Переводчик: ~Nagini~
Бета: Velvetpurr
Оригинал: Watch and Observe by screamlet, запрос отправлен
Ссылка на оригинал: Watch and Observe
Размер: мини, 3163 слова в оригинале
Канон: Star Trek RPF
Пейринг/Персонажи: ДеФорест Келли, Леонард Нимой/Уильям Шатнер.
Категория: слэш
Жанр: романс, повседневность
Рейтинг: PG-13
Краткое содержание: — Ненавижу влюбленных, — сказал как-то Ди. — Они все одинаковые: молодые, глупые и никак не могут друг от друга оторваться.
Примечание: В фике упоминается эпизод 2.01 TOS "Амок", а также использованы строки из песен Sonny and Cher "I got you babe", Mamas And The Papas "California Dreamin'" и Joe Cocker "Fever".
Предупреждение: События описаны с точки зрения ДеФореста Келли.
Размещение: только после деанона с разрешения автора
читать дальшеВцепившись обеими руками в подлокотники капитанского кресла, Билл смотрит на Леонарда, и Ди видит, что Шатнер чертовски смущен.
— Вот дерьмо, — бормочет Билл, и камера отъезжает.
— СНЯТО!
— Ничего страшного, детка, я тоже сегодня лажал, — спокойно сообщает Леонард голосом Спока, а потом кладет ладонь Биллу на плечо, и тот вцепляется в нее что есть силы.
— У меня есть ты, чтобы держать меня за руку. У меня есть ты, чтобы меня понимать, — жарко отвечает Билл.
— У меня есть ты, чтобы гулять со мной. У меня есть ты, чтобы со мной говорить, — не остается в долгу Леонард. Он смотрит вдаль, а затем снова на Билла. — У меня есть ты, чтобы целовать меня на ночь, — чопорно добавляет он.
— У меня есть ты, чтобы крепко меня обнимать. У меня есть ты, детка... я не хочу тебя отпускать.
— У меня есть ты, чтобы меня любить.
Ди закатывает глаза, скрещивает руки на груди и присоединяется к затянувшей припев команде.
— У меня есть ты, детка!
Билл и Леонард продолжают смотреть, не в силах оторвать друг от друга взгляды, и наконец Билл нарушает тишину: — Вся листва пожухла, и небо... небо стало серым.
— Знаете, мы бы все чувствовали себя в Лос-Анджелесе куда лучше, если бы вы, дурни, хоть раз соизволили выучить свои реплики! — выкрикивает Ди со своего места. Напряжение лопается, как струна, Леонард и Билл начинают хохотать, а съемочная группа от души аплодирует — не хоровому пению этих остолопов, конечно же, а удачной шутке Ди.
***
— Ненавижу влюбленных, — говорит как-то Ди и отпивает из своего бокала. — Они все одинаковые: молодые, глупые и никак не могут друг от друга оторваться.
— Ты про кого? Почему я, черт подери, не в курсе, кто в кого влюбился? — удивляется Билл.
Ди отставляет коктейль и ошарашенно смотрит на них обоих. Билл и Леонард ожидают его ответа с явным интересом, и Ди задается вопросом, неужели они и правда настолько тупые или просто думают, что это он настолько тупой? Вроде, сообразительные ребята, так что, наверное, все же последнее.
— Я о сериале, который смотрит моя жена, — отвечает он. — Любовные сцены написаны совершенно бездарно, а ведь он идет в прайм-тайм.
Билл и Леонард соглашаются, и когда Ди снова принимается за коктейль, переглядываются, считая, что никто не видит их заговорщицкие взгляды, и господи боже, ну неужели он и правда выглядит таким тупым?
***
Очевидно, именно так он и выглядит.
Съемки снова идут в богом забытых горах, и его отправляют отыскать Кирка и Спока, которые укрылись в своей любимой пещере.
Гребаное дерьмо, — про себя ругается Ди и замирает на узком каменном выступе. Если прищуриться, то он может разглядеть отсюда их обоих, а вот они его не видят. Вроде бы ничего особенного: заложив руки за спину, Билл прижимается к стене пещеры, Леонард стоит очень-очень близко, упершись локтем в неровный камень рядом с его головой. Ничего особенного. Словно фотка из телегида. Или что-то еще более шикарное.
