Переводчик: ~Nagini~
Оригинал: Elf in my Bed by Fugitive, запрос отправлен
Ссылка на оригинал: Elf in my Bed
Размер: миди, 5247 слов в оригинале
Канон: TOS
Пейринг Джеймс Кёрк/Спок
Категория: слэш
Жанр: романс, юмор
Рейтинг: NC-17
Краткое содержание: Рождественским утром Джим Кёрк обнаруживает в своей постели прижавшегося к нему вулканца. Пожалуй, это самое лучшее рождественское утро на его памяти, вот только есть одна загвоздка: Джим не представляет, как Спок оказался в его койке, и ровным счетом ничего не помнит об их первой совместной ночи.
Примечание: Переведено специально для новогоднего календаря на К/S-сообществе.
Размещение: только с разрешения автора
читать дальше
Капитан Джеймс Т. Кёрк сонно поерзал в постели и открыл глаза. Виски тут же заломило от боли, перед глазами поплыл туман, но Кёрк все же сообразил, что находится в собственной каюте. И какого черта накануне он не принял ничего от похмелья? Застонав, он повернулся на бок. Точнее, попытался повернуться.
Похмелье вообще странная штука. Иногда оно не отпускает все утро или даже целый день. А иногда, точно как сегодня, из мучительного кошмара способно мгновенно трансформироваться в едва ощутимое недомогание. И зависит это, в первую очередь, от того, что ты обнаружишь с утра в своей кровати. Длинноногое, тяжелое и слишком горячее тело, с комфортом устроившееся рядом, не сдвинулись даже на миллиметр, когда, развернувшись, Джим напоролся на это препятствие. Однако сонные и безумно притягательные темные глаза открылись в тот же миг и устремили на него полный притворной укоризны взор. В этих глазах застыло такое явное предложение, что Джим, по чести сказать, на секунду уверовал в то, что рядом с ним в постели находится вовсе не вулканец.
— Доброе утро, Джим, — сыто промурлыкал его старший помощник, и в его глубоком голосе прозвучала удивительная нежность.
Джим сглотнул и попытался собрать себя в кучу. Ему понадобилось немало времени, чтобы найтись наконец с ответом.
— Э-эм. Спок?
— С рождеством, — голос стал еще глубже и мягче. Вулканцы могут издавать такие звуки только если накачаны наркотой до полубессознательного состояния. Или если отходят от чудовищного похмелья.
Кёрк невнятно хрюкнул в качестве согласия и глупо вытаращился на Спока.
Нервная дрожь сотрясла сильное тело, к которому он все еще прижимался, и первые признаки неуверенности исказили строгие вулканские черты.
— Надеюсь, ты не против моего присутствия, Джим. Учитывая обстоятельства, — в глубоком голосе прозвучали гортанные нотки, и капитан некстати подумал об урчащем ягуаре, — я решил, что это уместно. Однако, если по земным обычаям мои действия неприемлемы, то я немедленно удалюсь, — в глазах Спока застыла такая надежда, словно бы от ответа Джима зависела его жизнь.
— А... хм... нет, это... эм... нормально. То, что ты здесь, я хочу сказать. Да... точно.
— Все в порядке, Джим?
— Да... в порядке.
— То есть ты хочешь, чтобы я остался?
— Да, — Джим Кёрк не стал бы капитаном звездолета, если бы игнорировал свое феноменальное везение в любом из его многочисленных проявлений. И уж тем более, он не станет оставлять его без внимания, когда везение рождественским утром подкинуло ему в постель счастливого и, возможно, сексуально удовлетворенного вулканца. И теперь, если бы ему еще удалось понять, как Спок тут оказался, то Кёрк смог бы наконец избавиться от ощущения, что он все еще спит и видит прекрасный сон, и начать извлекать выгоду из сложившейся ситуации. Только не упусти этот шанс, — в отчаянии сказал самому себе Джим.
— Ну конечно, я хочу, чтобы ты остался! — слишком громко выпалил он.
