшумно. Каким-то чудесным образом ему удалось уйти незамеченным. Хотя им, наверное, сейчас вообще не до него. Или они чертовы эксгибиционисты. А что, вполне может быть — особенно, что касается Билла.

Он добрался до своей машины, не встретив никого по пути. Солнце уже садилось, поэтому никто не видел, как он перебрался на заднее сидение и сполз пониже, чтобы не попасться никому на глаза, не дать повода даже задуматься о том, что он делает и о ком фантазирует в процессе.

Он сжал рукой свой возбужденный член, и перед глазами замелькали образы: эти двое вместе; он отсасывает Леонарду; Билл отсасывает ему (о, теперь он всегда будет оставлять это воспоминание на сладенькое). А потом он сосредоточился на деталях: бледная кожа вспыхивает розовым, золотистая кожа краснеет от страсти; черные локоны и русые; выразительные стоны и непристойные звуки. Он кончил на заднем сидении своей машины, открыв рот в беззвучном крике.

И только тогда, когда он ощутил на губах солоноватый привкус, Джордж понял, что по его лицу катятся слезы.

-конец-

@темы: William Shatner, Star Trek, Leonard Nimoy, TOS, мои переводы (а руки чесались...), Шатним, Слэш, Фанфики

---

Настроенческий снаррь

Название: Хороший день
Автор: Nagini
Пейринг: ГП/СС, преслэш
Рейтинг: PG
Жанр: повседневность
Размер: драббл
Дисклеймер: взяла попользоваться, вложила душу и вернула на полку (хотя не стоило бы).
Размещение: с разрешения автора.

— Хороший день, не правда ли, профессор? Самая настоящая весна, — сообщил Гарри Поттер надежно скрытой плотной шерстяной мантией спине, пошел еще быстрее и поравнялся с практически летящим по умытой первым дождем мостовой Косой аллеи Снейпом. Тот не замедлил шага и даже не повернул головы.

— Хороший день, — повторил Гарри, стараясь не отстать.

— Я расслышал вас с первого раза, Поттер, — Снейп все же повернулся и практически впился в зрачки молодого человека пронзительным взглядом безупречно черных глаз.

— А чего тогда молчите? — удивился Гарри.

— Ожидаю продолжения, — ласково объяснил ему профессор, как малолетнему.

— Какого продолжения?

— Которое обычно следует за непринужденной беседой о погоде. В противном случае о погоде говорят, только если не знают, что еще сказать собеседнику, с которым по тем или иным причинам вынуждены поддерживать разговор. Вам есть что еще мне сообщить, мистер Поттер?

— Нет, — пожал плечами Гарри.

— Тогда не смею далее занимать ваше время досужими разговорами, — Снейп и не подумал обернуться, когда озадаченный его заявлением Поттер отстал, а потом и вовсе замер посереди улицы.

***

— Рановато похолодало в этом году, не находите, профессор? — улыбнулся Гарри, наткнувшись на Северуса Снейпа в лавке, торгующей канцелярскими принадлежностями. — Еще только август, а погода совсем осенняя.

На этот раз Снейп обернулся тут же и недобро прищурился.

— Это вы, — констатировал он очевидный факт.

— Я, — согласился Гарри и неловко потоптался на месте.

Профессор склонил голову и поджал губы. Стряхнул невидимую пылинку с рукава мантии и плотнее перехватил зажатый подмышкой бумажный сверток. Поправил упавшую на глаза черную прядь.

— Прощайте, Поттер.

— До свидания, профессор, — отозвался Гарри и, улыбаясь самому себе, направился к прилавку, чтобы совершить запланированные покупки.

***

— Снег в этом году просто волшебный, верно? — Гарри поравнялся со спешащим по занесенной едва ли не до самых крыш узкой хогсмидской улочке профессором. — Самое то для рождества.

— Я не люблю рождество, — отрезал Снейп, незаметно для самого себя замедляя шаг.

— Уверен, вы просто не разу не встречали его правильно, — Гарри плотнее натянул перчатки и облизал губы. — Попробуйте хоть разок, а потом уже выносите вердикты. Тем более погода располагает.

— Погода? — поднял левую бровь профессор. — Вы никак мне сейчас предложите на горке покататься или в снежки поиграть, Поттер?

— Ну зачем? Вполне достаточно просто приятно провести праздничный вечер в компании дорогих сердцу людей, попивая глинтвейн и глядя, как за окном падает снег, — поделился опытом Гарри и мечтательно вгляделся вдаль.

— Глинтвейн я тоже не люблю, мистер Поттер. Слишком приторный напиток, — сообщил Снейп и неожиданно свернул в ближайший магазин, оставив Гарри в одиночестве.

***

— Доброе утро, профессор, — поздоровался Гарри, опускаясь рядом с читающим газету Снейпом на парковую скамейку.

— Добрый, — Снейп отложил газету и выжидающе уставился на нарушителя своего уединения.

Гарри улыбнулся и пригубил кофе из маггловского картонного стаканчика с пластиковой крышкой и кривовато надписанным именем на коричневом боку.

Не отрывая от Поттера цепкого взгляда, Снейп сложил газету в четыре раза и засунул ее в карман мантии.

Гарри улыбнулся еще раз и оглядел ближайшие кусты, подмечая, что почки уже набухли и скоро проклюнутся первые листья.

Снейп отвернулся, выпрямился и сел поудобнее.

Гарри подумал о том, что небо совсем чистое и дождя сегодня наверняка не будет. Вообще, он любил весенний дождь, но сегодня от души радовался его отсутствию.

Снейп едва слышно кашлянул.

— Да, профессор? — повернулся на звук Гарри. — Вы что-то хотели сказать?

— Ничего конкретного. Просто погода хорошая, не находите, мистер Поттер?

- конец -

@темы: Гарри Поттер, Снейп на века, Снарри, Мои авторские фики, Слэш, Фанфики

---

Мое с ФБ, пост #24, перевод "Ангел-хранитель"

Название: Ангел-хранитель
Переводчик:  ~Nagini~
Бета:  Velvetpurr
Оригинал: Watch and Observe by screamlet, запрос отправлен
Ссылка на оригинал: Watch and Observe
Размер: мини, 3163 слова в оригинале
Канон: Star Trek RPF
Пейринг/Персонажи: ДеФорест Келли, Леонард Нимой/Уильям Шатнер.
Категория: слэш
Жанр: романс, повседневность
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: — Ненавижу влюбленных, — сказал как-то Ди. — Они все одинаковые: молодые, глупые и никак не могут друг от друга оторваться.
Примечание: В фике упоминается эпизод 2.01 TOS "Амок", а также использованы строки из песен Sonny and Cher "I got you babe", Mamas And The Papas "California Dreamin'" и Joe Cocker "Fever".
Предупреждение: События описаны с точки зрения ДеФореста Келли.
Размещение: только после деанона с разрешения автора


Вцепившись обеими руками в подлокотники капитанского кресла, Билл смотрит на Леонарда, и Ди видит, что Шатнер чертовски смущен.

— Вот дерьмо, — бормочет Билл, и камера отъезжает.

— СНЯТО!

— Ничего страшного, детка, я тоже сегодня лажал, — спокойно сообщает Леонард голосом Спока, а потом кладет ладонь Биллу на плечо, и тот вцепляется в нее что есть силы.

— У меня есть ты, чтобы держать меня за руку. У меня есть ты, чтобы меня понимать, — жарко отвечает Билл.

— У меня есть ты, чтобы гулять со мной. У меня есть ты, чтобы со мной говорить, — не остается в долгу Леонард. Он смотрит вдаль, а затем снова на Билла. — У меня есть ты, чтобы целовать меня на ночь, — чопорно добавляет он.

— У меня есть ты, чтобы крепко меня обнимать. У меня есть ты, детка... я не хочу тебя отпускать.

— У меня есть ты, чтобы меня любить.

Ди закатывает глаза, скрещивает руки на груди и присоединяется к затянувшей припев команде.

— У меня есть ты, детка!

Билл и Леонард продолжают смотреть, не в силах оторвать друг от друга взгляды, и наконец Билл нарушает тишину: — Вся листва пожухла, и небо... небо стало серым.

— Знаете, мы бы все чувствовали себя в Лос-Анджелесе куда лучше, если бы вы, дурни, хоть раз соизволили выучить свои реплики! — выкрикивает Ди со своего места. Напряжение лопается, как струна, Леонард и Билл начинают хохотать, а съемочная группа от души аплодирует — не хоровому пению этих остолопов, конечно же, а удачной шутке Ди.

***

— Ненавижу влюбленных, — говорит как-то Ди и отпивает из своего бокала. — Они все одинаковые: молодые, глупые и никак не могут друг от друга оторваться.

— Ты про кого? Почему я, черт подери, не в курсе, кто в кого влюбился? — удивляется Билл.

Ди отставляет коктейль и ошарашенно смотрит на них обоих. Билл и Леонард ожидают его ответа с явным интересом, и Ди задается вопросом, неужели они и правда настолько тупые или просто думают, что это он настолько тупой? Вроде, сообразительные ребята, так что, наверное, все же последнее.

— Я о сериале, который смотрит моя жена, — отвечает он. — Любовные сцены написаны совершенно бездарно, а ведь он идет в прайм-тайм.

Билл и Леонард соглашаются, и когда Ди снова принимается за коктейль, переглядываются, считая, что никто не видит их заговорщицкие взгляды, и господи боже, ну неужели он и правда выглядит таким тупым?

***

Очевидно, именно так он и выглядит.

Съемки снова идут в богом забытых горах, и его отправляют отыскать Кирка и Спока, которые укрылись в своей любимой пещере.

Гребаное дерьмо, — про себя ругается Ди и замирает на узком каменном выступе. Если прищуриться, то он может разглядеть отсюда их обоих, а вот они его не видят. Вроде бы ничего особенного: заложив руки за спину, Билл прижимается к стене пещеры, Леонард стоит очень-очень близко, упершись локтем в неровный камень рядом с его головой. Ничего особенного. Словно фотка из телегида. Или что-то еще более шикарное.

Вот только в это мгновение они тянутся друг к другу и целуются — нежно, невесомо, даже не размыкая губ. Ди так целует свою жену перед уходом на работу, или когда помогает ей с готовкой, или когда она, почистив зубы, присоединяется к нему в постели, и они собираются погасить свет и включить телек, чтобы посмотреть любимое вечернее шоу.

Дерьмо.

Он поворачивается спиной и спускается по уступу вниз, а потом, приложив к губами сложенные рупором ладони, выкрикивает их имена.

***

Ди уверен, что Билл и Леонард устраивают худшие в мире вечеринки.

У них странное представление о гостеприимстве. У кого бы из них ни проводилось мероприятие, все всегда происходит одинаково. Их жены готовят еду и напитки, и, стоит только народу расслабиться и начать беседу, они исчезают в неизвестном направлении. Это же их вечеринка, и наплевать, что женам приходится подавать закуски и развлекать гостей, что дети путаются у всех под ногами — никого из них не разыскать до тех пор, пока гости не начнут собираться домой.

Вот и в этот уик-энд Ди бесцельно бродит по владениям Леонарда, попивает «отвертку» и глазеет на непринужденно болтающих гостей. Так, именно тут они обычно и прячутся...

Так оно и есть. Вот они, прямо за пристроенной на дереве халабудой, для которой сын Леонарда уже стал слишком взрослым.

Он не собирается им мешать. Они надежно скрыты от глаз тенью огромного дерева, и Ди знает, что это именно они, только потому, что никому другому не пришло бы в голову трахаться на заднем дворе хозяйского дома.

Мимо проходит жена Билла, и Ди, заведя какой-то нудный разговор, уводит ее прочь, чтобы подарить этим двоим еще пару минут.

***

Лето после окончания съемок первого сезона они проводят все вместе, жарят барбекю друг у друга во дворах. Билл готовит, руководствуясь странноватыми канадскими традициями (он что, все соусом поливает?), кухня Леонарда традиционна для еврейских районов Бостона и черт еще знает каких мест, а Ди просто хочет чертов чизбургер и картошку-фри.

Лето жаркое, и большую часть времени они ходят без рубашек. Леонард часто засыпает на солнцепеке, и они с Биллом то и дело складывают ему на грудь разные предметы, чтобы загар вышел позабавнее. Сначала это подставки для салфеток, потом детская юла, а однажды Билл ведет себя как последний засранец и опрыскивает его всего сладкой водой.