Вот только в это мгновение они тянутся друг к другу и целуются — нежно, невесомо, даже не размыкая губ. Ди так целует свою жену перед уходом на работу, или когда помогает ей с готовкой, или когда она, почистив зубы, присоединяется к нему в постели, и они собираются погасить свет и включить телек, чтобы посмотреть любимое вечернее шоу.
Дерьмо.
Он поворачивается спиной и спускается по уступу вниз, а потом, приложив к губами сложенные рупором ладони, выкрикивает их имена.
***
Ди уверен, что Билл и Леонард устраивают худшие в мире вечеринки.
У них странное представление о гостеприимстве. У кого бы из них ни проводилось мероприятие, все всегда происходит одинаково. Их жены готовят еду и напитки, и, стоит только народу расслабиться и начать беседу, они исчезают в неизвестном направлении. Это же их вечеринка, и наплевать, что женам приходится подавать закуски и развлекать гостей, что дети путаются у всех под ногами — никого из них не разыскать до тех пор, пока гости не начнут собираться домой.
Вот и в этот уик-энд Ди бесцельно бродит по владениям Леонарда, попивает «отвертку» и глазеет на непринужденно болтающих гостей. Так, именно тут они обычно и прячутся...
Так оно и есть. Вот они, прямо за пристроенной на дереве халабудой, для которой сын Леонарда уже стал слишком взрослым.
Он не собирается им мешать. Они надежно скрыты от глаз тенью огромного дерева, и Ди знает, что это именно они, только потому, что никому другому не пришло бы в голову трахаться на заднем дворе хозяйского дома.
Мимо проходит жена Билла, и Ди, заведя какой-то нудный разговор, уводит ее прочь, чтобы подарить этим двоим еще пару минут.
***
Лето после окончания съемок первого сезона они проводят все вместе, жарят барбекю друг у друга во дворах. Билл готовит, руководствуясь странноватыми канадскими традициями (он что, все соусом поливает?), кухня Леонарда традиционна для еврейских районов Бостона и черт еще знает каких мест, а Ди просто хочет чертов чизбургер и картошку-фри.
Лето жаркое, и большую часть времени они ходят без рубашек. Леонард часто засыпает на солнцепеке, и они с Биллом то и дело складывают ему на грудь разные предметы, чтобы загар вышел позабавнее. Сначала это подставки для салфеток, потом детская юла, а однажды Билл ведет себя как последний засранец и опрыскивает его всего сладкой водой.
Всего опрыскивает. Целиком.
Как подростки, в самом деле, и Ди это нравится больше, чем стоило бы.
Они все работают этим летом, но совсем чуть-чуть — скоро должны будут начаться съемки второго сезона, и им уже начинают присылать сценарии. Интересные, странные, забавные... а потом приходит «Амок».
Они сидят во дворе Ди, черепаха Миртл неподалеку жует траву, с наполненных лимонадом бокалов стекает на стол конденсат, и никто не говорит ни слова. Прочитав сценарий за двадцать минут, они смотрят друг на друга и синхронно принимаются перечитывать с начала.
В конце концов текст откладывается в сторону, и они начинают ржать — достаточно громко и достаточно долго, чтобы до чертиков напугать собаку Билла, заставить ее сорваться с поводка и сбежать в соседский двор.
Собака поймана, Миртл успокоена, бокалы наполнены лимонадом, и вот они вновь сидят на своих местах, не зная, что сказать, и кому следует начать первым.
— У Спока течка, — наконец говорит Билл. Ди смотрит на его лицо — раскрасневшееся, глаза мокрые, и губы искусаны чуть ли не в кровь — и думает, что так ржать нельзя.
— Да. Похоже на то, — соглашается Леонард.
— Если ты не разрыдаешься от счастья, когда обнаружишь, что я все-таки выжил, то я никогда больше не стану с тобой разговаривать, поганец, — добавляет Билл.
— Какой бред, на самом деле. Они столько лет летают вместе, но Спок ни разу не упоминал эту девушку, — говорит Ди. — Не очень-то это мило с его стороны.
— Как я понял, они не виделись с детских лет, — поясняет Леонард. — Если честно, я вообще не представляю Спока женатым. Или помолвленным, или просто на свидании. Или... а вы сами можете себе вообразить, что за женщина могла бы быть с ним рядом?