Спок прижался покрепче и снова обратился к нему тем же мурлычущим тоном, что напрочь сносил крышу капитану с тех самых пор, как он проснулся:
— Хочешь меня поцеловать?
Рот Джима от изумления приоткрылся, и это явно показалось Споку привлекательным: он слегка наклонился вперед, и капитан, в свою очередь, тоже потянулся навстречу, боясь создать впечатление, что он не готов быть вовлечен в активность данного рода, и тем самым невольно прогнать вулканца из своей постели.
Их губы встретились, и Джиму показалось, что его нервные окончания плавятся. Ощущения были очень странными: словно бы тебя окунули в бочку с медом. Он целовал Спока осторожно, позволяя вулканцу удерживать инициативу. Спок целовался с энтузиазмом, но очень аккуратно — собственно, как вулканец, который старается не повредить хрупкую человеческую плоть. Однако все происходящее не казалось Джиму незнакомым, и он вдруг подумал, что они со Споком прошлой ночью наверняка целовались не один раз. Черт бы его побрал, но он был не способен восстановить в памяти ни единой детали их первой интимной близости!
Руки Спока, горячие и сильные, тянули Джима к себе, и капитану казалось, что он вплавляется в кожу вулканца, как в подтаявший воск. Спок глубоко вдохнул и тут же выдохнул, его дыхание обожгло шею Кёрка, словно суховей. Джиму бы и в голову не пришло, что это может так сильно ему понравиться. Но непонимание продолжало грызть его изнутри.
— Итак, прошлой ночью... — пробормотал он.
— Да?
Черт побери, — подумал Джим и предпринял еще одну попытку:
— Мне казалось, ты захочешь поговорить о том, что произошло, — он касался шеи Спока невесомыми поцелуями, полагая, что вулканец делал для него то, что нравится ему самому. Так оно, похоже, и было, поскольку тело Спока напряглось еще сильнее.
Однако ответ вулканца был удручающе расплывчат:
— Я весь внимание.
Пытаясь скрыть разочарование, Джим поочередно поцеловал заостренные кончики ушей и рискнул:
— О, да, я помню...
— Помнишь? — прошептал Спок и тут же с шумом втянул воздух, когда Джим вобрал кончик его уха в рот и прикусил.
— Да.
Вулканец промолчал. Джим с волнением вгляделся в его лицо и обнаружил на губах загадочную улыбку. Разрази меня гром, почему он улыбается?
— Я соответствовал твоим ожиданиям? — шепнул капитан ему на ухо.
Спок повернулся и запечатал губы Джима долгим, влажным поцелуем, а потом мягко отстранился.
— А ты как думаешь?
Отчаяние Джима было готово хлынуть через край, но ему удалось подавить разочарованный вздох.
— У меня есть повод сомневаться? — уклончиво поинтересовался он и, скользнув губами по щеке Спока, поцеловал изогнутую бровь, а потом уткнулся носом в гладкую челку. Спок закрыл глаза и чуть подался навстречу.
— Полагаю, что нет, — прошептал он, и Джиму вдруг показалось, что в голосе вулканца прозвучало... веселье? Джим скрипнул зубами, и Спок вздрогнул.
— Забыл о твоем чувствительном слухе.
— Это было... — Спок умолк, наслаждаясь поцелуями Джима, — ...неожиданно.
— Неожиданно?
— Тебя что-то беспокоит, Джим? Люди так сжимают зубы только когда оказываются в неприятных ситуациях.
— Я в порядке. Не вижу ничего неприятного в данной ситуации. Так ты останешься?
Спок на мгновение растерялся из-за такой резкой перемены темы.
— Капитан?
— Останешься со мной на весь день? Нам обоим сегодня не нужно на смену.
— Если тебе так хочется, — отозвался Спок чуть ли не благоговейным шепотом.
— Да. Определенно.
— Мне нужно в душ, — вдруг сообщил Спок.
В одно мгновение тепло вулканца исчезло, оставив вместо себя пустоту и глубокое недоумение.
