Переводчик: ~Nagini~
Бета: Velvetpurr
Оригинал: Idol by J S Cavalcante,
Ссылка на оригинал: Idol
Размер: миди, 8941 слово в оригинале
Канон: Star Trek TOS
Пейринг/Персонажи: Спок/Джеймс Кирк, Спок/Изида
Категория: гет, слэш
Жанр: романс
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Спок замечает, что его странным образом тянет к Изиде — черной кошке Гэри Сэвена. В обличье женщины с кошачьими ушками она объясняет Споку, почему всегда нужно следовать своему желанию.
Примечание: Впервые эта история была опубликована в 2003 году на фесте Spock-Fuh-Q-Fest. Действие происходит во время эпизода 2.26 TOS "Assignment: Earth".
Идол: 1) истукан, почитаемый язычниками за божество, кумир. 2) предмет слепой любви. 3) в логике — препятствие на пути познания. (Словарь иностранных слов, вошедших в состав русского языка. — Чудинов А.Н., 1910.)
Размещение: только после деанона с разрешения автора
читать дальше
Я Изида.
Я взяла это имя тысячелетия назад, когда моя раса впервые посетила Землю — на этой голубой планете не было места богаче и прекраснее, чем долина Нила. Я была осторожна и маскировалась столь искусно, что люди так никогда и не узнали, что воплощение их богини плодородия столько лет жило среди них.
Я Изида, и я могу стать тем, кем захочу.
Я сопровождала фараонов. Я была рядом, когда они руководили постройкой своих пирамид. Я следовала за их похоронными дрогами, когда их погребали в недрах этих каменных гигантов. В полной темноте я стояла у их могил, пока рабы навечно запечатывали вход. Окруженная всеми богатствами их цивилизации, я стояла и старалась расслышать хоть малейший звук, сопровождающий их вознесение в страну мертвых. Но не было ничего, кроме тишины. И тогда я становилась жуком или скорпионом и, незаметная людскому глазу, выскальзывала на белый свет в тот момент, когда последний камень занимал свое место.
Однажды, в век, который я вспоминаю с особой нежностью, я превратилась в женщину с миндалевидными глазами, длинными черными волосами и нежной кожей цвета меда. Я жила среди наложниц фараонов, и я была так прекрасна, что никому даже в голову не приходило задуматься, откуда я взялась. Наверное, они полагали, что я еврейка или вавилонская рабыня.
Я воздействовала на фараонов с помощью телепатии, и никто из них ни разу не усомнился в том, что я должна быть рядом. Раз за разом я становилась их фавориткой, становилась матерью их сыновей, а они становились отцами многих поколений правителей. Так вот и вышло, что я — предок многих представителей человечества, что живут на этой планете и сегодня, многие века спустя.
Я неплохо разбираюсь и в других видах, населяющих этот мир, ведь я не раз превращалась в кого-то из них. Когда я желала проплыть все могучие земные океаны, то становилась китом; когда хотела всем телом ощутить остроту земных камней, то превращалась в змею. Но больше всего я любила быть изящной черной кошкой, и даже теперь я принимаю именно эту форму, когда решаю вновь посетить взятую под свое крыло планету.
Очень быстро я поняла, что люди говорят в присутствии кошек то, что никогда не скажут в присутствии другого человека. Иногда они рассказывают кошкам свои самые черные секреты. Я смеюсь, но не насмехаюсь над ними. Я люблю этот народ. Если кто-то из них решается поведать мне о своем самом заветном желании, я делаю все, что в моих силах, чтобы оно исполнилось.
Но никто так ни разу и не догадался, что именно ленивая кошка претворила их мечты в жизнь.
Я Изида, исполнительница желаний, и сегодня я снова стала кошкой — черной и гладкой, одетой в блестящий платиновый ошейник, украшенный бриллиантами. Никто не посмел бы обвинить меня в отсутствии вкуса — даже в облике кошки. Я оказалась в том периоде истории, что люди называют двадцатым веком. С тех пор, как канули в Лету времена фараонов, я столько раз улетала домой, но всегда возвращалась на Землю, чтобы посмотреть, как живут мои потомки.
Их развитие было хаотичным. Временами они делали большие рывки вперед — развивали технику, науку, учились мирно сосуществовать, — а в другие моменты мне приходилось лицезреть войны и такие жестокие разрушения, что я поражалась, как это они умудрились до сих пор не перебить друг друга.
И в конце концов они настолько преуспели в военном деле, что разработали оружие, действительно способное уничтожить их прекрасный мир.
Моему народу не раз доводилось наблюдать за тем, как подобное происходит на других планетах, и мы решили, что не позволим, чтобы это случилось еще раз. Мои силы огромны, хотя я и не настоящая Изида, которой люди когда-то молились о плодородии. Моя планета опережает Землю в развитии на многие тысячелетия, так что это совсем не магия — это наука.
Есть один землянин, что живет среди нас под именем Сэвен, и он действительно седьмой, поскольку имеет шесть старших братьев, но с тех пор, как ему поручили задание на Земле, мы стали обращаться к нему так, как при рождении назвала его мать — Гэри.