Всего опрыскивает. Целиком.

Как подростки, в самом деле, и Ди это нравится больше, чем стоило бы.

Они все работают этим летом, но совсем чуть-чуть — скоро должны будут начаться съемки второго сезона, и им уже начинают присылать сценарии. Интересные, странные, забавные... а потом приходит «Амок».

Они сидят во дворе Ди, черепаха Миртл неподалеку жует траву, с наполненных лимонадом бокалов стекает на стол конденсат, и никто не говорит ни слова. Прочитав сценарий за двадцать минут, они смотрят друг на друга и синхронно принимаются перечитывать с начала.

В конце концов текст откладывается в сторону, и они начинают ржать — достаточно громко и достаточно долго, чтобы до чертиков напугать собаку Билла, заставить ее сорваться с поводка и сбежать в соседский двор.

Собака поймана, Миртл успокоена, бокалы наполнены лимонадом, и вот они вновь сидят на своих местах, не зная, что сказать, и кому следует начать первым.

— У Спока течка, — наконец говорит Билл. Ди смотрит на его лицо — раскрасневшееся, глаза мокрые, и губы искусаны чуть ли не в кровь — и думает, что так ржать нельзя.

— Да. Похоже на то, — соглашается Леонард.

— Если ты не разрыдаешься от счастья, когда обнаружишь, что я все-таки выжил, то я никогда больше не стану с тобой разговаривать, поганец, — добавляет Билл.

— Какой бред, на самом деле. Они столько лет летают вместе, но Спок ни разу не упоминал эту девушку, — говорит Ди. — Не очень-то это мило с его стороны.

— Как я понял, они не виделись с детских лет, — поясняет Леонард. — Если честно, я вообще не представляю Спока женатым. Или помолвленным, или просто на свидании. Или... а вы сами можете себе вообразить, что за женщина могла бы быть с ним рядом?

— А может, мы все же поговорим о том, как Леонард будет играть Спока в течке? — настаивает Билл.

— Думаешь, они сделают его еще более зеленым? — спрашивает Ди. — Все время заливающимся румянцем и все такое...

— Ох, да бросьте, никто не будет делать меня зеленым, — ворчит Леонард. — Они просто...

— Нам придется драться, Лен! — возбужденно восклицает Билл. — Тут нет никаких подробностей... как ты думаешь, что это будет? Кулачный бой? Мечи? Фазеры? Драка на ножах? Это же драка насмерть... может, они придумают что-то причудливое типа хлыстов, — он вскакивает со своего стула и принимается мерить шагами газон, не замолкая ни на секунду.

— Вулканцы, — встревает Леонард, — не станут... хотя, может, и станут...

— Да ладно, Лен. Давай все же драться на ножах, а? Начнем здесь и сейчас. О, или можно кидаться друг в друга черепахами!

— Черт побери, Билл, я же не кидаюсь в людей твоими дочками! — орет Ди.

— А кто сказал, что я буду против? — в ответ орет Билл, но все же подчиняется и отступает от Миртл с поднятыми руками, а потом подходит к Леонарду и хлопает его по плечу. — Ну, Лен, давай драться. Я ждал этой серии целую вечность, — канючит он. — Спок теряет самоконтроль, Спок кидается супом, Спок меня убивает!

Леонард вытягивает ноги, вздыхает и тихо говорит Биллу, что он не станет драться — а потом подскакивает со стула и врезается в Билла с такой силой, что Ди вздрагивает. На мгновение Билл теряет инициативу, но у Леонарда против находящегося в форме друга нет никаких шансов. Так что вскоре Билл вжимает его в газон, крепко удерживая руками плечи и оседлав бедра.

— Эй, Лен, — шепчет Билл так тихо, что Ди едва его слышит.

— Что?

О господи, Леонард, кажется, сейчас заплачет.

Ди смотрит на Миртл, которая, похоже, тоже еще не оправилась от шока.

— Я весь пылаю, этот жар почти невыносим.

— Ты издеваешься? — рычит Леонард. — Только не еще одна песня!

— Лен! Я даю тебе урок истории! Вот ты знал, что капитан Смит и Покахонтас безумно друг друга любили? Ты слышал, что случилось, когда ее папочка попытался его убить?

— Дай-ка угадаю, — вмешивается Ди. — Она ему сказала: «Ох, папочка, ты не посмеешь!»

— В самом деле, — говорит Леонард, — я бы на твоем месте подумал, прежде чем таким тоном произносить это «ох».

Ди не может ничего с собой поделать и внимательно изучает лицо Леонарда, когда тот выдыхает в лицо все еще нависающему над ним Биллу:

— Папочка, ох, — Ди снова переводит взгляд на Миртл, так как Леонард, похоже, теряет всякую связь с реальностью и толкается бедрами в такт пресловутому «ох» навстречу Биллу. — Ты не посмеешь!

— Еще лимонада, джентльмены? — Ди оборачивается и видит в дверном проеме свою жену. Она улыбается этой своей невозможной улыбкой, от которой у Ди вот уже полжизни подгибаются колени. — Ваша работа над персонажами, судя по всему, крайне непроста, так что вам стоит употреблять побольше жидкости.

Билл быстро скатывается с друга и теперь лежит рядом на траве. Они переглядываются, а потом просто смотрят на небо.

Ди приподнимает брови и улыбается жене.

— У нас все отлично, дорогая. Хочешь присоединиться? Погода самое то для пребывания на свежем воздухе, а еще у нас тут совершенно выдающийся сценарий.

— Так и есть, раз вы репетируете на отдыхе. Надеюсь, на долю доктора Маккоя тоже придется пара столь же компрометирующих поз? Я с удовольствием помогла бы тебе репетировать.

— Она неисправима, — говорит Леонард.

— Точно, — соглашается Билл.

***

Брак Билла начинает разваливаться ко всем чертям. Ди и Леонард день за днем носятся с ним как с писаной торбой и пытаются уберечь от малейшего огорчения, отгоняя от него всех и каждого, при этом Ди играет в нападении, а Леонард в обороне. Ди имеет дело с людьми, а Леонард с Биллом. Ди говорит режиссеру, что Биллу нужна еще минутка, а Леонард массирует его шею и плечи и говорит какие-то правильные слова. Ди приносит им сэндвичи, а Леонард крепко обнимает Билла в одной из чужих раздевалок, которую они используют в качестве буфета.

Так они и живут.

А еще они, конечно же, много пьют. Билл в конце концов добивается того, что их вышвыривают из любимого бара рядом со студией, и приходится идти домой к Ди. Его понимающая жена оставляет их в гостиной одних, и Ди сидит напротив этих двоих, вымотанный как собака, и хочет только одного: подняться наверх раньше, чем жена выкинет его жалкую задницу на улицу... но, разумеется, он не может их оставить.

Около двух ночи становится ясно, что Билл с Леонардом остаются: они сидят на диване, руки друг у друга на плечах, и болтают обо всем на свете. Он отправляется за подушками и одеялами, а когда возвращается, то видит, что они уже приняли горизонтальное положение.

— Господи помилуй, я что, должен из шланга вас окатить?

Они замирают, и Ди с трудом сдерживает смех. Отпрянув друг от друга, они усаживаются на противоположных концах дивана и смотрят в разные стороны. Ди вздыхает и пристраивает между ними подушки с одеялами.

— Вы в курсе, где находится комната для гостей. Идите. Завтрак ровно в шесть тридцать. И можете считать меня Говардом Джонсоном.

— Да, мистер Джонсон, — отзывается Билл, и это первая его шутка за всю неделю. Ди ухмыляется, глядя, как они проходят мимо и усиленно притворяются, что будут невинно спать на разных сторонах кровати.

***

В конце концов их прощают и пускают обратно в бар около студии — тайное место, оформленное снаружи так, что любой примет его за дешевый притон и пройдет мимо, а значит, постоянные посетители могут себя чувствовать почти свободно. Ди может быть милым и прекратить притворяться брюзгой Маккоем, Леонард может вести себя нелогично и улыбаться, а Билл... ну, для Билла, в общем и целом, все один черт.

Сегодня Ди выпил слишком много — достаточно для того, чтобы обратить на это внимание, — обычно он не обращает. Но, кажется, Билл и Леонард выпили еще больше, раз сидят сейчас напротив него в закрытой кабинке, говорят с ним и все это время хватаются друг за друга, думая, что он ни черта не замечает. Билл запускает руку под рубашку Леонарда в тот момент, когда тот начинает рассказывать о научном проекте своей дочери. Леонарда это совершенно не волнует — не проект, разумеется, а лапающая его поясницу рука.

— Конструирует свою собственную рацию, а я даже не могу притвориться, что понимаю, о чем она вообще говорит, — жалуется он и смотрит на Билла. — Ты что-то хотел сказать? — спрашивает он. — Я тебя прервал?

— Неважно. Ты — это все, чего я хочу.

Ди пялится на салфетку, когда они берутся за свое прямо у него на глазах. И вот что ему теперь делать?

Ладно, изображать удивление уже поздно, и Ди со вздохом переходит на пиво. Он не может оставить их здесь — боже упаси — да и пьян он, похоже, знатно, раз сидит тут и думает, что будь он проклят, если с того самого дня, как встретил этих двоих, он не строит из себя маму-утку, что учит своих птенцов плавать или, если быть точным, помогает избежать ситуации, в которой первый же человек, больше десяти минут пробывший в компании этих двоих, когда они пьяны, назовет их пидорами.

Черт подери, кто-то должен за ними присматривать.

***

Билл купил ручную кинокамеру и теперь каждый день приносит ее на съемки (в конце концов на нее сядет один из каскадеров, но это несущественно). Ди уверен, что никогда не видел Билла более оживленным, чем в те минуты, когда он носится вокруг них с камерой и указывает, что делать. Сильные мира сего точно предложили бы ему режиссировать серию, если бы он давал своим актерам более дельные советы, чем:

— Лен! Посмотри на меня! Нет, посмотри на меня соблазнительно... здорово, теперь притворись, что ты Джеки Робинсон — легенда, новатор... так, а теперь ты — единорог, последний из своего вида...

— Что за чертовщина, Билл? — наконец не выдерживает Леонард и хохочет. Он изображает бейсбольный бросок и чуть не выбивает из рук Билла камеру.

— Ну и ладно. Твоя очередь, Ди. Ты...

— Задолбался.

— Да-да, разумеется. И ты хочешь...

— Домой к своей жене.

— Которая на самом деле военный спекулянт, однако скрыла это от тебя. А сейчас она ждет от тебя ребенка, который окажется...

— Единорогом, — заканчивает Леонард. — Кстати, а что случилось с той рогатой собакой? Я как-то даже скучаю по псинке.

— Ди, — говорит Билл. — Ответь мне, используя только свой взгляд и свое сердце: что случилось с той псинкой?

— У тебя не сюжет, а что-то с чем-то, — но, несмотря на произнесенные слова, Ди на мгновение прикрывает глаза, а потом хлопает на камеру ресницами так, что обзавидовалась бы сама Вивьен Ли.

— Лен, подержи камеру. Я должен потереться о ногу Ди. Хоть чуть-чуть. И не вздумай завидовать — тебя это не касается. Только меня и Ди.

— Знаете, а у нас ведь есть друзья, которым это могло бы понравится, — сообщает Леонард, направляя камеру на Ди, пытающегося увернуться от Билла, орущего во всю глотку: «Ты должен позволить мне спариться! У меня лихорадка крови!»

***

Они узнают, что сериал закрывают, и отправляются пить. Много пить. И долго. Первые двое суток вся команда проводит в баре, который находится далеко, очень далеко от студии, и пропивает последнюю зарплату. На третью ночь остаются только они (так же как и на четвертую, пятую и шестую).

Они все время говорят об одном и том же. Ди говорит, что вернется к вестернам, что «Бутч Кэсседи» непременно станет хитом и, возможно, вернет жанру былую славу. Леонард говорит, что хочет работать с животными (бедняга почему-то решил, что ничего толкового в кино его больше не ждет). Билл — Билл хочет вернуться к съемкам так быстро, как это удастся, и готов схватиться за первое же предложение.

— Билл, — говорит Леонард и тут же забывает, что хотел сказать. — Билл, — повторяет он. — Ты не хочешь открыть вместе со мной зоомагазин? Мы бы стали торговать, знаешь. Змеями. И комодскими варанами. Может быть, даже китами.

