Мое с ФБ, пост #20, авторский фик "Бесценные мгновения""

[Nagini-snake]

Название: Бесценные мгновения
Автор:  ~Nagini~
Бета:  Velvetpurr
Размер: драббл, 970 слов
Канон: RPF
Пейринг: Леонард Нимой/Джеффри Хантер, Леонард Нимой/Брюс Гринвуд
Категория: слэш
Жанр: романс
Рейтинг: R
Краткое содержание: Пережив что-то поистине прекрасное, люди часто замирают и думают: «Я запомню это навсегда».
Примечание: Текст содержит иллюстрацию  -tafa.


Друзьям и поклонникам Леонард много раз говорил о том, что нельзя жалеть о прожитых днях, о сделанном и несделанном, о принятых и непринятых решениях, и в целом всегда следовал этому курсу — никто не смог бы его упрекнуть. Но у каждого человека, даже у такого мудрого, как Леонард Нимой, есть свои маленькие слабости, свои моменты, когда он в глубине души противоречит самому себе. Одним из таких моментов — ярких образов, застывших в вечности навсегда, — был Джеффри Хантер. И таким ярким, думал Леонард, его делало нереализованное желание, которое уже никогда не будет возможности реализовать.

— А это Кристофер Пайк, — ухмыляется Джин, подводя слегка робеющего Леонарда к одному из наиболее востребованных актеров своего времени.

— Джеффри Хантер, — ослепительно улыбнувшись, поправляет мистера Родденберри покоритель киноэкранов.

— Генри, — заговорщически шепчет Нимою на ухо Мейджел. — Это его настоящее имя.

Хантер слышит последнее замечание, но лишь смотрит на женщину, притворно нахмурившись, а потом снова улыбается и пожимает плечами.

— Ну, можно и так. А вы?

— Леонард, — говорит Леонард, с трудом удерживаясь от того, чтобы не покраснеть, словно школьница, и всем своим существом понимая, что в это мгновение он пропал навсегда.

Пережив что-то поистине прекрасное, люди часто замирают и думают: «Я запомню это навсегда». Они думают: «Я должен это запомнить, чтобы потом, когда все прекрасное в моей жизни скроется за поворотом прожитых лет, сесть в кресло перед камином, укрыть ноги пушистым пледом и вспоминать это бесценное мгновение». Леонард тоже так думал, каждый день, наблюдая за старшим коллегой и не решаясь даже попытаться с ним сблизиться. Ничего удивительного: где он, а где Джеффри? Джеффри и его сбивающая с ног улыбка, Джеффри и его блистательная актерская карьера, Джеффри и бесконечная череда его женщин.

У Леонарда, конечно, теперь есть камин, но он редко сиживает перед ним, укутавшись в плед, потому что его жизнь до сих пор умудряется поддерживать сумасшедший ритм, вовлекая его в бесчисленные водовороты событий и приключений, но, в сущности, место действий оказывается неважным. Леонард все равно вспоминает.

— Ух ты, — говорит Джеффри, глядя, как гример прилаживает Леонарду уже шестую, наверное, за неделю пару ушей. — Эти выглядят правдоподобно. Особенно в сочетании с бровями.

Дождавшись, когда гример отойдет, он подходит к креслу, в котором замер Леонард, и протягивает руку.

— Можно?

Леонард кивает и, прикрыв глаза, наслаждается невесомыми прикосновениями к своим, но не своим ушам и бровям, стараясь навсегда запомнить то, как сильная рука ненароком задевает его подбородок, случайно скользит по щеке.

— Дерьмо, — ругается Хантер, потирая ребро ладони. — Что это за грим такой, какого черта он так легко смазывается?

— Он засохнет, — кричит от соседнего, занимаемого Мейджел, кресла гример. — Не трогайте его еще минут пятнадцать.

Джеффри кивает и отходит, тут же забывая о пять минут назад родившемся в гримерной «Десилу студиос» вулканце.

Пятнадцать минут относительного покоя. Это здорово. Леонард закрывает глаза и отпускает свое воображение на волю. Он представляет, как, коснувшись его ушей, Джеффри скользит кончиками пальцев по его шее, вниз, на ключицы, забирается под ворот рубашки, гладит. Он молчит в фантазиях Леонарда, ведь Леонард не знает, что в такой ситуации может один мужчина сказать другому. Если он пытается заставить Джеффри заговорить, то очарование момента тут же рассыпается мелкими осколками и превращается в абсурд чистой воды. Перестает быть похожим на то, что когда-либо могло бы на самом деле случиться.

Поэтому Джеффри раздевает Леонарда молча, молча оглаживает его грудь, молча расстегивает штаны и запускает руку в трусы, уверенно и умело сжимая член. У Леонарда, разумеется, уже стоит колом, что довольно логично, поскольку в присутствии Хантера ему все время приходится держать свое либидо в ежовых рукавицах. Джеффри двигает рукой быстро, резко, неритмично. Леонарду нравится воображать именно так, потому что такой ход событий кажется ему наиболее достоверным. Он не может представить себе, чтобы сам Джеффри Хантер, решись он даже на однополый акт, стал бы ему отсасывать, например, или пошел бы дальше и лег с ним в постель. Нет, наиболее приближенным к реальности казался Леонарду именно такой поворот, похожий на то, что они с бостонским товарищем однажды мальчишками делали друг другу.

— Мистер Нимой!

Леонард распахивает глаза. Пятнадцать минут давно истекли, и гример зовет его уже, кажется, не в первый раз. Слава богу, что эта похожая на простынь штука, которой он накрыт, такая длинная, иначе вся гримерка увидела бы, как у него стоит. На Джеффри Хантера, которого уже и след простыл, и на собственные фантазии. Леонард ощущает себя полным идиотом и, подставляя нос под кисточку гримера, прикрывает глаза, пытаясь привести себя в чувство.

На съемках нового фильма все не так. Леонард обходит по кругу не маленькую комнатку, где все когда-то ютились вместе, как одна большая семья, а огромную и очень современную гримерную, похожую скорее на заводской цех. Гримеры такие молодые, актеры тоже. Ему кажется — даже больше, чем казалось в тот день, когда он только получил предложение, — что ему тут не место. Это больше не его «Звездный путь», не его мир, и ловить ему тут совершенно нечего. Прекрасные дни скрылись за поворотом, и ему, быть может, все же пора к семье, камину и пушистому пледу. Вспоминать...

— Мистер Нимой, — окликают его, и он поворачивается на голос. Перед ним стоит мужчина с очень добрыми светлыми глазами и совершенно ослепительной улыбкой. И этот мужчина ему кого-то упорно напоминает, но кого же?..

— Меня зовут Брюс Гринвуд, я исполняю роль Кристофера Пайка, — представляется он. — И я всегда мечтал с вами познакомиться.

У Леонарда сердце пропускает удар. Да... Он похож. И непохож. Но что-то неуловимое в его глазах и в его мимике тянет Леонарда туда, в тысяча девятьсот шестьдесят четвертый, в пропитанную запахом краски студию, в маленькую гримерную, где Джеффри Хантер проверял на прочность его вулканские уши. Брюс Гринвуд совсем не такой, как окружившие сегодня Леонарда молодые люди, смотревшие на него, открыв рты, словно на памятник самому себе. Брюс смотрит на него с тем же восхищением и любопытством, но еще он смотрит на него как на живого, и Леонард вдруг понимает, что жизнь подарила ему второй шанс. И на этот раз он точно не собирается его упускать.

— Приятно познакомиться, мистер Гринвуд. Не возражаете, если я угощу вас чашечкой чая после примерки?

-конец-