Он умен. Мы привезли его предков с Земли семь столетий назад, мы подарили им долгую и счастливую жизнь, мы обучали их потомков всему, что знаем сами, чтобы они смогли помочь нам в реализации наших благородных целей.
Гэри должен был вот-вот закончить свою миссию, и мы были очень довольны его работой. Его задачей было не позволить стране под названием Соединенные Штаты Америки запустить на орбиту планеты обладающее огромной разрушительной мощью оружие. Мы спланировали действия Гэри до секунды. Он должен был взорвать его так низко над Землей, чтобы напугать ее население, заставить их осознать, какой источник опасности они держат в своих руках. Мы надеемся, что им хватит смелости сделать шаг назад, отойти от края пропасти.
Я сопровождала Гэри, как обычно, но в этот раз мы столкнулись с непредвиденными обстоятельствами: нам встретились люди родом из двадцать третьего века. Они научились примитивным путешествиям во времени и прилетели сюда, чтобы изучать «ядерную эру» в истории Земли. Вот только их период немногим лучше: мой народ шагает через время так же легко, как через пространство, и мы видели их сражения — кровавые и безжалостные, — но они, тем не менее, сделали несколько существенных шагов по направлению к общему миру. В их веке на самой Земле больше нет войн, так же, как и на многих других планетах.
Люди из двадцать третьего века вызвали у меня любопытство, но самым интересным мне показался тот, что зовется Споком, и он оказался вулканцем. Мне показалось странным, что меня привлекает тот, кто не является человеком, ведь именно Земля всегда была моей страстью. Поэтому я — разумеется, в образе кошки — при первой же возможности запрыгнула на колени к вулканцу и заглянула в его поверхностные мысли, пока он был занят тем, что гладил мою шелковистую шерстку.
Я тут же обнаружила две вещи: во-первых, он оказался сыном человеческой матери и только выглядел чистокровным вулканцем, а во-вторых, всем своим существом он тянулся к энергичному молодому человеку, который в тот момент находился рядом с ним в конференц-зале, и, что самое смешное, Спок считал, что этот человек, его капитан, не имеет о его чувствах ни малейшего понятия.
О, это действительно интересно. На Вулкане не распространены однополые связи — по крайней мере, так думал Спок. Вулканцы заключают браки в совсем юном возрасте — возможно, именно для того, чтобы это предотвратить. Они способны, невзирая на пол, влюбиться в разум другого существа, и, если бы не детские браки, это, без сомнения, привело бы к демографической катастрофе. Люди в свое время играли в опасные игры только с природой своей планеты, но вулканцы пошли дальше — они вмешались в собственные гены и не до конца способны контролировать результаты эксперимента.
Проблема Спока была в том, что он не мог найти своим желаниям логического обоснования, не способен был держать в узде свои эмоции. Как он ни старался найти решение — а он старался, долгими бессонными ночами, — он не мог отыскать логического выхода из сложившейся ситуации. Он твердил себе, что если пойдет на поводу у своих желаний, то потеряет контроль над собой и может причинить боль капитану Кирку. Существовала также вероятность, что он не навредит Кирку, но Спок все равно был на сто процентов уверен, что этот выбор приведет к тому, что он не сумеет жить в ладах с собой, лишившись своей тщательно выстроенной за долгие годы вулканской личности.
Проще всего было думать, что капитан попросту никогда не захочет такого союза сам. Он никогда не давал повода считать иначе. Вот что Спок упрямо твердил самому себе.
— Что скажете об этой кошке, мистер Спок? — спросил человек, глядя, как Спок меня гладит, но не замечая, что мы оба поглощены тяжелыми раздумьями. Он широко улыбнулся, радуясь, что Спок получает удовольствие от общения с животным. Неужели это улыбка человека, который не любит Спока? Нет уж, это Спок не видит дальше своего носа.
— Очень милое животное, — отозвался вулканец, поглаживая меня за ухом, заставляя выгибаться и урчать. — Странно, но она мне нравится.
Ну конечно, нравится. Он чувствует мой интеллект и могущество даже под личиной животного, но пока мне удается телепатически отвлекать его от размышления над вопросом, который на самом деле задал ему капитан: Это действительно всего лишь кошка?
И Кирк, целиком и полностью доверяя удивительному разуму Спока и не видя перед собой никого, кроме самой обыкновенной кошки, подставляющей мордочку ласкающим ее рукам, тут же решил, что шестое чувство его подводит, и сменил тему. Они принялись за обсуждение «проблемы Гэри» и непростой ситуации, в которой оказались. Я видела все альтернативы и знала, что они, как только сделают выбор, окажутся в начале одной из возможных дорог и начнут проживать одну из будущих реальностей, в которой они могли бы оказаться.
Я не особо волновалась, поскольку твердо решила помочь им принять верное решение. А пока я с наслаждением развалилась на коленях Спока, позволяла ему почесывать себя за ухом и думала о том, что временами нет ничего лучше во вселенной, чем просто побыть кошкой.
И тут меня позвал Гэри. Я потянулась и соскользнула с рук Спока, чувствуя, как не хочется ему меня отпускать. Мне тоже не хотелось уходить, но долг превыше всего. Гэри выбрался из клетки, в которую они его посадили, и был готов продолжать свою миссию. Он был раздражен. Он думал, что команда звездолета поставила успех операции под угрозу. Дорогуша, — мысленно шепнула я ему. — Все в порядке. Всему свое время.