Билл давится, пиво течет из его носа, попадает на Леонарда, и все трое безудержно хохочут.

— Лен. Лен. Лен. — Ди отлично знает, как выглядит пьяный Билл, и Билл сейчас совсем не такой. Если он хоть что-то понимает, то сейчас Билл Шатнер усиленно делает вид, что пьян. — Я всегда буду твоим другом, особенно если ты будешь продолжать высказывать столь идиотские идеи.

— Вовсе не идиотские.

— Ну что ты, конечно же, нет. Тем более, я не сомневаюсь в том, что у тебя найдутся и более идиотские.

Они отправляются домой и ловят два такси: жены и детей Леонарда нет в городе, и он собирается ночевать у Билла.

— Джентльмены, — говорит Ди. — Давайте всегда будем исследовать новые миры, ладно?

— Искать новую жизнь и новые цивилизации, — добавляет Леонард.

— Вот чертовы олухи, — хмыкает Билл и обнимает Ди за шею. — Мы будем звонить друг другу каждый долбаный день, или я выкину твою черепаху на автостраду. В стиле Стейнбека.

Ди обнимает Билла в ответ и, не в силах себя остановить, утыкается лбом в его плечо. В конце концов, они отпускают друг друга, и Ди обнимает Леонарда. А потом Леонард поворачивается к Биллу и замирает в ожидании. Но ничего не происходит.

— Что? — спрашивает Билл, глядя на вытянувшееся лицо друга. — Мы едем ко мне и собираемся заняться страстным сексом, как и положено безработным бездельникам, а ты хочешь, чтобы я тебя обнял?

Леонард пожимает плечами и забирается в такси, ухитрившись в процессе не один раз удариться о раскрытую дверцу. Ди заглядывает внутрь и направляет на Леонарда палец. Леонард пьян настолько, что только на пальце и может сосредоточиться.

— Глаза сюда, Лен, — говорит Ди. — Ты будешь всегда заботиться об этом засранце, договорились? А он позаботится о тебе.

— Что за глупость — сторожить сторожа? — спрашивает Леонард.

Ди пропускает Билла в автомобиль и долго смотрит вслед отъезжающему такси, прежде чем сесть в свое.

-конец-

@темы: Spirk, Star Trek, Leonard Nimoy, TOS, Spock is love, мои переводы (а руки чесались...), Шатним, Слэш, Фанфики, Kirk

---

не люблю так пропадать

У меня даже ничего не происходит такого. Ожидаемо к концу года пожирает реал, за неделю упахиваюсь так, что на выходных ничего делать не хочется. Вообще.

В пятницу купили домашний кинотеатр и для тестинга плеера и системы звука 5.1 внезапно скачали Гарри Поттера в блю-рэй качестве. За субботу и воскресенье посмотрели шесть фильмов. Хорошшшо. Сегодня будем добивать, последние два уже в 3D. Но вообще, после просмотра дико захотелось в энный раз перечитать канон. так что как бы мне теперь совсем не пропасть с концами)) Доктор, это лечится?

А я еще даже фики с ФБ не все перетащила в дайр. И с варп-фактора не перетащила тоже. Даже это лень, господи прости. И "Сила" стоит. И на Зимнюю что-то пообещала. И по работе тесты на январь не писаны. Мамо В шкаф, что ли, залезть с чашкой кофе и пледом? Кстати о пледах. Хантер чихает и не вылазит из-под одеяла. Беспокоюсь((

@темы: Гарри Поттер, что-то бродит в тумане, Star Trek, заметки на полях, Кошки, Мысли вслух, тараканьи бега

---

Воскресный снарри

Название: О компетентности и предсказуемости
Автор: Nagini
Направленность: слэш
Пейринг: ГП/СС
Рейтинг: PG-13
Жанр: романс, юмор
Размер: мини, 1506 слов
Саммари: Коллеги рассказывали, что им неоднократно приходилось сталкиваться с родителями, недовольными баллами, которые получают по той или иной дисциплине их ненаглядные чада. Но к профессору Снейпу с такими проблемами не обращались никогда.
Дисклеймер: взяла попользоваться, вложила душу и вернула на полку (хотя не стоило бы).
Размещение: с разрешения автора.


Дама стояла у самых дверей в личные комнаты Северуса Снейпа. Полная, румяная, плотно затянутая в золотистую мантию, в каменном полумраке подземелий она казалась чужеродным элементом, плодом больного воображения. Северусу даже захотелось себя ущипнуть, но он сдержался.

— Как вы сюда попали? — поморщился он, вглядываясь в яркие голубые глаза, окруженные непомерно длинными светлыми ресницами. Вероятно, лет тридцать тому назад эта женщина была красива, но годы и избыточное питание, как и следовало ожидать, сделали свое дело.

— Ногами, уважаемый, — пожала плечами нежданная посетительница и сухо улыбнулась. — Вы ведь профессор Снейп, верно? — и не дожидаясь ответа, пояснила: — Я к вам, знаете ли.

— Я догадался. В этой части подземелий больше никто не живет. Что вам нужно?

— Мое имя Аманда Уилкрест, и я родная тетка вашего студента Кейлеба Уилкреста, — сообщила она с таким выражением лица, будто это все объясняло.

Каким образом она сумела сюда пробраться, минуя охранные чары, мистера Филча и замковых приведений, было неясно. Если бы Минерва дала ей пропуск, то несомненно предупредила бы об этом Северуса — таковы были порядки. Тем не менее, она уже здесь, и придется ее выслушать.

— Я не спрашивал, кто вы, меня интересует, что вам нужно от меня? — Северус устал и не желал поддерживать досужие разговоры, по чьей-то дурной идее испокон веков считавшиеся правилом приличия. — Вы сумели прорваться сюда без пропуска, так что, полагаю, имеете на то веские причины. Прошу вас, давайте сразу к делу.

Дама, похоже, нисколько не обиделась.

— Я думала, вы сами все поймете. Я хотела обсудить успехи, а точнее, неуспехи моего племянника в преподаваемом вами предмете. Насколько мне известно, на каждом занятии вы снимаете с него внушительное количество баллов. В чем причина этой вопиющей несправедливости?

Северус тяжело вздохнул. Коллеги рассказывали, что им неоднократно приходилось сталкиваться с родителями, недовольными баллами, которые получают по той или иной дисциплине их ненаглядные чада, и считающими себя не в пример компетентнее преподавателей. Но к знаменитому своим дурным нравом профессору Снейпу с такими проблемами не обращались никогда. Ну что, с почином, — мысленно поздравил он себя и снова вздохнул. Аманда Уилкрест нетерпеливо похлопала глазами и как-то очень знакомо поджала полные губы. Кажется, так делает ее племянник. Или нет?

— Причина "этой вопиющей несправедливости" в том, мисс... — Северус сделал паузу и вопросительно поднял бровь. Помрачнев, толстуха кивнула, и, испытав приступ злорадного удовлетворения, Северус продолжил: — Так вот, мисс Уилкрест, не говоря уже о том, что ваш племянник банально лишен врожденной склонности к тонкой науке зельеварения, он еще и систематически не готовится к занятиям, предпочитая наспех списывать домашнее задание у более усидчивых студентов своего факультета. Неудивительно, что его оценки оставляют желать лучшего.

— Этого не может быть! — вознегодовала тетка. — Как вы можете говорить об отсутствии склонности, когда Кейлеб с семи лет увлекался зельеварением и даже варил простейшие составы с помощью подаренной лично мной детской лаборатории?

— Играть с набором юного зельевара и успешно обучаться по программе старших курсов — суть разные вещи, мисс Уилкрест, уверяю вас. — Снейп начал терять терпение. — Если баллы племянника интересуют вас больше, чем реальные знания, то посоветуйте ему отказаться от продвинутого курса. Зачем юноша мучает себя, меня и вас — не понятно никому. Зельеваром, так же как и колдомедиком, ему все равно не стать.

— Это безобразие! — вдруг возопила до этого спокойно слушавшая посетительница, и с ее напомаженной губы сорвалась капелька слюны. Северус отшатнулся. — Никто — слышите меня? — никто еще не смел высказываться в таком тоне о способностях представителей уважаемого семейства Уилкрестов. Если мой племянник решил стать колдомедиком, то он им станет. С вами или без вас! Я немедленно отправляюсь к директору, ей необходимо знать о компетентности ее штата, с легкостью отбивающих охоту к учебе у одаренных студентов! — Она неожиданно успокоилась и угрожающе прошипела: — Вы! Именно вы во всем виноваты и лишитесь из-за этого работы, это я вам обещаю. Посмотрим еще, кто будет смеяться последним!

Снейп и не думал смеяться, глядя в широкую спину удаляющейся мадам. Напротив, ему хотелось закрыться на все замки, налить себе стаканчик и забыть об этом всем раз и навсегда. Вот только забыть удастся вряд ли: Минерва — умная женщина и, конечно, поймет необоснованность нападок полоумной родственницы, но она все же директор школы и вынуждена реагировать на подобные прецеденты. А значит Северусу придется оправдываться. Стаканчик пропустить, к сожалению, тоже нельзя, поскольку после обеда ему предстоит прочесть еще одну лекцию у старшекурсников. У группы, в которой числится тот самый Кейлеб Уилкрест, — в ужасе вспомнил Северус и со стоном привалился к прохладной стене.

***

— ... имеет те же свойства, что и знакомое вам по материалам младших курсов зелье, изготовляющееся из толченого лунного камня и сиропа чемерицы, — на одном дыхании закончил профессор Снейп и обвел глазами аудиторию. Студенты лихорадочно строчили в своих пергаментах — все, кроме... ну, разумеется. Все, кроме Кейлеба Уилкреста.

— Мистер Уилкрест, — громоподобный голос профессора заставил вздрогнуть всех без исключения, а юный Кейлеб и вовсе едва не свалился со стула. Взяв себя в руки, он быстро запихал недополированный плюй-камень в карман мантии и выпрямился.

— Мистер Уилкрест, — продолжил профессор угрожающим шепотом. — Что вы здесь делаете? Зачем посещаете продвинутый курс, когда совершенно не заинтересованы в предмете? Каждую среду ваш факультет теряет из-за вас от пяти до двадцати баллов, но это вас нисколько не мотивирует. Более того, вы считаете возможным жаловаться своей тетке на несправедливое отношение к вам профессора. Объяснитесь.

Бледные щеки парнишки вспыхнули.

— Но я никогда никому не жаловался, сэр, — выдавил он, и глаза его в ужасе расширились. — У меня тетки-то нет...

— Не смейте мне лгать! У студентов Хаффлпафа есть множество недостатков, но среди них я никогда не выделил бы бесчестность. Ваша тетка сегодня явилась ко мне собственной персоной и поведала о ваших проявившихся еще в семь лет способностях к зельеварению и невероятных успехах в использовании детской лаборатории.

— Но, сэр... — на Кейлеба было страшно смотреть. — У меня правда нет тети, и никогда не было этой... лаборатории. Я ведь магглорожденный, — закончил он почти шепотом, побледнев до синевы.

Снейп открыл рот. Потом закрыл и замер, дико взирая на юного бездельника. Мерлиновы подштанники. Он же знал, что Уилкрест магглорожденный. Он знал об этом лет шесть, не меньше. Да что на него нашло такое? Как он мог не сообразить, что его водят за нос? Как мог не понять... Впрочем, теперь кое-что он понимать начал...

— Урок окончен, — рявкнул он и развернулся на каблуках. Притихший класс, не мигая, смотрел, как, эффектно взмахнув полами мантии, грозный профессор спешно покидает аудиторию, не сняв ни с кого ни единого балла. Кейлеб Уилкрест вздохнул с облегчением.

***

— Как ты посмел? — Северус ворвался в личные комнаты тренера Поттера, подобно взбешенной фурии. — Ты выставил меня идиотом перед целым классом! Ты выставил меня идиотом перед самим собой, в конце концов! Что за идиотские шутки, Поттер? Нет, на этот раз ты превзошел сам себя! — Снейп запустил руки в волосы и без сил опустился на диван, стараясь не глядеть в смеющиеся глаза своего личного наказания. Злость помаленьку отступала, и Северус начал осознавать, что отчасти виноват в случившемся сам.