— Ч-что? Сейчас?
— Да, сейчас, — ответил Спок уже от двери в их общую ванную. Джим перевел взгляд на компьютер и выждал десять секунд.
В душе Спок неуверенно переступил с ноги на ногу и перед тем, как включить воду, прислушался. Он уловил щелчок, тихое жужжание включившегося компьютера и приглушенный голос Джима: "Архив корабельных камер видеонаблюдения. Столовая... с одиннадцати вечера вчерашнего дня до... семи утра сегодняшнего." Спок приподнял бровь и, помрачнев, ступил в душевую кабину. Ну пусть попытается.
Ледяные струи воды ударили Споку в грудь, заставляя задохнуться и ослабевая возбуждение. Спок выровнял дыхание, не позволяя холоду одержать над собой верх, а потом подавил небольшой приступ гордости от того, что удалось взять свое тело под контроль.
В это время оставшийся в каюте Джим облачился в халат и вцепился в консоль управления компьютера, просматривая вчерашние записи на ускоренном воспроизведении. Примерно в полночь он увидел Спока, замершего в самом центре заполненной членами экипажа столовой. Несмотря на праздник, тот был совершенно трезв, но на его руку тяжело опирался абсолютно нетрезвый капитан. Джима передернуло, когда он увидел, как он неуклюже наклонился и жарко поцеловал Спока в щеку: хуже того, затем он навалился на него так, как никому другому — пьяному или трезвому — Спок бы никогда не позволил. Однако вулканец только мельком глянул на Джима с явной... теплотой во взгляде. Внутренности капитана от стыда чуть узлом не завязались, когда он заметил, как его вчерашнее "я" сцапало ладонь Спока в свою. Щеки вулканца слегка позеленели, и он осторожно высвободил руку.
В это мгновение в кадре появился доктор Маккой, дружески обнял Джима и крайне жизнерадостно сообщил что-то Споку. Спок развернулся, кивнул им с достоинством, слегка поклонился... и покинул столовую.
Джим недоуменно моргнул и еще раз проиграл ролик, качая головой.
— Каюта старшего помощника, — минуту спустя шепнул он компьютеру. — Начиная с полуночи.
Экран покраснел, и появилась каюта Спока. Двери с тихим свистом раскрылись, впуская хозяина, который, войдя внутрь, замер и поднес руку к своей щеке, а потом перевел взгляд на ладонь и пробежался по предплечью кончиками пальцев. Лицо его приняло какое-то странное выражение, и он задумчиво посмотрел на дверь. Затем повернулся в сторону ванной и, помедлив, вошел внутрь. Две минуты спустя он появился, облаченный в черную пижаму, устроился на койке и закрыл глаза.
Джим снова моргнул. Озадаченно нахмурившись, он включил перемотку. Вулканец не шевелился, так что Джим ускорил ее до максимума, не отрываясь, глядя на экран до тех пор, пока Спок внезапно не исчез из койки. Картинка тут же потемнела. Джим перемотал назад и замедлил воспроизведение. Спок лежал в постели и явно спал, затем резко сел, склонил голову так, словно прислушивался к чему-то, потом посмотрел прямо в объектив видеокамеры и произнес: "Остановить запись".
Джима наполнило разочарование. В этот миг в ванной раздался шум, и он, быстро выключив монитор, нырнул в койку и притворился спящим.
Теплая рука вулканца мягко надавила на его плечо. Джим повернулся. Замешательство в его взгляде было абсолютно искренним.
— Почему ты в униформе? — рассеянно поинтересовался он.
Спок погладил ворот капитанского халата, а потом потянул его на себя, частично обнажая грудь Джима.
— Мне необходимо кое-что сделать, прежде чем мы оба сможем насладиться выходным. Кроме того, в лабораториях проводится эксперимент, который нельзя оставить без внимания на сорок восемь часов. Я вернусь через один час и пятнадцать минут, Джим.
Джим сонно пожал плечами и сказал:
— Ладно.