Это было простым напоминанием, Гэри был взращен с этим знанием. Как человек, он, разумеется, был подвержен человеческим эмоциям, но в то же время от природы был спокойным и уравновешенным созданием, и в отличие от Спока ему не требовалось постоянно подавлять эмоции.
И тут я поняла, что именно из этого произрастают все беды вулканца. Дело не в том, что он считает, что капитан любит его не так, как ему хотелось бы, не в том, что, по его мнению, Кирк никогда не выберет мужчину себе в партнеры — он отлично знает, насколько Кирк отважен и смел духом. Дело даже не в том, что Спок боится причинить капитану вред. Он боится самого себя, страшится силы собственных эмоций. Для него эмоции — космические черные дыры, которые остаются после взорвавшейся звезды и в один присест поедают целые планетарные системы. Спок боится, что если он пойдет у них на поводу, то и его засосет внутрь, растянет на горизонте бесконечности и небытия, и он потеряется навсегда, не в силах помочь самому себе, не в силах помочь кому-то еще.
Мне стало грустно от этого понимания, но, к счастью, я умею заглядывать за грань настоящего. Я видела разные варианты его будущего и, раз уж я обожаю вмешиваться не в свое дело, решила, что непременно проведу его за руку к тому единственному, которое станет для него счастливым. Он не говорил мне ничего, но я все равно отлично расслышала его заветное желание. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы его исполнить.
Но для начала нам с Гэри нужно решить проблему с планетой и ядерной боеголовкой.
***
Дело сделано. Миссия завершилась удачно: боеголовка была взорвана, и вмешательство офицеров Звездного флота привело к тому, что все случилось в нужном месте и в нужное время. Гэри, похоже, был несказанно этим удивлен, но я объяснила ему, что все прошло именно так, как было задумано.
И теперь в качестве почетных гостей мы находились на «Энтерпрайз». Капитан Кирк устроил Гэри тур по кораблю, и мисс Линкольн отправилась с ними, поскольку офицеры Звездного флота пришли к выводу, что она уже узнала о будущем столько, что хуже от экскурсии не будет — к тому же девушка все равно не способна разобраться в устройстве их технологий. Она будет думать о будущем как о чем-то прекрасном, и это совсем неплохо.
Кроме того, покопавшись в базах данных корабля, офицеры выяснили, что мисс Линкольн станет постоянной спутницей Гэри, а значит, неминуемо будет иметь доступ к технологиям, значительно опережающим в развитии их собственные. Гэри же путешествовал во времени неоднократно, знал о Федерации все и точно не мог увидеть на корабле что-то такое, что могло бы изменить временную линию. Если память мисс Линкольн все же придется подкорректировать, то и это не станет для меня проблемой.
Они втроем исследовали корабль, и про меня все благополучно забыли. В образе кошки я могла беспрепятственно перемещаться по «Энтерпрайз»: погуляв какое-то время по коридорам, я вызвала турболифт и поднялась на пятую палубу, твердо зная, что он там. К этому моменту наступила корабельная ночь, хотя внизу, в Нью-Йорке был еще день, и свет на пятой палубе был приглушен.
Спок не запирал дверь в каюту. Стоило мне подойти и дотянуться своей аурой до сенсора, створки послушно распахнулись.
Он был внутри и сейчас снимал с себя земной костюм, готовясь к медитации. Освещение в каюте было ярче, чем везде, и напоминало о раннем вулканском вечере. Я вошла и принялась рассматривать красные стены его спальной зоны. Вне всяких сомнений, Спок бы сказал, что такой цвет более других подходит для сетчатки вулканских глаз, но мне кажется, ему просто нравится его эффектность.
Он заметил меня мгновенно.
— Изида?
Я мяукнула. Одна из его бровей тут же взлетела к челке — довольно растрепанной, надо сказать. Зажав в руке галстук, он не отрывал от меня внимательного взгляда, словно и впрямь ожидал каких-то объяснений моему присутствию. Аккуратно сложенный костюм уже лежал на койке, и Спок был в этот момент в одних черных трусах.
Именно тогда я поняла, каким образом смогу ему помочь. Не зря же я так долго была наложницей фараонов. Я подошла и, громко заурчав и выгнув спину, потерлась о его ноги. Кинув галстук поверх остальной одежды, Спок наклонился, взял меня на руки и сел на койку — я тут же затихла, и он почесал меня за ухом.
Тогда я вновь довольно заурчала, и он улыбнулся.
Я тоже улыбнулась, хоть ему и не понять кошачьей улыбки. Пришло время поведать ему свою тайну, но для начала я дотянулась своей аурой до терминала связи и отключила его. Потом проделала то же с компьютером и заперла дверь.
Спок посмотрел на меня как-то странно — наверное, почувствовал что-то необычное. Я встала на его коленях, уперлась передними лапами ему в грудь и посмотрела в глаза. Не слишком-то кошачья поза. Он среагировал мгновенно: напрягся, снова задрал бровь и пристально уставился в ответ.
— Изида, — спросил он, — ты действительно кошка?