— Спасибо за комплимент, — нахально улыбнулся паршивец, опустился в кресло напротив и сложил ногу на ногу. — Но Северус, видел бы ты себя со стороны! Выражение лица у тебя было поистине бесценным. Не отказался бы взглянуть еще раз.

— Я тебе взгляну, — нахмурился Снейп.

— Взглянешь, — удовлетворенно ухмыльнулся Гарри. — Я у Минервы думосброс одолжил на вечер, — он указал на стоящую по его правую руку каменную чашу. — Но не раньше, чем вслух признаешь свою неправоту.

— Поттер, — угрожающе прошипел Снейп. — Тебе мало моего позора?

— Твой позор я не видел, — поганец невинно похлопал ресницами. — Разве что ты мне его покажешь, — он снова окинул взглядом думосброс.

— И не подумаю, — Северус сам себя не понимал. Злости не было. Не было даже раздражения, и больше всего на свете отчего-то хотелось сжать мальчишку в объятиях и зацеловать до такой степени, чтобы все глупости повыветрились из его лохматой головы.

— Так я жду, — Гарри чинно сложил ладони на коленях. — Я весь внимание.

— Хорошо, — Северус набрал полную грудь воздуха и быстро сказал на выдохе: — Я был неправ Поттер. Я тебя недооценил.

— Нет уж, — рассмеялся Гарри. — Так легко ты не отделаешься. Целиком, пожалуйста.

Северус стиснул зубы. Сжал и разжал кулаки. Отвел упавшую на глаза прядь и расправил плечи. Поттер же не отстанет, пока не получит желаемого. А значит Северусу для того, чтобы заняться предвкушаемым выветриванием глупостей из головы мальчишки, придется сначала пойти у того на поводу. Впрочем, почему-то это больше не казалось ему концом света.

— Я был неправ Поттер. Ты не настолько предсказуем и банален, что я смогу узнать тебя даже под оборотным зельем. У тебя вовсе не примитивная фантазия. Я тебя недооценил. Доволен?

— Еще как, — потер руки Поттер и одним плавным движением стек с кресла, занимая козырное место у ног Северуса и прижимаясь щекой к острой коленке. — Но мы все равно посмакуем это шоу в думосбросе. После, — снизу вверх он провел ладонями по узким бедрам и запустил пальцы в запах мантии, стараясь добраться до обнаженной кожи.

— Угу, — Северус уже был не в силах спорить. К тому же, ему действительно было интересно посмотреть на себя со стороны. Он должен был знать, насколько профессионально себя вел, ведь такая ситуация вполне могла случиться в реальности. — И кстати, ты должен обязательно рассказать мне, что это за дама, в которую ты превращался.

— Зачем? — Поттер уже расстегнул мантию и сражался с крючками на брюках.

— Чтобы я знал, куда не надо ходить, — Северус прикрыл глаза и откинулся на спинку дивана, отдаваясь во власть ловким рукам и мягким губам. — Очень не хочется встретиться с этой леди в реальности.

-конец-

запись создана: 29.11.2015 в 13:30

@темы: Гарри Поттер, Снейп на века, Снарри, Мои авторские фики, Слэш, Фанфики

---

Биатлон же стартовал! Вперед, Россия
*умчалась смотреть одиночную смешанную*
АПД: а тем временем все печально((
ну ничего, лиха беда начало

@темы: Биатлон, Ааа!!!

---

Мое с ФБ, пост #23, перевод "Кий"

Название: Кий
Переводчик:  ~Nagini~
Бета:  Velvetpurr
Оригинал: A cue by taylorfic, запрос отправлен
Ссылка на оригинал: A cue
Размер: драббл, 434 слова в оригинале
Канон: Star Trek TOS
Пейринг: Джеймс Кирк/Спок
Категория: преслэш
Жанр: романс
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: Спок и Кирк играют в бильярд.

Он смотрит на меня и, как всегда, улыбается.

А у меня пересохло в горле. Мне стоило бы спросить: «Капитан, что вы делаете со мной?» — но я не могу произнести ни слова.

Он сжимает в руке длинный блестящий кий. Он гладит его кончиками пальцев, его ладонь движется вниз и вверх. И я готов поклясться, что у меня позеленели уши.

Он не отрывает от меня глаз, его улыбка становится слегка дерзкой. Продолжая поглаживать полированное дерево длинного снаряда для игры, он медленно прикрывает глаза. Люди делают так, чтобы соблазнить кого-то.

Он знает.

Он совершенно точно знает.

А я онемел, и кровь прилила к щекам.

Я забыл как дышать, я уверен, что мои глаза темны, как глухая ночь.

Кожу покалывает, в груди рокочет океан. Я плыву. Не глядя, он безупречно точно ударяет по битку. И я в ловушке.

Я снова смотрю на его руки и пытаюсь успокоиться. Пытаюсь силой воли согнать краску со своего лица и выровнять дыхание.

Но он одной рукой изящно перехватывает кий, и другая вновь медленно скользит по лакированному дереву.

Это движение вибрацией отдается у меня в паху, а я ничего не могу с собой сделать.

Я хочу выбить кий из его рук и найти им более подходящее применение. Я хочу прижать его к стене и губами исследовать его тело. Хочу ласкать его до тех пор, пока мы оба не лишимся разума.

Я хочу вновь обрести способность говорить. Хотя бы шептать, чтобы суметь объяснить, что я сейчас чувствую. Но он и так знает.

Иначе он не стал бы играть со мной.

Иначе не дразнил бы меня беззастенчиво — так, как умеет только он один, так, как только одному ему позволено.

Иначе...

Отложив кий в сторону, он склоняет голову набок и с любопытством смотрит мне прямо в глаза.

Какой из меня теперь вулканец? Эмоции захватили меня раньше, чем я это осознал.

Моя семья, мой народ — им стоило бы меня стыдиться. Я предал их, изменил ценностям своей планеты, я лишился самого себя в ту секунду, когда впервые увидел капитана...

Он подходит ближе, и по моей коже бегут мурашки. Кажется, что все вокруг раскалено, и мои ноги лижут языки пламени.

Бежать некуда. Слишком поздно.

Он протягивает руку, и я срываюсь в пропасть. Я не чувствую почвы под ногами. Его теплые пальцы касаются моей щеки, и я забываю свое имя.

-конец-

@темы: Spirk, Star Trek, Leonard Nimoy, TOS, Spock is love, мои переводы (а руки чесались...), Слэш, Фанфики, Kirk

---

Мое с ФБ, пост #22, авторский фик "Невозможного цвета глаза""

Название: Невозможного цвета глаза
Автор:  ~Nagini~
Бета:  Velvetpurr
Размер: драббл, 528 слов
Канон: RPF
Персонажи: Леонард Нимой, Уильям Шатнер, Сьюзен Нимой
Категория: джен, броманс
Жанр: повседневность
Рейтинг: G
Краткое содержание: В семье Нимоев любят смотреть телевизор.


Мистер Нимой щелкнул пультом, современный телевизор послушно переключился на другой канал, и Леонард беззвучно усмехнулся. На экране возник Билл Шатнер собственной персоной. Нет, это не сюрприз, разумеется — кажется, чем старше становится его друг, тем больше становится его потребность круглыми сутками мелькать на экране, но все равно это было забавно, поскольку только минуту назад Леонард думал об этом неугомонном представителе рода людского.

Сияя, как масленый блин, Билл рассказывал какому-то незнакомому ведущему какого-то нового шоу о благотворительности, доберманах и своей последней поездке в Европу. Ведущему было очевидно скучно, но Шатнера это, конечно, совершенно не заботило — похоже, он просто наслаждался звуком своего голоса и, как обычно, смотрел на всех и ни на кого конкретно, и камера никак не могла поймать его взгляд.

Посмотри на меня, — нелогично и полушутливо подумал Леонард и сосредоточился. — Раз Миссисипи, два Миссисипи, три... Есть!

Закончив последнюю фразу, Билл вдруг повернул голову. Он смотрел в камеру. Он смотрел прямо на Леонарда, своими невозможного цвета глазами заглядывая сквозь жидкие кристаллы новенького телевизионного дисплея, кажется, в самую его душу.

Леонард улыбнулся и откинулся в кресле. Он знал, что обманывает себя, знал, что Билл в действительности никак не мог смотреть на него, но ему очень нравилась эта игра, нравилось воображать, что он действительно способен мысленно дотянуться до своего друга, невзирая ни на какие разделявшие их расстояния.

***

— ...так вот и вышло, что Дрезден встретил нас кучей поклонников и проливным дождем, — хохотнув, закончил Билл и скользнул взглядом по постной физиономии этого... как его там? Майкла, кажется. И как парень с такой пресной рожей получил столь козырное место? Он бы и говорить с ним не стал в иной ситуации, но по другую сторону экрана так много людей, которым совсем не все равно, для которых важно то, что он говорит. Всегда было важно. Вот, к примеру, а вдруг Леонард сейчас...

Да брось, Билл. Ну конечно, он не смотрит. Читает какой-нибудь из своих талмудов об искусстве или копается в теплице... — но живое воображение уже подсунуло его внутреннему взору внимательное и доброе лицо друга, комфортно раскинувшегося в своем любимом кресле перед экраном телевизора, и Билл, поддавшись сиюминутному порыву, посмотрел прямо в камеру — так, как смотрит только на него одного.

***

Сьюзен Нимой тихо стояла в дверях и с улыбкой наблюдала за мужем. Со своего места она не могла видеть его лица, но этого ей и не требовалось: Сьюзен хорошо помнила, как собираются морщинки в уголках глаз Леонарда, как теплеет его взгляд, когда он смотрит на Билла Шатнера. Господи, ну конечно, она не ревновала — Леонард дарил ей так много, что было бы настоящим эгоизмом просить его о большем.

Она перевела взгляд на экран телевизора как раз в тот момент, когда Билл посмотрел в камеру — внимательно, цепко, открыто, и она неожиданно для самой себя вдруг подумала, что он смотрит прямо на Леонарда. Словно бы в подтверждение ее безумной догадки, муж откинулся на спинку кресла и негромко хмыкнул. Сьюзен покачала головой: похоже, эти двое и впрямь отрастили за долгие проведенные вместе годы своеобразную телепатическую связь.

Я искала тебя так долго, что могла не найти вовсе, — со светлой грустью подумала она, снова глядя на Леонарда. — Это хорошо, что он все эти годы присматривал за тобой, — Сьюзен перевела взгляд на экран, где ведущий телешоу уже прощался со своим гостем, — этими невозможного цвета глазами.

-конец-

@темы: William Shatner, Leonard Nimoy, джен, Шатним, Мои авторские фики, Фанфики

---

ПЧ

 -Фуська-,  Consulting Spock,  saia-a,  WhiteFlyLyaFrey,
добро пожаловать

ко мне непременно на "ты", а вам в качестве приветствия разного, но равносильно прекрасного

@темы: Гарри Поттер, Star Trek, Снейп на века, TOS, Spock is love, добро пожаловать в мое сумасшествие, Kirk

---

Мое с ФБ, пост #21, перевод "Идол"

Название: Идол
Переводчик:  ~Nagini~
Бета:  Velvetpurr
Оригинал: Idol by J S Cavalcante,
Ссылка на оригинал: Idol
Размер: миди, 8941 слово в оригинале
Канон: Star Trek TOS
Пейринг/Персонажи: Спок/Джеймс Кирк, Спок/Изида
Категория: гет, слэш
Жанр: романс
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Спок замечает, что его странным образом тянет к Изиде — черной кошке Гэри Сэвена. В обличье женщины с кошачьими ушками она объясняет Споку, почему всегда нужно следовать своему желанию.
Примечание: Впервые эта история была опубликована в 2003 году на фесте Spock-Fuh-Q-Fest. Действие происходит во время эпизода 2.26 TOS "Assignment: Earth".
Идол: 1) истукан, почитаемый язычниками за божество, кумир. 2) предмет слепой любви. 3) в логике — препятствие на пути познания. (Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. — Чудинов А.Н., 1910.)
Размещение: только после деанона с разрешения автора



Я Изида.

Я взяла это имя тысячелетия назад, когда моя раса впервые посетила Землю — на этой голубой планете не было места богаче и прекраснее, чем долина Нила. Я была осторожна и маскировалась столь искусно, что люди так никогда и не узнали, что воплощение их богини плодородия столько лет жило среди них.