Наклонившись, Спок поцеловал его, и Джиму снова показалось, что он сейчас просто вплавится в койку, но вулканец быстро отстранился и слегка нахмурился.
— Ты кажешься рассеянным, Джим. Есть какие-то затруднения, требующие твоего внимания?
Джим поколебался, но все же ответил:
— Ничего серьезного, Спок. Просто нужно кое о чем поразмыслить.
— Я не сомневаюсь в том, что ты способен справиться с любым затруднением, Джим.
Кёрк кивнул.
— Увидимся через час с четвертью.
Он проводил Спока взглядом, а затем снова устремился к консоли компьютера.
— Каюта капитана, начиная с часа ночи и до утра.
Он наблюдал, как он сам ввалился в каюту на ожидаемо нетвердых ногах, тут же рухнул на койку и моментально погрузился в крепкий сон. Нахмурившись, Джим ускорил воспроизведение. Время потекло быстрее, но и в два часа ночи, и в три он все еще спал... До семи утра не было никаких изменений, а потом экран потемнел. Кто-то вручную остановил запись.
Джим был в полном замешательстве.
— Столовая. Начиная с четырех часов и до утра, — приказал он компьютеру и принялся наблюдать за подвыпившими членами экипажа. Кто-то громко расписывал присутствующим непревзойденные вкусовые качества бурбона из Кентукки, и характерный акцент не оставлял сомнений в том, что этим кем-то был главный инженер. — Вторая камера, — скомандовал капитан, и в кадре появились Боунс со Скотти. Они стояли в обнимку и изучали содержимое стаканов друг друга. Джим смотрел на них до тех пор, пока они не исчезли, а потом вернулся к первой камере и обнаружил их в дверях столовой.
— Пойду найду Спока. Он никогда не спит, — сообщил Маккой и исчез.
Джим выпрямился. Боунс!
— Доктор Маккой, — позвал он, стукнув по кнопке интеркома.
— Доктор Маккой доступен только в случае экстренной ситуации, — отозвался компьютер.
— Обойти блокировку. Боунс!
В ответ тут же полился поток цветистых выражений, но Джиму было наплевать. Ему необходимо разобраться в том, что произошло между ним и Споком прошлой ночью, иначе он попросту свихнется.
— Ты где? — спросил он у Боунса.
— Где и положено, — проворчал доктор. — А именно, в своей постели. Отстань. А если у тебя от выпитого глаза полопались, то иди в лазарет и доставай там Кристину.
— Мне нужно с тобой поговорить.
В речь доктора добавилось еще несколько оттенков.
— Оставайся на месте. Я приду в твою каюту, Боунс.
Джим ухитрился одеться и добраться до жилища доктора, ни разу не покачнувшись, в рекордно короткие сроки, однако к тому моменту, когда он прибыл на место, он проклял ром и все его производные несчетное число раз.
— Что, во имя всего святого, может быть настолько важным, что ты решил помешать человеку спокойно умереть?
Джим помолчал некоторое время.
— Отвечай мне, черт тебя дери! — не выдержал Боунс.
— Спок. Дело в Споке.
— Ничего нового ты мне сейчас не сообщил. Что на этот раз? — хрипло поинтересовался Боунс.
— Ты нашел его вчера ночью, когда ушел из столовой? — спросил Джим.
— Не-а. Странно вышло. Я дошел до его каюты, кажется, даже воспользовался медицинским кодом доступа, но его внутри не оказалось.
— Так ты его не видел? Не говорил с ним? Вот черт!
— А что, он пропал? — в голосе доктора прозвучало беспокойство, но оно явно было напускным.
— Нет, он на мостике.
Боунс устремил на капитана полный ярости взгляд, больше всего на свете желая, чтобы тот отвалил наконец куда подальше и дал ему спокойно сдохнуть. Решив не доводить несчастного, Джим развернулся и покинул каюту доктора.
Вернувшись к себе, он какое-то время задумчиво рассматривал пустой монитор, а потом предпринял еще одну попытку.