Я засмеялась. А потом в мгновение ока стала любовницей фараона — той самой черноволосой красоткой с медовой кожей, впрочем, кошачьи ушки я решила оставить. Я их очень люблю. Метаморфоз уже завершился, но я продолжала смеяться, и теперь это был не беззвучный смех кошки, а глубокий смех красивой женщины.
И я все еще сидела у него на коленях. На мне была только простая льняная сорочка без рукавов — такая, какую я носила в дни фараонов. Согласитесь, было бы не очень вежливо оказаться роскошно одетой, сидя на коленях почти обнаженного вулканца.
Спок, к его чести, не заорал и не скинул меня на пол — только схватил за плечи с силой, которая запросто могла бы покалечить простую земную женщину. Не обращая на дискомфорт никакого внимания, я укрепила свою плоть в этой области, и тогда он поднялся, поставил меня на ноги и, по-прежнему не говоря ни слова, разжал руки.
Приподняв указательным пальцем подбородок, он принялся изучать мое лицо и выглядывающие из прически кошачьи уши. Когда он закончил и убрал руку, я хитро улыбнулась.
— Спасибо, — наконец сказал он, откашлявшись. — Я не ожидал такого быстрого и точного ответа на заданный вопрос. Что вы за форма жизни?
О да, он умен. Ему не пришло в голову, как многим другим, что я могу принимать только те две формы, что он уже видел.
— Я с той планеты, которую упоминал Гэри Сэвен, — улыбнулась я. — Люди твоего времени еще не скоро о ней узнают.
Он снова приподнял бровь, и я поняла, что веду себя верно. Передо мной сейчас существо, для которого нет во всей вселенной ничего важнее новых знаний, и я сейчас являюсь для него возможностью узнать то, чего не знает никто.
— Ваш народ и ранее вступал в контакт с людьми моего времени? — спросил он, догадавшись, что мы неоднократно вмешивались в прошлое Земли.
— Пожалуй, я не стану на это отвечать, — ответила я. — Но, разумеется, мне многое известно о твоем народе.
— В историю Вулкана вы тоже вмешивались?
Я вздохнула.
— Спок, это не имеет значения. Вулкан для нас так же важен, как и Земля, но, поверь, ни туда ни туда мы не лезем понапрасну. Однако я пришла, чтобы поговорить на более личные темы.
— Личные? — сглотнул он. Только теперь, мне кажется, он осознал, что почти голый стоит в своей спальне рядом с прекрасной незнакомкой.
— Тебя ко мне влечет, — сказала я. — Меня влечет к тебе. Разве этого недостаточно?
Спок заложил руки за спину, и я поняла, что он абсолютно не стесняется своего тела — куда важнее эмоциональная сдержанность.
— Мадам, — тихо сказал он, — я действительно озвучил данную мысль, но в то время вы были кошкой.
Я снова расхохоталась.
— Могу снова стать, если тебе так нравится больше, но я бы предпочла сохранить эту форму. Даже самые умные кошки не говорят на стандарте, — я сделала шаг. — Есть и другие вещи, на которые они не способны, — певуче закончила я.
— Мадам...
— Изида, — поправила я и обняла его за шею. Он оказался теплее человека, а его кожа значительно мягче. Очень приятный сюрприз.
— У тебя земное имя, — удивился он, пытаясь, похоже, снова вернуться к разговору о моем народе. Он не представляет, что его ждет.
— Мне нравится, как Гэри его произносит, — вместо объяснения сообщила я. — К тому же земная богиня Изида крайне любопытна, — я легонько толкнула его в грудь, заставив сесть на койку, и только потом осознала свою ошибку. Сообразив, что я куда сильнее, чем выгляжу, он с подозрением прищурился. Что ж, я не стану слишком сильно давить. Я еще раз толкнула его — он лег на спину, и я забралась на него сверху. — Ты разбираешься в истории Земли?
Спок снова сглотнул и замер.
— Немного, — ответил он.
— Ты знаешь о том, как боготворили Изиду?
— Культ Изиды процветал в Древнем Египте, а позже в Древней Греции и Риме — вплоть до насаждения на этих землях христианства, — звучало так, словно он проглотил библиотечную базу данных.
— Совершенно верно. А знаешь ли ты, как проходили обряды поклонения Изиде?
Он покачал головой.
— Мне известно только то, что она была богиней плодородия и деторождения.
— О да, и ритуальные обряды поклонения были скандально известны на весь Рим, — улыбнулась я. — Позволь мне продемонстрировать тебе пару ключевых моментов, — я провела пальцем по его груди и длинным ногтем слегка царапнула сосок. Он тут же затвердел.
— Изида, — сказал он с отчаянием в голосе. — Прошу, не надо. Я бы предпочел просто послушать.
— В самом деле? Твое тело, — я накрыла ладонью его пах. С того самого момента, когда я легла на него сверху, я чувствовала, что он реагирует на мою близость, — убеждает меня в обратном. Тебя влечет ко мне.
Он пожал плечами.
— Это только рефлекс. Я могу подавить его силой воли.
— Нет, не можешь.
Он посмотрел на меня с подозрением.
Я невинно похлопала ресницами.
— Никакого ментального воздействия, если ты подумал об этом. Только констатация факта. Ты не можешь подавить его усилием воли, потому что не хочешь.