Я Изида, и я могу стать тем, кем захочу.

Я сопровождала фараонов. Я была рядом, когда они руководили постройкой своих пирамид. Я следовала за их похоронными дрогами, когда их погребали в недрах этих каменных гигантов. В полной темноте я стояла у их могил, пока рабы навечно запечатывали вход. Окруженная всеми богатствами их цивилизации, я стояла и старалась расслышать хоть малейший звук, сопровождающий их вознесение в страну мертвых. Но не было ничего, кроме тишины. И тогда я становилась жуком или скорпионом и, незаметная людскому глазу, выскальзывала на белый свет в тот момент, когда последний камень занимал свое место.

Однажды, в век, который я вспоминаю с особой нежностью, я превратилась в женщину с миндалевидными глазами, длинными черными волосами и нежной кожей цвета меда. Я жила среди наложниц фараонов, и я была так прекрасна, что никому даже в голову не приходило задуматься, откуда я взялась. Наверное, они полагали, что я еврейка или вавилонская рабыня.

Я воздействовала на фараонов с помощью телепатии, и никто из них ни разу не усомнился в том, что я должна быть рядом. Раз за разом я становилась их фавориткой, становилась матерью их сыновей, а они становились отцами многих поколений правителей. Так вот и вышло, что я — предок многих представителей человечества, что живут на этой планете и сегодня, многие века спустя.

Я неплохо разбираюсь и в других видах, населяющих этот мир, ведь я не раз превращалась в кого-то из них. Когда я желала проплыть все могучие земные океаны, то становилась китом; когда хотела всем телом ощутить остроту земных камней, то превращалась в змею. Но больше всего я любила быть изящной черной кошкой, и даже теперь я принимаю именно эту форму, когда решаю вновь посетить взятую под свое крыло планету.

Очень быстро я поняла, что люди говорят в присутствии кошек то, что никогда не скажут в присутствии другого человека. Иногда они рассказывают кошкам свои самые черные секреты. Я смеюсь, но не насмехаюсь над ними. Я люблю этот народ. Если кто-то из них решается поведать мне о своем самом заветном желании, я делаю все, что в моих силах, чтобы оно исполнилось.

Но никто так ни разу и не догадался, что именно ленивая кошка претворила их мечты в жизнь.

Я Изида, исполнительница желаний, и сегодня я снова стала кошкой — черной и гладкой, одетой в блестящий платиновый ошейник, украшенный бриллиантами. Никто не посмел бы обвинить меня в отсутствии вкуса — даже в облике кошки. Я оказалась в том периоде истории, что люди называют двадцатым веком. С тех пор, как канули в Лету времена фараонов, я столько раз улетала домой, но всегда возвращалась на Землю, чтобы посмотреть, как живут мои потомки.

Их развитие было хаотичным. Временами они делали большие рывки вперед — развивали технику, науку, учились мирно сосуществовать, — а в другие моменты мне приходилось лицезреть войны и такие жестокие разрушения, что я поражалась, как это они умудрились до сих пор не перебить друг друга.

И в конце концов они настолько преуспели в военном деле, что разработали оружие, действительно способное уничтожить их прекрасный мир.

Моему народу не раз доводилось наблюдать за тем, как подобное происходит на других планетах, и мы решили, что не позволим, чтобы это случилось еще раз. Мои силы огромны, хотя я и не настоящая Изида, которой люди когда-то молились о плодородии. Моя планета опережает Землю в развитии на многие тысячелетия, так что это совсем не магия — это наука.

Есть один землянин, что живет среди нас под именем Сэвен, и он действительно седьмой, поскольку имеет шесть старших братьев, но с тех пор, как ему поручили задание на Земле, мы стали обращаться к нему так, как при рождении назвала его мать — Гэри.

Он умен. Мы привезли его предков с Земли семь столетий назад, мы подарили им долгую и счастливую жизнь, мы обучали их потомков всему, что знаем сами, чтобы они смогли помочь нам в реализации наших благородных целей.

Гэри должен был вот-вот закончить свою миссию, и мы были очень довольны его работой. Его задачей было не позволить стране под названием Соединенные Штаты Америки запустить на орбиту планеты обладающее огромной разрушительной мощью оружие. Мы спланировали действия Гэри до секунды. Он должен был взорвать его так низко над Землей, чтобы напугать ее население, заставить их осознать, какой источник опасности они держат в своих руках. Мы надеемся, что им хватит смелости сделать шаг назад, отойти от края пропасти.

Я сопровождала Гэри, как обычно, но в этот раз мы столкнулись с непредвиденными обстоятельствами: нам встретились люди родом из двадцать третьего века. Они научились примитивным путешествиям во времени и прилетели сюда, чтобы изучать «ядерную эру» в истории Земли. Вот только их период немногим лучше: мой народ шагает через время так же легко, как через пространство, и мы видели их сражения — кровавые и безжалостные, — но они, тем не менее, сделали несколько существенных шагов по направлению к общему миру. В их веке на самой Земле больше нет войн, так же, как и на многих других планетах.

Люди из двадцать третьего века вызвали у меня любопытство, но самым интересным мне показался тот, что зовется Споком, и он оказался вулканцем. Мне показалось странным, что меня привлекает тот, кто не является человеком, ведь именно Земля всегда была моей страстью. Поэтому я — разумеется, в образе кошки — при первой же возможности запрыгнула на колени к вулканцу и заглянула в его поверхностные мысли, пока он был занят тем, что гладил мою шелковистую шерстку.

Я тут же обнаружила две вещи: во-первых, он оказался сыном человеческой матери и только выглядел чистокровным вулканцем, а во-вторых, всем своим существом он тянулся к энергичному молодому человеку, который в тот момент находился рядом с ним в конференц-зале, и, что самое смешное, Спок считал, что этот человек, его капитан, не имеет о его чувствах ни малейшего понятия.

О, это действительно интересно. На Вулкане не распространены однополые связи — по крайней мере, так думал Спок. Вулканцы заключают браки в совсем юном возрасте — возможно, именно для того, чтобы это предотвратить. Они способны, невзирая на пол, влюбиться в разум другого существа, и, если бы не детские браки, это, без сомнения, привело бы к демографической катастрофе. Люди в свое время играли в опасные игры только с природой своей планеты, но вулканцы пошли дальше — они вмешались в собственные гены и не до конца способны контролировать результаты эксперимента.

Проблема Спока была в том, что он не мог найти своим желаниям логического обоснования, не способен был держать в узде свои эмоции. Как он ни старался найти решение — а он старался, долгими бессонными ночами, — он не мог отыскать логического выхода из сложившейся ситуации. Он твердил себе, что если пойдет на поводу у своих желаний, то потеряет контроль над собой и может причинить боль капитану Кирку. Существовала также вероятность, что он не навредит Кирку, но Спок все равно был на сто процентов уверен, что этот выбор приведет к тому, что он не сумеет жить в ладах с собой, лишившись своей тщательно выстроенной за долгие годы вулканской личности.

Проще всего было думать, что капитан попросту никогда не захочет такого союза сам. Он никогда не давал повода считать иначе. Вот что Спок упрямо твердил самому себе.

— Что скажете об этой кошке, мистер Спок? — спросил человек, глядя, как Спок меня гладит, но не замечая, что мы оба поглощены тяжелыми раздумьями. Он широко улыбнулся, радуясь, что Спок получает удовольствие от общения с животным. Неужели это улыбка человека, который не любит Спока? Нет уж, это Спок не видит дальше своего носа.

— Очень милое животное, — отозвался вулканец, поглаживая меня за ухом, заставляя выгибаться и урчать. — Странно, но она мне нравится.

Ну конечно, нравится. Он чувствует мой интеллект и могущество даже под личиной животного, но пока мне удается телепатически отвлекать его от размышления над вопросом, который на самом деле задал ему капитан: Это действительно всего лишь кошка?

И Кирк, целиком и полностью доверяя удивительному разуму Спока и не видя перед собой никого, кроме самой обыкновенной кошки, подставляющей мордочку ласкающим ее рукам, тут же решил, что шестое чувство его подводит, и сменил тему. Они принялись за обсуждение «проблемы Гэри» и непростой ситуации, в которой оказались. Я видела все альтернативы и знала, что они, как только сделают выбор, окажутся в начале одной из возможных дорог и начнут проживать одну из будущих реальностей, в которой они могли бы оказаться.

Я не особо волновалась, поскольку твердо решила помочь им принять верное решение. А пока я с наслаждением развалилась на коленях Спока, позволяла ему почесывать себя за ухом и думала о том, что временами нет ничего лучше во вселенной, чем просто побыть кошкой.

И тут меня позвал Гэри. Я потянулась и соскользнула с рук Спока, чувствуя, как не хочется ему меня отпускать. Мне тоже не хотелось уходить, но долг превыше всего. Гэри выбрался из клетки, в которую они его посадили, и был готов продолжать свою миссию. Он был раздражен. Он думал, что команда звездолета поставила успех операции под угрозу. Дорогуша, — мысленно шепнула я ему. — Все в порядке. Всему свое время.

Это было простым напоминанием, Гэри был взращен с этим знанием. Как человек, он, разумеется, был подвержен человеческим эмоциям, но в то же время от природы был спокойным и уравновешенным созданием, и в отличие от Спока ему не требовалось постоянно подавлять эмоции.

И тут я поняла, что именно из этого произрастают все беды вулканца. Дело не в том, что он считает, что капитан любит его не так, как ему хотелось бы, не в том, что, по его мнению, Кирк никогда не выберет мужчину себе в партнеры — он отлично знает, насколько Кирк отважен и смел духом. Дело даже не в том, что Спок боится причинить капитану вред. Он боится самого себя, страшится силы собственных эмоций. Для него эмоции — космические черные дыры, которые остаются после взорвавшейся звезды и в один присест поедают целые планетарные системы. Спок боится, что если он пойдет у них на поводу, то и его засосет внутрь, растянет на горизонте бесконечности и небытия, и он потеряется навсегда, не в силах помочь самому себе, не в силах помочь кому-то еще.

Мне стало грустно от этого понимания, но, к счастью, я умею заглядывать за грань настоящего. Я видела разные варианты его будущего и, раз уж я обожаю вмешиваться не в свое дело, решила, что непременно проведу его за руку к тому единственному, которое станет для него счастливым. Он не говорил мне ничего, но я все равно отлично расслышала его заветное желание. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы его исполнить.

Но для начала нам с Гэри нужно решить проблему с планетой и ядерной боеголовкой.

***

Дело сделано. Миссия завершилась удачно: боеголовка была взорвана, и вмешательство офицеров Звездного флота привело к тому, что все случилось в нужном месте и в нужное время. Гэри, похоже, был несказанно этим удивлен, но я объяснила ему, что все прошло именно так, как было задумано.

И теперь в качестве почетных гостей мы находились на «Энтерпрайз». Капитан Кирк устроил Гэри тур по кораблю, и мисс Линкольн отправилась с ними, поскольку офицеры Звездного флота пришли к выводу, что она уже узнала о будущем столько, что хуже от экскурсии не будет — к тому же девушка все равно не способна разобраться в устройстве их технологий. Она будет думать о будущем как о чем-то прекрасном, и это совсем неплохо.

Кроме того, покопавшись в базах данных корабля, офицеры выяснили, что мисс Линкольн станет постоянной спутницей Гэри, а значит, неминуемо будет иметь доступ к технологиям, значительно опережающим в развитии их собственные. Гэри же путешествовал во времени неоднократно, знал о Федерации все и точно не мог увидеть на корабле что-то такое, что могло бы изменить временную линию. Если память мисс Линкольн все же придется подкорректировать, то и это не станет для меня проблемой.

Они втроем исследовали корабль, и про меня все благополучно забыли. В образе кошки я могла беспрепятственно перемещаться по «Энтерпрайз»: погуляв какое-то время по коридорам, я вызвала турболифт и поднялась на пятую палубу, твердо зная, что он там. К этому моменту наступила корабельная ночь, хотя внизу, в Нью-Йорке был еще день, и свет на пятой палубе был приглушен.

Спок не запирал дверь в каюту. Стоило мне подойти и дотянуться своей аурой до сенсора, створки послушно распахнулись.