— Компьютер? Воспроизвести все голосовые команды, отданные старшим помощником Споком начиная с полуночи, — приказал он и едва не подпрыгнул от неожиданности, когда в это самое мгновение на экране возникло лицо Спока.
— Мостик капитану Кёрку.
Быстро оправившись, он успел уловить плещущееся в глазах Спока веселье.
— Кёрк слушает.
— Отчет о состоянии корабля, капитан. Все системы в норме, передаю управление мистеру Кайлу.
— Спасибо, мистер Спок.
— Конец связи.
Джим направился к шкафчику, достал ром и намешал себе "Собачий хвост" в надежде на то, что коктейль поможет справиться с похмельным синдромом и хоть немного прочистит мозги. Вернувшись к монитору, он скомандовал:
— Компьютер, воспроизвести все голосовые команды.
— Все записи были стерты мистером Споком, капитан.
— Серьезно? Больше тебе нечего сказать?
— Какой журнал вы хотели бы прослушать, сэр?
— Это был сарказм, тупое ты ведро с гайками! — Джим прикусил язык, понимая, что спорить с компьютером бесполезно. — Забудь.
Он пару раз глубоко вздохнул.
— Я точно об этом пожалею, но, компьютер, есть ли записи того, что происходило в каюте мистера Спока между полуночью и семью утра?
Ответ был предельно ясен:
— Нет.
— Почему нет?
— Отслеживание этой зоны не запрограммировано.
— Гребаное дерьмо! Приказ капитана!
— Вы не задали вопрос. Для получения ответа необходимо сформулировать запрос.
Теперь пришла очередь Джима разразиться тирадой, полной цветистых выражений. Он сел, стукнул кулаком по консоли управления, уткнулся лбом в сложенные руки, и именно в это мгновение открылись двери и вошел Спок. Вулканец замер, изучая капитана.
— Джим? Что-то случилось?
Джим хотел было солгать, но внезапно решил, что Спок определенно заслуживает правды. Поколебавшись и справившись с коротким приступом отчаяния, он все же признался:
— Спок, я ничего не помню о том, что произошло прошлой ночью. Мне так жаль, я, наверное, был слишком пьян. Боже, мне так неловко.
И вот теперь, — подумал Джим, — самое прекрасное чудо из тех, что со мной случались, осознает, что совершает большую ошибку, развернется и уйдет прочь. А потом наверняка запросит перевод на другой корабль.
Спок медленно приблизился и остановился рядом с капитаном. Подняв голову, Джим взглянул на своего старшего помощника, и слабый призрак надежды возродился в его душе. Лицо Спока выражало нечто странное. Джим нахмурился: неужели вулканец чувствует себя виноватым?
— Джим, — в глубоком голосе прозвучало явное раскаяние. К изумлению Джима, Спок присел на корточки и сжал его руку, а потом принялся поглаживать запястье и костяшки пальцев. — Между нами ничего не происходило прошлой ночью.
В голове снова помутилось. Теперь Джим точно ничего не понимал.
— Что?
— Ты решил, что между нами что-то было, и мне не хватило силы воли, чтобы разуверить тебя в этом предположении.
— Ты... погоди, но этим утром я обнаружил тебя в своей койке.
— Да.
— Голым, между прочим, — ласково напомнил Джим.
— Не спорю, — Спок, похоже, снова развеселился.
— И как тогда это называется?
— Подарок.
— Подарок?
— Рождественский подарок, который я преподнес тебе после некоторых колебаний, не будучи уверенным в том, что ты готов его принять.
Повисла тишина. Джим раздумывал, хватило бы ему самому смелости, чтобы совершить то, что совершил Спок. Пробраться к нему в каюту, только надеясь на то, что вулканец будет ему рад. Он вгляделся в глаза Спока.
— Это был смелый поступок.
— Да, — согласился Спок. — Но, учитывая гипотетическое вознаграждение, коэффициент риска был приемлемым.
— Так ты поэтому утром от меня сбежал? Поэтому вел себя как кошка на раскаленной крыше? Решил, что я тебе не рад?