Спок попытался сесть — впрочем, без особого усердия, только для того, чтобы убедить себя в том, что он действительно сопротивлялся, но я оказалась намного сильнее. Взгляд его темных глаз был абсолютно непроницаем.
— Позволь показать тебе, как мне было хорошо, — прошептала я, — когда твои сильные руки гладили мою шерстку, — я сжала его ладонь двумя руками и принялась ласкать ее: сначала всеми пальцами, а потом только указательным и средним. Я гладила внутреннюю сторону ладони, затем тыльную, затем мягкую кожу между пальцами. Он дрожал и изгибался подо мной, и я чувствовала жар, распространявшийся от паха по всему его телу. Соскользнув вбок, я вытянулась рядом и сжала ладонью его полностью возбужденный член. Он был такой большой, что уже не влезал в трусы целиком, и влажная от предэякулята темно-зеленая головка торчала из-под их пояса.
Я улыбнулась.
— Ты все еще хочешь, чтобы я остановилась?
— Изида, — выдохнул он. — Я вулканец, — в его голосе звучала угроза. Я понимала. Нельзя просто так возбуждать вулканца, если ты не хочешь продолжения, поскольку загнать этого джинна обратно в бутылку будет крайне непросто.
— Ты думаешь, я не осознаю, что это значит? — спросила я. Кончиками пальцев я очертила овал его лица, легко дотронулась до точек, которые его народ использует для мелдинга, и на его лице тут же отразилось понимание. Я уже занимаюсь с ним любовью — так, как это происходит между вулканцами, но он не осознавал этого до сих пор. Думаю, он никогда не делал это с представителями своей расы. Я улыбнулась самой себе. Зато я делала.
— Ты в безопасности, — сказала я ему. — Со мной ты можешь выпустить на волю свои нереализованные сексуальные желания. Ты не можешь причинить мне вреда, так почему бы не сдаться? Это логично.
Продолжая говорить, я гладила его живот и при слове «логично» сжала его член через ткань трусов. Он выдохнул. Мгновение назад его руки сжали мои плечи, собираясь оттолкнуть, но теперь безвольно упали на кровать. Он сдался.
Я стянула с него трусы, освободив длинный, невероятно твердый член, пробежалась кончиками пальцев по темно-оливковому стволу, покружила по головке с двойным гребнем, а затем осторожно стиснула в ладони напряженные яички. Вспомнив о том, как нежно Спок почесывал меня за ухом, я аккуратно царапнула нежную кожу, и он застонал. На мгновение его глаза закатились, а потом он зарычал, крепко обхватил мои плечи, перекатился на кровати, подминая меня под себя, и прижался губами к моему рту.
Я растворилась в этом поцелуе.
Когда я была в человеческой форме, моими любовниками были люди; когда была вулканкой — занималась сексом с вулканцами, но никогда прежде мне не доводилось в качестве земной женщины ощутить раскаленную животную страсть вулканского мужчины, решившего отбросить свой самоконтроль. Дыхание сбилось, и сердце колотилось где-то в горле.
Он терзал мои губы, и я впивалась ногтями в его поясницу, в его ягодицы, точно зная, что оставляю на нежной коже глубокие зеленые царапины, но ему нравилось, он выгибал спину под моими пальцами, и я делала это снова и снова.
Его губы переместились на мою шею.
Заставив свою сорочку раствориться в воздухе, я дотянулась до его спущенных на бедра трусов, с силой рванула ткань и отбросила их прочь.
Он был сверху. Я не удерживала его: он мог встать и уйти, если бы захотел. Он этого не сделал. Вместо этого он приподнялся на локте, обеспечив себе возможность свободной рукой исследовать мое тело. Его пальцы покружили по моей груди, животу, а потом скользнули между ног, потерлись о влажный клитор и погрузились внутрь меня. Волны глубочайшего удовольствия прокатились по моему телу, но он тут же убрал руку, оставив после себя только сладкое томление.
— Давай, — прошипела я.
Похоже, он нашел мою логику убедительной. Он развел мои ноги и разместился между ними, удерживая себя на локтях. Я выгнулась ему навстречу, не в силах ждать дольше, но он продолжал дразнить, раз за разом касаясь моего клитора головкой члена и не отрывая взгляда от моего лица. Я приподняла бровь, копируя его излюбленное выражение, и застонала, когда он снова потерся членом и замер.
Он смотрел так, словно наблюдал за ходом интереснейшего эксперимента. Я вцепилась в его бедра, но он не спешил удовлетворить мою нужду. Приподнявшись на руке, он продолжал внимательно меня рассматривать.
Совершенно завороженная происходящим, я терпеливо ждала.
И тогда он зарычал, одним плавным движением вошел в меня на всю длину, и я вскрикнула. Он стиснул мои бедра в ладонях, медленно вышел и толкнулся вновь — на этот раз так неспешно, что я смогла почувствовать каждый миллиметр его восхитительного члена. Хотелось мурлыкать, но сейчас я была не кошкой, так что я просто выдохнула в его изящно изогнутое ухо, и мое собственное дыхание, отразившись, защекотало мои губы. Ах, до чего же я люблю эти человеческие тела, они такие чувствительные.