— А может, мы все же поговорим о том, как Леонард будет играть Спока в течке? — настаивает Билл.
— Думаешь, они сделают его еще более зеленым? — спрашивает Ди. — Все время заливающимся румянцем и все такое...
— Ох, да бросьте, никто не будет делать меня зеленым, — ворчит Леонард. — Они просто...
— Нам придется драться, Лен! — возбужденно восклицает Билл. — Тут нет никаких подробностей... как ты думаешь, что это будет? Кулачный бой? Мечи? Фазеры? Драка на ножах? Это же драка насмерть... может, они придумают что-то причудливое типа хлыстов, — он вскакивает со своего стула и принимается мерить шагами газон, не замолкая ни на секунду.
— Вулканцы, — встревает Леонард, — не станут... хотя, может, и станут...
— Да ладно, Лен. Давай все же драться на ножах, а? Начнем здесь и сейчас. О, или можно кидаться друг в друга черепахами!
— Черт побери, Билл, я же не кидаюсь в людей твоими дочками! — орет Ди.
— А кто сказал, что я буду против? — в ответ орет Билл, но все же подчиняется и отступает от Миртл с поднятыми руками, а потом подходит к Леонарду и хлопает его по плечу. — Ну, Лен, давай драться. Я ждал этой серии целую вечность, — канючит он. — Спок теряет самоконтроль, Спок кидается супом, Спок меня убивает!
Леонард вытягивает ноги, вздыхает и тихо говорит Биллу, что он не станет драться — а потом подскакивает со стула и врезается в Билла с такой силой, что Ди вздрагивает. На мгновение Билл теряет инициативу, но у Леонарда против находящегося в форме друга нет никаких шансов. Так что вскоре Билл вжимает его в газон, крепко удерживая руками плечи и оседлав бедра.
— Эй, Лен, — шепчет Билл так тихо, что Ди едва его слышит.
— Что?
О господи, Леонард, кажется, сейчас заплачет.
Ди смотрит на Миртл, которая, похоже, тоже еще не оправилась от шока.
— Я весь пылаю, этот жар почти невыносим.
— Ты издеваешься? — рычит Леонард. — Только не еще одна песня!
— Лен! Я даю тебе урок истории! Вот ты знал, что капитан Смит и Покахонтас безумно друг друга любили? Ты слышал, что случилось, когда ее папочка попытался его убить?
— Дай-ка угадаю, — вмешивается Ди. — Она ему сказала: «Ох, папочка, ты не посмеешь!»
— В самом деле, — говорит Леонард, — я бы на твоем месте подумал, прежде чем таким тоном произносить это «ох».
Ди не может ничего с собой поделать и внимательно изучает лицо Леонарда, когда тот выдыхает в лицо все еще нависающему над ним Биллу:
— Папочка, ох, — Ди снова переводит взгляд на Миртл, так как Леонард, похоже, теряет всякую связь с реальностью и толкается бедрами в такт пресловутому «ох» навстречу Биллу. — Ты не посмеешь!
— Еще лимонада, джентльмены? — Ди оборачивается и видит в дверном проеме свою жену. Она улыбается этой своей невозможной улыбкой, от которой у Ди вот уже полжизни подгибаются колени. — Ваша работа над персонажами, судя по всему, крайне непроста, так что вам стоит употреблять побольше жидкости.
Билл быстро скатывается с друга и теперь лежит рядом на траве. Они переглядываются, а потом просто смотрят на небо.
Ди приподнимает брови и улыбается жене.
— У нас все отлично, дорогая. Хочешь присоединиться? Погода самое то для пребывания на свежем воздухе, а еще у нас тут совершенно выдающийся сценарий.
— Так и есть, раз вы репетируете на отдыхе. Надеюсь, на долю доктора Маккоя тоже придется пара столь же компрометирующих поз? Я с удовольствием помогла бы тебе репетировать.
— Она неисправима, — говорит Леонард.
— Точно, — соглашается Билл.
***
Брак Билла начинает разваливаться ко всем чертям. Ди и Леонард день за днем носятся с ним как с писаной торбой и пытаются уберечь от малейшего огорчения, отгоняя от него всех и каждого, при этом Ди играет в нападении, а Леонард в обороне. Ди имеет дело с людьми, а Леонард с Биллом. Ди говорит режиссеру, что Биллу нужна еще минутка, а Леонард массирует его шею и плечи и говорит какие-то правильные слова. Ди приносит им сэндвичи, а Леонард крепко обнимает Билла в одной из чужих раздевалок, которую они используют в качестве буфета.