Он был внутри и сейчас снимал с себя земной костюм, готовясь к медитации. Освещение в каюте было ярче, чем везде, и напоминало о раннем вулканском вечере. Я вошла и принялась рассматривать красные стены его спальной зоны. Вне всяких сомнений, Спок бы сказал, что такой цвет более других подходит для сетчатки вулканских глаз, но мне кажется, ему просто нравится его эффектность.

Он заметил меня мгновенно.

— Изида?

Я мяукнула. Одна из его бровей тут же взлетела к челке — довольно растрепанной, надо сказать. Зажав в руке галстук, он не отрывал от меня внимательного взгляда, словно и впрямь ожидал каких-то объяснений моему присутствию. Аккуратно сложенный костюм уже лежал на койке, и Спок был в этот момент в одних черных трусах.

Именно тогда я поняла, каким образом смогу ему помочь. Не зря же я так долго была наложницей фараонов. Я подошла и, громко заурчав и выгнув спину, потерлась о его ноги. Кинув галстук поверх остальной одежды, Спок наклонился, взял меня на руки и сел на койку — я тут же затихла, и он почесал меня за ухом.

Тогда я вновь довольно заурчала, и он улыбнулся.

Я тоже улыбнулась, хоть ему и не понять кошачьей улыбки. Пришло время поведать ему свою тайну, но для начала я дотянулась своей аурой до терминала связи и отключила его. Потом проделала то же с компьютером и заперла дверь.

Спок посмотрел на меня как-то странно — наверное, почувствовал что-то необычное. Я встала на его коленях, уперлась передними лапами ему в грудь и посмотрела в глаза. Не слишком-то кошачья поза. Он среагировал мгновенно: напрягся, снова задрал бровь и пристально уставился в ответ.

— Изида, — спросил он, — ты действительно кошка?

Я засмеялась. А потом в мгновение ока стала любовницей фараона — той самой черноволосой красоткой с медовой кожей, впрочем, кошачьи ушки я решила оставить. Я их очень люблю. Метаморфоз уже завершился, но я продолжала смеяться, и теперь это был не беззвучный смех кошки, а глубокий смех красивой женщины.

И я все еще сидела у него на коленях. На мне была только простая льняная сорочка без рукавов — такая, какую я носила в дни фараонов. Согласитесь, было бы не очень вежливо оказаться роскошно одетой, сидя на коленях почти обнаженного вулканца.

Спок, к его чести, не заорал и не скинул меня на пол — только схватил за плечи с силой, которая запросто могла бы покалечить простую земную женщину. Не обращая на дискомфорт никакого внимания, я укрепила свою плоть в этой области, и тогда он поднялся, поставил меня на ноги и, по-прежнему не говоря ни слова, разжал руки.

Приподняв указательным пальцем подбородок, он принялся изучать мое лицо и выглядывающие из прически кошачьи уши. Когда он закончил и убрал руку, я хитро улыбнулась.

— Спасибо, — наконец сказал он, откашлявшись. — Я не ожидал такого быстрого и точного ответа на заданный вопрос. Что вы за форма жизни?

О да, он умен. Ему не пришло в голову, как многим другим, что я могу принимать только те две формы, что он уже видел.

— Я с той планеты, которую упоминал Гэри Сэвен, — улыбнулась я. — Люди твоего времени еще не скоро о ней узнают.

Он снова приподнял бровь, и я поняла, что веду себя верно. Передо мной сейчас существо, для которого нет во всей вселенной ничего важнее новых знаний, и я сейчас являюсь для него возможностью узнать то, чего не знает никто.

— Ваш народ и ранее вступал в контакт с людьми моего времени? — спросил он, догадавшись, что мы неоднократно вмешивались в прошлое Земли.

— Пожалуй, я не стану на это отвечать, — ответила я. — Но, разумеется, мне многое известно о твоем народе.

— В историю Вулкана вы тоже вмешивались?

Я вздохнула.

— Спок, это не имеет значения. Вулкан для нас так же важен, как и Земля, но, поверь, ни туда ни туда мы не лезем понапрасну. Однако я пришла, чтобы поговорить на более личные темы.

— Личные? — сглотнул он. Только теперь, мне кажется, он осознал, что почти голый стоит в своей спальне рядом с прекрасной незнакомкой.

— Тебя ко мне влечет, — сказала я. — Меня влечет к тебе. Разве этого недостаточно?

Спок заложил руки за спину, и я поняла, что он абсолютно не стесняется своего тела — куда важнее эмоциональная сдержанность.

— Мадам, — тихо сказал он, — я действительно озвучил данную мысль, но в то время вы были кошкой.

Я снова расхохоталась.

— Могу снова стать, если тебе так нравится больше, но я бы предпочла сохранить эту форму. Даже самые умные кошки не говорят на стандарте, — я сделала шаг. — Есть и другие вещи, на которые они не способны, — певуче закончила я.

— Мадам...

— Изида, — поправила я и обняла его за шею. Он оказался теплее человека, а его кожа значительно мягче. Очень приятный сюрприз.

— У тебя земное имя, — удивился он, пытаясь, похоже, снова вернуться к разговору о моем народе. Он не представляет, что его ждет.

— Мне нравится, как Гэри его произносит, — вместо объяснения сообщила я. — К тому же земная богиня Изида крайне любопытна, — я легонько толкнула его в грудь, заставив сесть на койку, и только потом осознала свою ошибку. Сообразив, что я куда сильнее, чем выгляжу, он с подозрением прищурился. Что ж, я не стану слишком сильно давить. Я еще раз толкнула его — он лег на спину, и я забралась на него сверху. — Ты разбираешься в истории Земли?

Спок снова сглотнул и замер.

— Немного, — ответил он.

— Ты знаешь о том, как боготворили Изиду?

— Культ Изиды процветал в Древнем Египте, а позже в Древней Греции и Риме — вплоть до насаждения на этих землях христианства, — звучало так, словно он проглотил библиотечную базу данных.

— Совершенно верно. А знаешь ли ты, как проходили обряды поклонения Изиде?

Он покачал головой.

— Мне известно только то, что она была богиней плодородия и деторождения.

— О да, и ритуальные обряды поклонения были скандально известны на весь Рим, — улыбнулась я. — Позволь мне продемонстрировать тебе пару ключевых моментов, — я провела пальцем по его груди и длинным ногтем слегка царапнула сосок. Он тут же затвердел.

— Изида, — сказал он с отчаянием в голосе. — Прошу, не надо. Я бы предпочел просто послушать.

— В самом деле? Твое тело, — я накрыла ладонью его пах. С того самого момента, когда я легла на него сверху, я чувствовала, что он реагирует на мою близость, — убеждает меня в обратном. Тебя влечет ко мне.

Он пожал плечами.

— Это только рефлекс. Я могу подавить его силой воли.

— Нет, не можешь.

Он посмотрел на меня с подозрением.

Я невинно похлопала ресницами.

— Никакого ментального воздействия, если ты подумал об этом. Только констатация факта. Ты не можешь подавить его усилием воли, потому что не хочешь.

Спок попытался сесть — впрочем, без особого усердия, только для того, чтобы убедить себя в том, что он действительно сопротивлялся, но я оказалась намного сильнее. Взгляд его темных глаз был абсолютно непроницаем.

— Позволь показать тебе, как мне было хорошо, — прошептала я, — когда твои сильные руки гладили мою шерстку, — я сжала его ладонь двумя руками и принялась ласкать ее: сначала всеми пальцами, а потом только указательным и средним. Я гладила внутреннюю сторону ладони, затем тыльную, затем мягкую кожу между пальцами. Он дрожал и изгибался подо мной, и я чувствовала жар, распространявшийся от паха по всему его телу. Соскользнув вбок, я вытянулась рядом и сжала ладонью его полностью возбужденный член. Он был такой большой, что уже не влезал в трусы целиком, и влажная от предэякулята темно-зеленая головка торчала из-под их пояса.

Я улыбнулась.

— Ты все еще хочешь, чтобы я остановилась?

— Изида, — выдохнул он. — Я вулканец, — в его голосе звучала угроза. Я понимала. Нельзя просто так возбуждать вулканца, если ты не хочешь продолжения, поскольку загнать этого джинна обратно в бутылку будет крайне непросто.

— Ты думаешь, я не осознаю, что это значит? — спросила я. Кончиками пальцев я очертила овал его лица, легко дотронулась до точек, которые его народ использует для мелдинга, и на его лице тут же отразилось понимание. Я уже занимаюсь с ним любовью — так, как это происходит между вулканцами, но он не осознавал этого до сих пор. Думаю, он никогда не делал это с представителями своей расы. Я улыбнулась самой себе. Зато я делала.

— Ты в безопасности, — сказала я ему. — Со мной ты можешь выпустить на волю свои нереализованные сексуальные желания. Ты не можешь причинить мне вреда, так почему бы не сдаться? Это логично.

Продолжая говорить, я гладила его живот и при слове «логично» сжала его член через ткань трусов. Он выдохнул. Мгновение назад его руки сжали мои плечи, собираясь оттолкнуть, но теперь безвольно упали на кровать. Он сдался.

Я стянула с него трусы, освободив длинный, невероятно твердый член, пробежалась кончиками пальцев по темно-оливковому стволу, покружила по головке с двойным гребнем, а затем осторожно стиснула в ладони напряженные яички. Вспомнив о том, как нежно Спок почесывал меня за ухом, я аккуратно царапнула нежную кожу, и он застонал. На мгновение его глаза закатились, а потом он зарычал, крепко обхватил мои плечи, перекатился на кровати, подминая меня под себя, и прижался губами к моему рту.

Я растворилась в этом поцелуе.

Когда я была в человеческой форме, моими любовниками были люди; когда была вулканкой — занималась сексом с вулканцами, но никогда прежде мне не доводилось в качестве земной женщины ощутить раскаленную животную страсть вулканского мужчины, решившего отбросить свой самоконтроль. Дыхание сбилось, и сердце колотилось где-то в горле.

Он терзал мои губы, и я впивалась ногтями в его поясницу, в его ягодицы, точно зная, что оставляю на нежной коже глубокие зеленые царапины, но ему нравилось, он выгибал спину под моими пальцами, и я делала это снова и снова.

Его губы переместились на мою шею.

Заставив свою сорочку раствориться в воздухе, я дотянулась до его спущенных на бедра трусов, с силой рванула ткань и отбросила их прочь.

Он был сверху. Я не удерживала его: он мог встать и уйти, если бы захотел. Он этого не сделал. Вместо этого он приподнялся на локте, обеспечив себе возможность свободной рукой исследовать мое тело. Его пальцы покружили по моей груди, животу, а потом скользнули между ног, потерлись о влажный клитор и погрузились внутрь меня. Волны глубочайшего удовольствия прокатились по моему телу, но он тут же убрал руку, оставив после себя только сладкое томление.

— Давай, — прошипела я.

Похоже, он нашел мою логику убедительной. Он развел мои ноги и разместился между ними, удерживая себя на локтях. Я выгнулась ему навстречу, не в силах ждать дольше, но он продолжал дразнить, раз за разом касаясь моего клитора головкой члена и не отрывая взгляда от моего лица. Я приподняла бровь, копируя его излюбленное выражение, и застонала, когда он снова потерся членом и замер.

Он смотрел так, словно наблюдал за ходом интереснейшего эксперимента. Я вцепилась в его бедра, но он не спешил удовлетворить мою нужду. Приподнявшись на руке, он продолжал внимательно меня рассматривать.

Совершенно завороженная происходящим, я терпеливо ждала.

И тогда он зарычал, одним плавным движением вошел в меня на всю длину, и я вскрикнула. Он стиснул мои бедра в ладонях, медленно вышел и толкнулся вновь — на этот раз так неспешно, что я смогла почувствовать каждый миллиметр его восхитительного члена. Хотелось мурлыкать, но сейчас я была не кошкой, так что я просто выдохнула в его изящно изогнутое ухо, и мое собственное дыхание, отразившись, защекотало мои губы. Ах, до чего же я люблю эти человеческие тела, они такие чувствительные.

Он продолжал двигаться — достаточно быстро для того, чтобы мне не хватало времени перевести дух перед следующим толчком. Его ритм был безупречен, почти музыкален. Я протянула руки к его лицу, вспомнив о том, зачем я здесь. Странно, что я вообще на мгновение забыла о своей цели. Хотя нет, наверное, не странно. Я очарована им не меньше, чем он очарован мной.