Он продолжал двигаться — достаточно быстро для того, чтобы мне не хватало времени перевести дух перед следующим толчком. Его ритм был безупречен, почти музыкален. Я протянула руки к его лицу, вспомнив о том, зачем я здесь. Странно, что я вообще на мгновение забыла о своей цели. Хотя нет, наверное, не странно. Я очарована им не меньше, чем он очарован мной.
— Спок, — прошептала я, зная, что он услышит, даже несмотря на его громкое дыхание. Я и сама едва могла говорить. — Ты спрашивал, что я за форма жизни. Так вот, я могу быть чем угодно и кем угодно. У меня есть для тебя... послание... подарок.
Не отводя глаз, он снова толкнулся в мое тело...
И в это мгновение я стала его капитаном.
Его глаза едва не вылезли из орбит. Он продолжать сжимать меня в объятиях, но теперь выглядел так, словно готовится сигануть с обрыва. Он заметно побледнел, но его тело горело огнем, который так просто не потушить. Он посмотрел на меня с полной беспомощностью во взгляде, а потом снова толкнулся — на этот раз не в податливое женское тело, а в тесную задницу своего капитана. Он не мог себе даже вообразить такого — по крайней мере, в здравом уме. Теперь вокруг него обвивались крепкие ноги капитана, а не длинные и стройные ноги фаворитки фараонов. Ладони капитана были на его лице. Его пальцы впивались в бедра капитана, и, что хуже всего, он смотрел своему капитану в глаза.
Я быстро привыкла к новой форме — учитывая то, насколько сильно была возбуждена моя предыдущая. Я ощущала в себе Спока, и раскаленное, граничащее с болью удовольствие прокатывалось по моему телу, но мой член совершенно не устраивало то, что его оставили без внимания. Он скользил по животу Спока, но этого было недостаточно. Я прикоснулась к себе, а потом крепче вжалась в его живот, наслаждаясь умопомрачительным трением, и Спок, глядя на это, глядя, как его член раз за разом погружается в мое тело, зажмурился и издал полный муки вопль, который еще долго будет стоять у меня в ушах:
— Не-е-е-е-ет! — и в то же мгновение кончил.
Горячее семя наполнило мое тело, я, вскрикнув в ответ, излилась на свой живот, и мое удовольствие смешалось с его печалью. Разумеется, я могла ожидать, что он так отреагирует. Надеюсь, я смогу все исправить.
Спок наконец отстранился, рухнул на кровать рядом со мной и прикрыл глаза рукой.
— Прошу тебя, — взмолился он. — Прошу, стань снова женщиной. Или кошкой.
Кем угодно, только не капитаном.
Но я не подчинилась.
— Спок, — обратилась я к нему голосом Кирка. — Сначала я должна вручить тебе подарок. Ты должен знать, что вправе получить то, что желаешь.
— Откуда... откуда тебе знать... что... я желаю? — он никак не мог выровнять дыхание, и казалось, что он всхлипывает. Не может же он в самом деле? — Я не ощутил... прикосновения твоего разума, но... похоже, ты... телепат.
Уверена, что я догадалась бы и без телепатии, я же видела, как он хвостиком ходит за капитаном, куда бы тот ни шел, но я не стала говорить ему об этом, чтобы не напугать еще сильнее.
— Я ощутила твои мысли, когда в первый раз запрыгнула к тебе на колени.
Спок наконец на меня посмотрел. Заметив, что он искусал губы в кровь, я протянула руку, собираясь дотронуться до зеленой отметины, но он перехватил мое запястье раньше, чем я успела это сделать. Он рассмотрел мою ладонь с обеих сторон и изумленно покачал головой. О да, я знаю, что копия безупречна. Его пальцы скользнули по моей груди — там, где над сосками была белая полоска. Она была почти незаметна и тонка, как ниточка, но Споку она казалась ярче солнечного света. Я прочитала в его мыслях, что это он виноват в том, что капитан несколько месяцев назад получил этот шрам.
— Твои способности, — сказал он, — явно за пределами нашего понимания.
— Продолжай, — подбодрила я. — Сделай то, о чем думаешь.
— Это нелогично.
— Знаю. Но это поможет.
Он склонил голову и вздохнул. Я ощущала его любопытство. Как настоящий ученый, он не мог отказаться от интересного эксперимента. Наклонившись, он поцеловал появившийся по его вине шрам, а потом отстранился и снова покачал головой.
— Ты не он.
— Сейчас я его образ, — сказала я. — И сейчас его образ хочет, чтобы ты знал о том, как сильно ему понравилось заниматься с тобой любовью, — я приоткрыла губы, желая, чтобы он меня поцеловал, и почти уверенная в том, что он откажет.
Но он не отказал. Он прижался губами к копии губ Кирка — сначала осторожно, затем более решительно, вкладывая в поцелуй всю свою страсть и нереализованную любовь. Я расслабилась, позволяя ему делать все, что захочется. Он вплел пальцы в мои волосы, сжал другой рукой плечо, а потом прервал поцелуй и отвел непослушную прядь в моего лба. Прядь тут же упала обратно.
— Безупречная копия, — сказал он. Прижав палец к губам, он задумался, стараясь, очевидно, навсегда запомнить, как целовал капитана.