Так они и живут.
А еще они, конечно же, много пьют. Билл в конце концов добивается того, что их вышвыривают из любимого бара рядом со студией, и приходится идти домой к Ди. Его понимающая жена оставляет их в гостиной одних, и Ди сидит напротив этих двоих, вымотанный как собака, и хочет только одного: подняться наверх раньше, чем жена выкинет его жалкую задницу на улицу... но, разумеется, он не может их оставить.
Около двух ночи становится ясно, что Билл с Леонардом остаются: они сидят на диване, руки друг у друга на плечах, и болтают обо всем на свете. Он отправляется за подушками и одеялами, а когда возвращается, то видит, что они уже приняли горизонтальное положение.
— Господи помилуй, я что, должен из шланга вас окатить?
Они замирают, и Ди с трудом сдерживает смех. Отпрянув друг от друга, они усаживаются на противоположных концах дивана и смотрят в разные стороны. Ди вздыхает и пристраивает между ними подушки с одеялами.
— Вы в курсе, где находится комната для гостей. Идите. Завтрак ровно в шесть тридцать. И можете считать меня Говардом Джонсоном.
— Да, мистер Джонсон, — отзывается Билл, и это первая его шутка за всю неделю. Ди ухмыляется, глядя, как они проходят мимо и усиленно притворяются, что будут невинно спать на разных сторонах кровати.
***
В конце концов их прощают и пускают обратно в бар около студии — тайное место, оформленное снаружи так, что любой примет его за дешевый притон и пройдет мимо, а значит, постоянные посетители могут себя чувствовать почти свободно. Ди может быть милым и прекратить притворяться брюзгой Маккоем, Леонард может вести себя нелогично и улыбаться, а Билл... ну, для Билла, в общем и целом, все один черт.
Сегодня Ди выпил слишком много — достаточно для того, чтобы обратить на это внимание, — обычно он не обращает. Но, кажется, Билл и Леонард выпили еще больше, раз сидят сейчас напротив него в закрытой кабинке, говорят с ним и все это время хватаются друг за друга, думая, что он ни черта не замечает. Билл запускает руку под рубашку Леонарда в тот момент, когда тот начинает рассказывать о научном проекте своей дочери. Леонарда это совершенно не волнует — не проект, разумеется, а лапающая его поясницу рука.
— Конструирует свою собственную рацию, а я даже не могу притвориться, что понимаю, о чем она вообще говорит, — жалуется он и смотрит на Билла. — Ты что-то хотел сказать? — спрашивает он. — Я тебя прервал?
— Неважно. Ты — это все, чего я хочу.
Ди пялится на салфетку, когда они берутся за свое прямо у него на глазах. И вот что ему теперь делать?
Ладно, изображать удивление уже поздно, и Ди со вздохом переходит на пиво. Он не может оставить их здесь — боже упаси — да и пьян он, похоже, знатно, раз сидит тут и думает, что будь он проклят, если с того самого дня, как встретил этих двоих, он не строит из себя маму-утку, что учит своих птенцов плавать или, если быть точным, помогает избежать ситуации, в которой первый же человек, больше десяти минут пробывший в компании этих двоих, когда они пьяны, назовет их пидорами.
Черт подери, кто-то должен за ними присматривать.
***
Билл купил ручную кинокамеру и теперь каждый день приносит ее на съемки (в конце концов на нее сядет один из каскадеров, но это несущественно). Ди уверен, что никогда не видел Билла более оживленным, чем в те минуты, когда он носится вокруг них с камерой и указывает, что делать. Сильные мира сего точно предложили бы ему режиссировать серию, если бы он давал своим актерам более дельные советы, чем:
— Лен! Посмотри на меня! Нет, посмотри на меня соблазнительно... здорово, теперь притворись, что ты Джеки Робинсон — легенда, новатор... так, а теперь ты — единорог, последний из своего вида...
— Что за чертовщина, Билл? — наконец не выдерживает Леонард и хохочет. Он изображает бейсбольный бросок и чуть не выбивает из рук Билла камеру.
— Ну и ладно. Твоя очередь, Ди. Ты...
— Задолбался.