— Спок, — прошептала я, зная, что он услышит, даже несмотря на его громкое дыхание. Я и сама едва могла говорить. — Ты спрашивал, что я за форма жизни. Так вот, я могу быть чем угодно и кем угодно. У меня есть для тебя... послание... подарок.

Не отводя глаз, он снова толкнулся в мое тело...

И в это мгновение я стала его капитаном.

Его глаза едва не вылезли из орбит. Он продолжать сжимать меня в объятиях, но теперь выглядел так, словно готовится сигануть с обрыва. Он заметно побледнел, но его тело горело огнем, который так просто не потушить. Он посмотрел на меня с полной беспомощностью во взгляде, а потом снова толкнулся — на этот раз не в податливое женское тело, а в тесную задницу своего капитана. Он не мог себе даже вообразить такого — по крайней мере, в здравом уме. Теперь вокруг него обвивались крепкие ноги капитана, а не длинные и стройные ноги фаворитки фараонов. Ладони капитана были на его лице. Его пальцы впивались в бедра капитана, и, что хуже всего, он смотрел своему капитану в глаза.

Я быстро привыкла к новой форме — учитывая то, насколько сильно была возбуждена моя предыдущая. Я ощущала в себе Спока, и раскаленное, граничащее с болью удовольствие прокатывалось по моему телу, но мой член совершенно не устраивало то, что его оставили без внимания. Он скользил по животу Спока, но этого было недостаточно. Я прикоснулась к себе, а потом крепче вжалась в его живот, наслаждаясь умопомрачительным трением, и Спок, глядя на это, глядя, как его член раз за разом погружается в мое тело, зажмурился и издал полный муки вопль, который еще долго будет стоять у меня в ушах:

— Не-е-е-е-ет! — и в то же мгновение кончил.

Горячее семя наполнило мое тело, я, вскрикнув в ответ, излилась на свой живот, и мое удовольствие смешалось с его печалью. Разумеется, я могла ожидать, что он так отреагирует. Надеюсь, я смогу все исправить.

Спок наконец отстранился, рухнул на кровать рядом со мной и прикрыл глаза рукой.

— Прошу тебя, — взмолился он. — Прошу, стань снова женщиной. Или кошкой.

Кем угодно, только не капитаном.

Но я не подчинилась.

— Спок, — обратилась я к нему голосом Кирка. — Сначала я должна вручить тебе подарок. Ты должен знать, что вправе получить то, что желаешь.

— Откуда... откуда тебе знать... что... я желаю? — он никак не мог выровнять дыхание, и казалось, что он всхлипывает. Не может же он в самом деле? — Я не ощутил... прикосновения твоего разума, но... похоже, ты... телепат.

Уверена, что я догадалась бы и без телепатии, я же видела, как он хвостиком ходит за капитаном, куда бы тот ни шел, но я не стала говорить ему об этом, чтобы не напугать еще сильнее.

— Я ощутила твои мысли, когда в первый раз запрыгнула к тебе на колени.

Спок наконец на меня посмотрел. Заметив, что он искусал губы в кровь, я протянула руку, собираясь дотронуться до зеленой отметины, но он перехватил мое запястье раньше, чем я успела это сделать. Он рассмотрел мою ладонь с обеих сторон и изумленно покачал головой. О да, я знаю, что копия безупречна. Его пальцы скользнули по моей груди — там, где над сосками была белая полоска. Она была почти незаметна и тонка, как ниточка, но Споку она казалась ярче солнечного света. Я прочитала в его мыслях, что это он виноват в том, что капитан несколько месяцев назад получил этот шрам.

— Твои способности, — сказал он, — явно за пределами нашего понимания.

— Продолжай, — подбодрила я. — Сделай то, о чем думаешь.

— Это нелогично.

— Знаю. Но это поможет.

Он склонил голову и вздохнул. Я ощущала его любопытство. Как настоящий ученый, он не мог отказаться от интересного эксперимента. Наклонившись, он поцеловал появившийся по его вине шрам, а потом отстранился и снова покачал головой.

— Ты не он.

— Сейчас я его образ, — сказала я. — И сейчас его образ хочет, чтобы ты знал о том, как сильно ему понравилось заниматься с тобой любовью, — я приоткрыла губы, желая, чтобы он меня поцеловал, и почти уверенная в том, что он откажет.

Но он не отказал. Он прижался губами к копии губ Кирка — сначала осторожно, затем более решительно, вкладывая в поцелуй всю свою страсть и нереализованную любовь. Я расслабилась, позволяя ему делать все, что захочется. Он вплел пальцы в мои волосы, сжал другой рукой плечо, а потом прервал поцелуй и отвел непослушную прядь в моего лба. Прядь тут же упала обратно.

— Безупречная копия, — сказал он. Прижав палец к губам, он задумался, стараясь, очевидно, навсегда запомнить, как целовал капитана.

— Это воспоминание не сможет заменить для тебя реальность.

Его глаза были совершенно непроницаемы.

— Реальность мне недоступна.

— Чепуха.

Он снова схватил меня за запястье — боль была такой же острой, как только что удовлетворенное желание, — а потом еще раз коснулся тонкого шрама.

— Посмотри, что я с ним сделал.

Я коснулась его памяти.

— Тогда ты не мог себе позволить его любить. Если бы ты мог, то не стал бы сражаться с ним из-за женщины на кун-ут-калифи.

— Он не захочет меня, — возразил Спок.

— Он тебя любит, — не уступила я.

Он выгнул бровь.

— Ты и в его мысли залезла?

Я расхохоталась.

— Конечно же, нет. Но вдумайся, я сейчас в его форме, а значит, понимаю его так, будто являюсь его братом-близнецом. Как я могу не знать, что он чувствует? Как правильно было быть им и ощущать тебя в своем теле! Ему бы это понравилось. Он удивительно чувственный человек.

— Он любит женщин, — сказал Спок.

— Он спит с женщинами, — поправила я. — А любит он тебя. Он был бы в восторге, если бы смог удовлетворить обе потребности одновременно. Ему только нужно узнать о том, что ты примешь его любовь во всех формах.

— Я потеряю себя, — помолчав, сказал он.

— Что произошло, — спросила я, — когда ты пытался контролировать себя во время пон фарра?

— Мне не удалось. Зов крови был слишком силен.

— Что произошло только что, — продолжила я, — когда ты позволил простой страсти управлять своими действиями?

— Я потерял контроль, — сказал он, отводя взгляд. — Если бы ты была обычной женщиной или действительно была Джимом, то я бы травмировал тебя.

— Ничего подобного. Ты причинил мне боль дважды — но ни разу во время секса.

Его лицо прояснилось.

— Я прошу прощения.

— В этом нет нужды. Ты знаешь, что я сильнее тебя. Однако во время секса, когда ты «потерял контроль», как ты выражаешься, ты был нежен. Возбужден и страстен, но нежен. Твоему капитану ничего не угрожает.

Спок все еще не решался на меня посмотреть.

— Потерять контроль над эмоциями — это преступление на Вулкане.

— Не в такие моменты! — я практически кричала. — Как ты не понимаешь? Это нормальное поведение для занимающегося сексом вулканца. Да у вас бы вообще дети не рождались, если бы вулканцы так над собой издевались! Во имя всего святого, как ты вообще ухитрился так долго держать себя в ежовых рукавицах?

Он закрыл глаза, и я поняла, что ему трудно смотреть на меня, пока я нахожусь в образе Кирка. Но я неспроста выбрала эту форму. Пусть хотя бы слушает его голос.

— Мне не всегда удавалось, — сознался Спок. — Но секс был скорее случайностью, нежели выбором.

Я едва не засмеялась, когда услышала, как он объясняет собственные поступки таким тоном, словно описывает брачные ритуалы лабораторной крысы.

Я пожала плечами — широкими мускулистыми плечами Кирка.

— Но сегодня ты сам сделал выбор, Спок. Я могла бы тебя заставить, но мне не пришлось, — я решила не упоминать о том, что он вообще не пытался вырваться или позвать на помощь.

— Твоя логика была убедительна, — отозвался он.

— Тогда позволь мне сказать еще кое-что. Спок, твоя жизнь изменится целиком и полностью, если ты рискнешь. Или ты просто боишься быть счастливым?

Он коснулся ладонью моего лица.

— Я почти верю тебе, — прошептал он. Печаль исказила черты его строгого лица, он отвернулся и снова лег на спину. — Изида, прошу тебя, стань снова...

— Ш-ш-ш, — улыбнулась я. — Смотри, — я снова была женщиной с кошачьими ушками, и на мне снова была льняная сорочка. Нащупав на полу его трусы, я бросила их ему. Они порваны, конечно, но прикрыться можно. — Капитан уже почти закончил экскурсию, и скоро Гэри начнет меня искать. Прошу, подумай о том, что я сказала.

Он не ответил, но по его лицу я поняла, что он непременно подумает.

Довольно. Пора заканчивать эксперимент.

Пока он принимал душ и облачался в униформу, я разблокировала дверь и активировала компьютер.

Спок покинул каюту в сопровождении маленькой и очень симпатичной черной кошки в украшенном бриллиантами ошейнике. Она покачивала хвостом и выглядела такой довольной, словно только что наелась сметаны.

***

Они спустили нас с Гэри и Робертой назад, в нью-йоркскую квартиру, в которой Гэри собирался побыть еще какое-то время. Команда «Энтерпрайз» решила остаться на орбите Земли еще на двое суток, чтобы продолжить изучение прошлого планеты и только потом вернуться в свой век. Мне же перемещаться во времени совершенно не хотелось, поэтому оставалось только надеяться на то, что Спок сделает ход, пока они все еще здесь.

Мое желание сбылось. Следующим же вечером, наблюдая за вулканцем при помощи телепатии, я почувствовала, что он рядом с капитаном. Приняв человеческую форму, я позаимствовала из пиджака Гэри устройство для транспортации и поднялась на корабль, усыпив охрану раньше, чем они успели позвать на помощь.

Превратившись в одного из спящих офицеров, я тихо прошла по коридору и целенаправленно поднялась на пятую палубу. Я чувствовала Спока и точно знала, что он неподалеку от своей каюты. А, точно, в соседней. Изучив надпись на двери, я улыбнулась. Джеймс Т. Кирк. Капитан. Коридор был пуст, так что никто не видел, как охранник обернулся арктурианской блохой и проскользнул под дверь.

Внутри я снова стала кошкой — на этот раз невидимой. Это совсем не сложно, если знаешь, как работать со светом. Распушив шерсть и открыв сознание, я устроилась около переборки, радуясь тому, что на корабле на самом деле нет никаких арктурианских блох.

Спок сидел за столом напротив капитана и выглядел крайне напряженным. Они играли в шахматы, но вулканец двигал фигуры, особо не раздумывая, а иногда и вовсе на них не глядя.

Как ни странно, он все равно победил.

— Спок, — удивился Кирк. — Я думал, непредсказуемые ходы — моя прерогатива. Не хотите поподробнее рассказать о своей новой стратегии?

Спок наконец отмер и посмотрел на собеседника.

— Простите меня, капитан. Боюсь, я не мог сосредоточиться на игре.

— Тогда вам стоит почаще отвлекаться. Вы могли бы таким образом победить в межгалактическом турнире, — улыбнулся Кирк, убирая фигуры.

— Джим, — сказал Спок, и его голос был глубже, чем я когда-либо слышала.

О, святая река времени, он решился! Я тут же навострила свои маленькие невидимые ушки.

Кирк убрал со стола шахматную доску и поднял голову.

— Что случилось, Спок? — он тут же понял, что что-то не так. Он тоже никогда не слышал, чтобы Спок говорил таким тоном.

Спок слабо улыбнулся в ответ.

— Ничего не случилось, но то, что я собираюсь вам сказать... может показаться неожиданным. Или даже неприятным. Вы должны сразу дать мне понять.

Брови Кирка поползли вверх.

— Говорите, — строго сказал он.

Спок сглотнул.

— Не так давно я осознал... я понял, что...

Кирк подождал некоторое время, но быстро потерял терпение.

— Спок, — мягко произнес он. — Что бы ни произошло, вы можете мне об этом рассказать.

Спок молча смотрел на него еще пару секунд, а потом протянул руку и смело сжал ладонь Кирка. Мое сознание было открыто, так что я тут же почувствовала изумление капитана, однако он с мастерством вулканского логика ухитрился сохранить совершенно непроницаемое выражение лица. Кирк повернул руку так, что их ладони теперь прижимались друг другу, и улыбнулся.