— Это воспоминание не сможет заменить для тебя реальность.
Его глаза были совершенно непроницаемы.
— Реальность мне недоступна.
— Чепуха.
Он снова схватил меня за запястье — боль была такой же острой, как только что удовлетворенное желание, — а потом еще раз коснулся тонкого шрама.
— Посмотри, что я с ним сделал.
Я коснулась его памяти.
— Тогда ты не мог себе позволить его любить. Если бы ты мог, то не стал бы сражаться с ним из-за женщины на кун-ут-калифи.
— Он не захочет меня, — возразил Спок.
— Он тебя любит, — не уступила я.
Он выгнул бровь.
— Ты и в его мысли залезла?
Я расхохоталась.
— Конечно же, нет. Но вдумайся, я сейчас в его форме, а значит, понимаю его так, будто являюсь его братом-близнецом. Как я могу не знать, что он чувствует? Как правильно было быть им и ощущать тебя в своем теле! Ему бы это понравилось. Он удивительно чувственный человек.
— Он любит женщин, — сказал Спок.
— Он спит с женщинами, — поправила я. — А любит он тебя. Он был бы в восторге, если бы смог удовлетворить обе потребности одновременно. Ему только нужно узнать о том, что ты примешь его любовь во всех формах.
— Я потеряю себя, — помолчав, сказал он.
— Что произошло, — спросила я, — когда ты пытался контролировать себя во время пон фарра?
— Мне не удалось. Зов крови был слишком силен.
— Что произошло только что, — продолжила я, — когда ты позволил простой страсти управлять своими действиями?
— Я потерял контроль, — сказал он, отводя взгляд. — Если бы ты была обычной женщиной или действительно была Джимом, то я бы травмировал тебя.
— Ничего подобного. Ты причинил мне боль дважды — но ни разу во время секса.
Его лицо прояснилось.
— Я прошу прощения.
— В этом нет нужды. Ты знаешь, что я сильнее тебя. Однако во время секса, когда ты «потерял контроль», как ты выражаешься, ты был нежен. Возбужден и страстен, но нежен. Твоему капитану ничего не угрожает.
Спок все еще не решался на меня посмотреть.
— Потерять контроль над эмоциями — это преступление на Вулкане.
— Не в такие моменты! — я практически кричала. — Как ты не понимаешь? Это нормальное поведение для занимающегося сексом вулканца. Да у вас бы вообще дети не рождались, если бы вулканцы так над собой издевались! Во имя всего святого, как ты вообще ухитрился так долго держать себя в ежовых рукавицах?
Он закрыл глаза, и я поняла, что ему трудно смотреть на меня, пока я нахожусь в образе Кирка. Но я неспроста выбрала эту форму. Пусть хотя бы слушает его голос.
— Мне не всегда удавалось, — сознался Спок. — Но секс был скорее случайностью, нежели выбором.
Я едва не засмеялась, когда услышала, как он объясняет собственные поступки таким тоном, словно описывает брачные ритуалы лабораторной крысы.
Я пожала плечами — широкими мускулистыми плечами Кирка.
— Но сегодня ты сам сделал выбор, Спок. Я могла бы тебя заставить, но мне не пришлось, — я решила не упоминать о том, что он вообще не пытался вырваться или позвать на помощь.
— Твоя логика была убедительна, — отозвался он.
— Тогда позволь мне сказать еще кое-что. Спок, твоя жизнь изменится целиком и полностью, если ты рискнешь. Или ты просто боишься быть счастливым?
Он коснулся ладонью моего лица.
— Я почти верю тебе, — прошептал он. Печаль исказила черты его строгого лица, он отвернулся и снова лег на спину. — Изида, прошу тебя, стань снова...
— Ш-ш-ш, — улыбнулась я. — Смотри, — я снова была женщиной с кошачьими ушками, и на мне снова была льняная сорочка. Нащупав на полу его трусы, я бросила их ему. Они порваны, конечно, но прикрыться можно. — Капитан уже почти закончил экскурсию, и скоро Гэри начнет меня искать. Прошу, подумай о том, что я сказала.
Он не ответил, но по его лицу я поняла, что он непременно подумает.
Довольно. Пора заканчивать эксперимент.
Пока он принимал душ и облачался в униформу, я разблокировала дверь и активировала компьютер.
Спок покинул каюту в сопровождении маленькой и очень симпатичной черной кошки в украшенном бриллиантами ошейнике. Она покачивала хвостом и выглядела такой довольной, словно только что наелась сметаны.
***
Они спустили нас с Гэри и Робертой назад, в нью-йоркскую квартиру, в которой Гэри собирался побыть еще какое-то время. Команда «Энтерпрайз» решила остаться на орбите Земли еще на двое суток, чтобы продолжить изучение прошлого планеты и только потом вернуться в свой век. Мне же перемещаться во времени совершенно не хотелось, поэтому оставалось только надеяться на то, что Спок сделает ход, пока они все еще здесь.
Мое желание сбылось. Следующим же вечером, наблюдая за вулканцем при помощи телепатии, я почувствовала, что он рядом с капитаном. Приняв человеческую форму, я позаимствовала из пиджака Гэри устройство для транспортации и поднялась на корабль, усыпив охрану раньше, чем они успели позвать на помощь.