— Да-да, разумеется. И ты хочешь...
— Домой к своей жене.
— Которая на самом деле военный спекулянт, однако скрыла это от тебя. А сейчас она ждет от тебя ребенка, который окажется...
— Единорогом, — заканчивает Леонард. — Кстати, а что случилось с той рогатой собакой? Я как-то даже скучаю по псинке.
— Ди, — говорит Билл. — Ответь мне, используя только свой взгляд и свое сердце: что случилось с той псинкой?
— У тебя не сюжет, а что-то с чем-то, — но, несмотря на произнесенные слова, Ди на мгновение прикрывает глаза, а потом хлопает на камеру ресницами так, что обзавидовалась бы сама Вивьен Ли.
— Лен, подержи камеру. Я должен потереться о ногу Ди. Хоть чуть-чуть. И не вздумай завидовать — тебя это не касается. Только меня и Ди.
— Знаете, а у нас ведь есть друзья, которым это могло бы понравится, — сообщает Леонард, направляя камеру на Ди, пытающегося увернуться от Билла, орущего во всю глотку: «Ты должен позволить мне спариться! У меня лихорадка крови!»
***
Они узнают, что сериал закрывают, и отправляются пить. Много пить. И долго. Первые двое суток вся команда проводит в баре, который находится далеко, очень далеко от студии, и пропивает последнюю зарплату. На третью ночь остаются только они (так же как и на четвертую, пятую и шестую).
Они все время говорят об одном и том же. Ди говорит, что вернется к вестернам, что «Бутч Кэсседи» непременно станет хитом и, возможно, вернет жанру былую славу. Леонард говорит, что хочет работать с животными (бедняга почему-то решил, что ничего толкового в кино его больше не ждет). Билл — Билл хочет вернуться к съемкам так быстро, как это удастся, и готов схватиться за первое же предложение.
— Билл, — говорит Леонард и тут же забывает, что хотел сказать. — Билл, — повторяет он. — Ты не хочешь открыть вместе со мной зоомагазин? Мы бы стали торговать, знаешь. Змеями. И комодскими варанами. Может быть, даже китами.
Билл давится, пиво течет из его носа, попадает на Леонарда, и все трое безудержно хохочут.
— Лен. Лен. Лен. — Ди отлично знает, как выглядит пьяный Билл, и Билл сейчас совсем не такой. Если он хоть что-то понимает, то сейчас Билл Шатнер усиленно делает вид, что пьян. — Я всегда буду твоим другом, особенно если ты будешь продолжать высказывать столь идиотские идеи.
— Вовсе не идиотские.
— Ну что ты, конечно же, нет. Тем более, я не сомневаюсь в том, что у тебя найдутся и более идиотские.
Они отправляются домой и ловят два такси: жены и детей Леонарда нет в городе, и он собирается ночевать у Билла.
— Джентльмены, — говорит Ди. — Давайте всегда будем исследовать новые миры, ладно?
— Искать новую жизнь и новые цивилизации, — добавляет Леонард.
— Вот чертовы олухи, — хмыкает Билл и обнимает Ди за шею. — Мы будем звонить друг другу каждый долбаный день, или я выкину твою черепаху на автостраду. В стиле Стейнбека.
Ди обнимает Билла в ответ и, не в силах себя остановить, утыкается лбом в его плечо. В конце концов, они отпускают друг друга, и Ди обнимает Леонарда. А потом Леонард поворачивается к Биллу и замирает в ожидании. Но ничего не происходит.
— Что? — спрашивает Билл, глядя на вытянувшееся лицо друга. — Мы едем ко мне и собираемся заняться страстным сексом, как и положено безработным бездельникам, а ты хочешь, чтобы я тебя обнял?
Леонард пожимает плечами и забирается в такси, ухитрившись в процессе не один раз удариться о раскрытую дверцу. Ди заглядывает внутрь и направляет на Леонарда палец. Леонард пьян настолько, что только на пальце и может сосредоточиться.
— Глаза сюда, Лен, — говорит Ди. — Ты будешь всегда заботиться об этом засранце, договорились? А он позаботится о тебе.
— Что за глупость — сторожить сторожа? — спрашивает Леонард.
Ди пропускает Билла в автомобиль и долго смотрит вслед отъезжающему такси, прежде чем сесть в свое.
-конец-