— Спок, — сказал он с такой теплотой в голосе, что даже я почувствовала себя счастливой.

Спок даже не моргнул.

— Это имеет отношение к... эмоциям...

Кирк кивнул, лицо его было спокойно и серьезно, но я легко читала его мысли.

Ну конечно, имеет. Только из-за эмоций Спок может лишиться дара речи. Из-за них, и еще...

— И... биологии, — закончил Спок. Его губы дрогнули в коронной полуулыбке. О, это достойно. При всем своем отношении к чувствам он не воспринимает себя слишком серьезно. Совершенно очаровательная черта.

— Ага, — Кирк все еще терпеливо ждал, но я ощущала, как он горит изнутри. Я действительно в нем не ошиблась. Я не стала объяснять этого Споку, но когда ты принимаешь чью-то форму, то начинаешь понимать его мотивы не хуже собственных. Не отрывая от них глаз, я взволнованно облизала лапу.

Спок повернул кисть Кирка ладонью вверх, протянул вторую руку и провел указательным и средним пальцами по его ладони. Потом снова перевернул и погладил с тыльной стороны. Задержав дыхание, Кирк наблюдал за тем, как Спок по-вулкански целует его руку, и я точно знала, что спустя буквально пару секунд капитан возбудился до предела.

Погладив напоследок запястье Кирка, Спок притянул его ладонь к губам и нежно поцеловал в самую серединку.

— Когда вы говорили... об эмоциях, — тяжело сглотнув, наконец произнес Кирк, — и биологии, то имели в виду...

Спок кивнул.

— Конечно, я не подразумевал размножение, Джим.

Кирк тихо засмеялся.

— Ага. Разумеется, нет. Это невозможно, не так ли?

— Утвердительно, — согласился Спок и, не выпуская ладони Кирка, поднялся на ноги, вынуждая того последовать за собой. Кирк встал, и теперь узкие брюки не могли скрыть его состояния. Я, по крайней мере, все видела превосходно.

Но Спок ничего не видел — он пристально смотрел капитану в глаза. Подняв руку, он прижался двумя сложенными пальцами к его лицу, провел ими по лбу до виска, по скуле, изгибу подбородка и остановился на губах.

Я чувствовала, что Кирк пытается судорожно решить, как верно отреагировать — впрочем, сориентировался он быстро и поцеловал пальцы Спока. Этот поцелуй был ответом на вопрос, который Спок так и не рискнул задать, и сердце вулканца наполнилось восторгом. Его темные глаза заблестели.

Продолжение в комментариях

@темы: Spirk, Star Trek, гет, TOS, Spock is love, мои переводы (а руки чесались...), Фанфики, Kirk

---

Мое с ФБ, пост #20, авторский фик "Бесценные мгновения""

Название: Бесценные мгновения
Автор:  ~Nagini~
Бета:  Velvetpurr
Размер: драббл, 970 слов
Канон: RPF
Пейринг: Леонард Нимой/Джеффри Хантер, Леонард Нимой/Брюс Гринвуд
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: R
Краткое содержание: Пережив что-то поистине прекрасное, люди часто замирают и думают: «Я запомню это навсегда».
Примечание: Текст содержит иллюстрацию  -tafa.


Друзьям и поклонникам Леонард много раз говорил о том, что нельзя жалеть о прожитых днях, о сделанном и несделанном, о принятых и непринятых решениях, и в целом всегда следовал этому курсу — никто не смог бы его упрекнуть. Но у каждого человека, даже у такого мудрого, как Леонард Нимой, есть свои маленькие слабости, свои моменты, когда он в глубине души противоречит самому себе. Одним из таких моментов — ярких образов, застывших в вечности навсегда, — был Джеффри Хантер. И таким ярким, думал Леонард, его делало нереализованное желание, которое уже никогда не будет возможности реализовать.

— А это Кристофер Пайк, — ухмыляется Джин, подводя слегка робеющего Леонарда к одному из наиболее востребованных актеров своего времени.

— Джеффри Хантер, — ослепительно улыбнувшись, поправляет мистера Родденберри покоритель киноэкранов.

— Генри, — заговорщически шепчет Нимою на ухо Мейджел. — Это его настоящее имя.

Хантер слышит последнее замечание, но лишь смотрит на женщину, притворно нахмурившись, а потом снова улыбается и пожимает плечами.

— Ну, можно и так. А вы?

— Леонард, — говорит Леонард, с трудом удерживаясь от того, чтобы не покраснеть, словно школьница, и всем своим существом понимая, что в это мгновение он пропал навсегда.

Пережив что-то поистине прекрасное, люди часто замирают и думают: «Я запомню это навсегда». Они думают: «Я должен это запомнить, чтобы потом, когда все прекрасное в моей жизни скроется за поворотом прожитых лет, сесть в кресло перед камином, укрыть ноги пушистым пледом и вспоминать это бесценное мгновение». Леонард тоже так думал, каждый день, наблюдая за старшим коллегой и не решаясь даже попытаться с ним сблизиться. Ничего удивительного: где он, а где Джеффри? Джеффри и его сбивающая с ног улыбка, Джеффри и его блистательная актерская карьера, Джеффри и бесконечная череда его женщин.

У Леонарда, конечно, теперь есть камин, но он редко сиживает перед ним, укутавшись в плед, потому что его жизнь до сих пор умудряется поддерживать сумасшедший ритм, вовлекая его в бесчисленные водовороты событий и приключений, но, в сущности, место действий оказывается неважным. Леонард все равно вспоминает.

— Ух ты, — говорит Джеффри, глядя, как гример прилаживает Леонарду уже шестую, наверное, за неделю пару ушей. — Эти выглядят правдоподобно. Особенно в сочетании с бровями.

Дождавшись, когда гример отойдет, он подходит к креслу, в котором замер Леонард, и протягивает руку.

— Можно?

Леонард кивает и, прикрыв глаза, наслаждается невесомыми прикосновениями к своим, но не своим ушам и бровям, стараясь навсегда запомнить то, как сильная рука ненароком задевает его подбородок, случайно скользит по щеке.

— Дерьмо, — ругается Хантер, потирая ребро ладони. — Что это за грим такой, какого черта он так легко смазывается?

— Он засохнет, — кричит от соседнего, занимаемого Мейджел, кресла гример. — Не трогайте его еще минут пятнадцать.

Джеффри кивает и отходит, тут же забывая о пять минут назад родившемся в гримерной «Десилу студиос» вулканце.

Пятнадцать минут относительного покоя. Это здорово. Леонард закрывает глаза и отпускает свое воображение на волю. Он представляет, как, коснувшись его ушей, Джеффри скользит кончиками пальцев по его шее, вниз, на ключицы, забирается под ворот рубашки, гладит. Он молчит в фантазиях Леонарда, ведь Леонард не знает, что в такой ситуации может один мужчина сказать другому. Если он пытается заставить Джеффри заговорить, то очарование момента тут же рассыпается мелкими осколками и превращается в абсурд чистой воды. Перестает быть похожим на то, что когда-либо могло бы на самом деле случиться.

Поэтому Джеффри раздевает Леонарда молча, молча оглаживает его грудь, молча расстегивает штаны и запускает руку в трусы, уверенно и умело сжимая член. У Леонарда, разумеется, уже стоит колом, что довольно логично, поскольку в присутствии Хантера ему все время приходится держать свое либидо в ежовых рукавицах. Джеффри двигает рукой быстро, резко, неритмично. Леонарду нравится воображать именно так, потому что такой ход событий кажется ему наиболее достоверным. Он не может представить себе, чтобы сам Джеффри Хантер, решись он даже на однополый акт, стал бы ему отсасывать, например, или пошел бы дальше и лег с ним в постель. Нет, наиболее приближенным к реальности казался Леонарду именно такой поворот, похожий на то, что они с бостонским товарищем однажды мальчишками делали друг другу.

— Мистер Нимой!

Леонард распахивает глаза. Пятнадцать минут давно истекли, и гример зовет его уже, кажется, не в первый раз. Слава богу, что эта похожая на простынь штука, которой он накрыт, такая длинная, иначе вся гримерка увидела бы, как у него стоит. На Джеффри Хантера, которого уже и след простыл, и на собственные фантазии. Леонард ощущает себя полным идиотом и, подставляя нос под кисточку гримера, прикрывает глаза, пытаясь привести себя в чувство.

На съемках нового фильма все не так. Леонард обходит по кругу не маленькую комнатку, где все когда-то ютились вместе, как одна большая семья, а огромную и очень современную гримерную, похожую скорее на заводской цех. Гримеры такие молодые, актеры тоже. Ему кажется — даже больше, чем казалось в тот день, когда он только получил предложение, — что ему тут не место. Это больше не его «Звездный путь», не его мир, и ловить ему тут совершенно нечего. Прекрасные дни скрылись за поворотом, и ему, быть может, все же пора к семье, камину и пушистому пледу. Вспоминать...

— Мистер Нимой, — окликают его, и он поворачивается на голос. Перед ним стоит мужчина с очень добрыми светлыми глазами и совершенно ослепительной улыбкой. И этот мужчина ему кого-то упорно напоминает, но кого же?..

— Меня зовут Брюс Гринвуд, я исполняю роль Кристофера Пайка, — представляется он. — И я всегда мечтал с вами познакомиться.

У Леонарда сердце пропускает удар. Да... Он похож. И непохож. Но что-то неуловимое в его глазах и в его мимике тянет Леонарда туда, в тысяча девятьсот шестьдесят четвертый, в пропитанную запахом краски студию, в маленькую гримерную, где Джеффри Хантер проверял на прочность его вулканские уши. Брюс Гринвуд совсем не такой, как окружившие сегодня Леонарда молодые люди, смотревшие на него, открыв рты, словно на памятник самому себе. Брюс смотрит на него с тем же восхищением и любопытством, но еще он смотрит на него как на живого, и Леонард вдруг понимает, что жизнь подарила ему второй шанс. И на этот раз он точно не собирается его упускать.

— Приятно познакомиться, мистер Гринвуд. Не возражаете, если я угощу вас чашечкой чая после примерки?

-конец-

@темы: Star Trek, Leonard Nimoy, Мои авторские фики, Фанфики

---

Это будет не неделя, а рабоче-семейный ад. Нужно пережить...

@темы: Мысли вслух

---

Мое с ФБ, пост #19, перевод "В двух словах"

Название: В двух словах
Переводчик:  ~Nagini~
Бета:  Velvetpurr
Оригинал: Very Briefly, Анонимный автор кинк-феста, запрос отправлен.
Ссылка на оригинал: Very Briefly
Размер: драббл, 160 слов в оригинале
Канон: Star Trek RPF
Пейринг/Персонажи: Леонард Нимой/Уильям Шатнер, ДеФорест Келли.
Категория: слэш
Жанр: PWP
Рейтинг: NC-17
Примечание: Написано на trek_rpf_kink в 2009 году.
Краткое содержание: Они делают это в уборной бара.
Размещение: только после деанона с разрешения автора


Они научились делать это по-быстрому.

Спина прижата к двери кабинки, джинсы расстегнуты, рваное и учащенное дыхание; быстрее, быстрее, быстрее, «потому что Ди сейчас берет еще по одной, а они и так с трудом его сюда затащили»; губы Лена на горле Билла; руки Билла у Лена в трусах; низкое, непристойное, лишающее дыхания свидетельство преступления между ног. Они двигаются быстро, грубо; ловкие пальцы, горячая кожа, влажные, скользкие, липкие движения: чёрт-чёрт-чёрт, — хриплый шепот Лена в ямочку между ключицами Билла. Мощный и беззвучный оргазм, искусанные губы, дрожащие колени; все это так знакомо, так по-шестидесятнически в увешанном неоновой рекламой дешевом баре. Руки Билла в волосах Лена, треплют, портят прическу, как обычно; пальцы Лена у Билла во рту, ныряют, возвращаются чистые.

Боже, они просто мастера в таких делах.

Они покидают уборную аккуратно одетыми, умытыми и чистыми — обычными. Ди ставит на столик три кружки пива и ничего не замечает.

-конец-

@темы: William Shatner, Leonard Nimoy, мои переводы (а руки чесались...), Шатним, Слэш, Фанфики