Превратившись в одного из спящих офицеров, я тихо прошла по коридору и целенаправленно поднялась на пятую палубу. Я чувствовала Спока и точно знала, что он неподалеку от своей каюты. А, точно, в соседней. Изучив надпись на двери, я улыбнулась. Джеймс Т. Кирк. Капитан. Коридор был пуст, так что никто не видел, как охранник обернулся арктурианской блохой и проскользнул под дверь.
Внутри я снова стала кошкой — на этот раз невидимой. Это совсем не сложно, если знаешь, как работать со светом. Распушив шерсть и открыв сознание, я устроилась около переборки, радуясь тому, что на корабле на самом деле нет никаких арктурианских блох.
Спок сидел за столом напротив капитана и выглядел крайне напряженным. Они играли в шахматы, но вулканец двигал фигуры, особо не раздумывая, а иногда и вовсе на них не глядя.
Как ни странно, он все равно победил.
— Спок, — удивился Кирк. — Я думал, непредсказуемые ходы — моя прерогатива. Не хотите поподробнее рассказать о своей новой стратегии?
Спок наконец отмер и посмотрел на собеседника.
— Простите меня, капитан. Боюсь, я не мог сосредоточиться на игре.
— Тогда вам стоит почаще отвлекаться. Вы могли бы таким образом победить в межгалактическом турнире, — улыбнулся Кирк, убирая фигуры.
— Джим, — сказал Спок, и его голос был глубже, чем я когда-либо слышала.
О, святая река времени, он решился! Я тут же навострила свои маленькие невидимые ушки.
Кирк убрал со стола шахматную доску и поднял голову.
— Что случилось, Спок? — он тут же понял, что что-то не так. Он тоже никогда не слышал, чтобы Спок говорил таким тоном.
Спок слабо улыбнулся в ответ.
— Ничего не случилось, но то, что я собираюсь вам сказать... может показаться неожиданным. Или даже неприятным. Вы должны сразу дать мне понять.
Брови Кирка поползли вверх.
— Говорите, — строго сказал он.
Спок сглотнул.
— Не так давно я осознал... я понял, что...
Кирк подождал некоторое время, но быстро потерял терпение.
— Спок, — мягко произнес он. — Что бы ни произошло, вы можете мне об этом рассказать.
Спок молча смотрел на него еще пару секунд, а потом протянул руку и смело сжал ладонь Кирка. Мое сознание было открыто, так что я тут же почувствовала изумление капитана, однако он с мастерством вулканского логика ухитрился сохранить совершенно непроницаемое выражение лица. Кирк повернул руку так, что их ладони теперь прижимались друг другу, и улыбнулся.
— Спок, — сказал он с такой теплотой в голосе, что даже я почувствовала себя счастливой.
Спок даже не моргнул.
— Это имеет отношение к... эмоциям...
Кирк кивнул, лицо его было спокойно и серьезно, но я легко читала его мысли.
Ну конечно, имеет. Только из-за эмоций Спок может лишиться дара речи. Из-за них, и еще...
— И... биологии, — закончил Спок. Его губы дрогнули в коронной полуулыбке. О, это достойно. При всем своем отношении к чувствам он не воспринимает себя слишком серьезно. Совершенно очаровательная черта.
— Ага, — Кирк все еще терпеливо ждал, но я ощущала, как он горит изнутри. Я действительно в нем не ошиблась. Я не стала объяснять этого Споку, но когда ты принимаешь чью-то форму, то начинаешь понимать его мотивы не хуже собственных. Не отрывая от них глаз, я взволнованно облизала лапу.
Спок повернул кисть Кирка ладонью вверх, протянул вторую руку и провел указательным и средним пальцами по его ладони. Потом снова перевернул и погладил с тыльной стороны. Задержав дыхание, Кирк наблюдал за тем, как Спок по-вулкански целует его руку, и я точно знала, что спустя буквально пару секунд капитан возбудился до предела.
Погладив напоследок запястье Кирка, Спок притянул его ладонь к губам и нежно поцеловал в самую серединку.
— Когда вы говорили... об эмоциях, — тяжело сглотнув, наконец произнес Кирк, — и биологии, то имели в виду...
Спок кивнул.
— Конечно, я не подразумевал размножение, Джим.
Кирк тихо засмеялся.
— Ага. Разумеется, нет. Это невозможно, не так ли?
— Утвердительно, — согласился Спок и, не выпуская ладони Кирка, поднялся на ноги, вынуждая того последовать за собой. Кирк встал, и теперь узкие брюки не могли скрыть его состояния. Я, по крайней мере, все видела превосходно.
Но Спок ничего не видел — он пристально смотрел капитану в глаза. Подняв руку, он прижался двумя сложенными пальцами к его лицу, провел ими по лбу до виска, по скуле, изгибу подбородка и остановился на губах.
Я чувствовала, что Кирк пытается судорожно решить, как верно отреагировать — впрочем, сориентировался он быстро и поцеловал пальцы Спока. Этот поцелуй был ответом на вопрос, который Спок так и не рискнул задать, и сердце вулканца наполнилось восторгом. Его темные глаза заблестели.
Продолжение в комментариях