— Нет. Дело в том, что... Когда ты продемонстрировал полную уверенность в том, что накануне мы были вовлечены в... сексуальное взаимодействие, я оказался в затруднительном положении. Мне не хотелось инициировать активность такого рода, когда ты не сомневаешься, что это уже не первый эпизод интимной близости между нами. Мне казалось, что это слишком похоже на... обман. Тем не менее, твой теплый прием возбудил во мне определенного рода желания, и мне с трудом удавалось себя контролировать.
Спок переплел пальцы с пальцами Джима, и у того просто сердце зашлось от нежности.
— Дальнейший физический контакт, без всякого сомнения, привел бы к мелдингу, и согласно земному выражению мне не удалось бы больше "утаивать шило в мешке", поэтому пришлось тебя оставить.
— Твоя хитрость просто поражает, Спок.
— Спасибо, капитан. Приятного рождества.
— У нас есть еще пятнадцать часов в запасе для того, чтобы сделать его поистине приятным, Спок.
Изящно изогнутая бровь приподнялась.
— Что у тебя на уме, Джим?
— Ну-у, не знаю. В наличии имеется теплая постель, согласный на все вулканец... и предложение вступить в "сексуальное взаимодействие", — Джим улыбался, как чеширский кот. — Кстати, как тебе хватило выдержки не воспользоваться тем, что я пьян в стельку? Невероятная сила духа, Спок.
— Итак, — с надеждой протянул Спок, рассматривая койку. — Может, мы уже... — он поднялся, не выпуская ладоней Джима, и потянул человека в спальную зону.
— О, да, — выдохнул Джим и последовал за Споком. Тот остановился у края койки, отпустил наконец руки Джима и принялся осторожно стягивать с него капитанскую форменку. Отбросив ее на пол, он принялся разглядывать открывшуюся взору обнаженную грудь. Тело вулканца прошила мелкая дрожь, он наклонился и коротко поцеловал человеческие губы, затем щеки и шею.
— Спок... — выдохнул Кёрк.
Руки Спока уже сражались с застежкой на брюках Джима, и только тогда до капитана дошло, что вулканец все еще полностью одет. Он принялся порывисто стягивать с него униформу, наслаждаясь ощущением слишком горячей по человеческим меркам кожи.
Джим опустился на колени и снял со Спока сапоги. Вулканец отпихнул их в сторону, потянул Джима на себя, а затем толкнул на койку, чтобы наконец избавить его от брюк и обуви, горячими ладонями оглаживая ноги по всей длине. Джима сотрясла дрожь, и он, сжав Спока в объятии, перекатился, подминая его под себя. Он хотел что-то сказать, но не смог, полностью захваченный красотой великолепного стройного тела, чуть приоткрытого рта, бездонных темных глаз.
Тесно прижимаясь к обнаженной зеленоватой коже, Джим поцеловал вулканца и был вознагражден низким стоном удовольствия, прошившим его насквозь, словно нож подтаявшее масло, пускающим огонь по нервам. А когда Спок в рефлекторном ответе на физическую близость неуверенно поднес пальцы к его лицу, Джим осознал, что в это мгновение сливаются не только их тела, но и их ощущения.
— Войди в мое сознание, — кивнув, прошептал он.
Пальцы порывисто прижались к его виску, и следом прозвучали уже знакомые ритуальные слова: "Мой разум к твоему разуму, мои... мысли...." — вулканец тяжело дышал и, кажется, продолжать был не в силах. Но этого было достаточно. Внезапно Джим почувствовал себя так, словно выпрыгнул из шаттла на высоте двадцать тысяч метров. Дух вышибло из тела, и на пару мгновений все мысли покинули голову, а потом что-то иное яростно ворвалось в его разум, что-то темное, могущественное, невероятно сложное. Он шокированно выдохнул, чувствуя, как вулканец страстно оглаживает его тело, успокаивая, покрывает его горячими поцелуями. Глаза Спока были широко открыты, рука все еще прижималась к лицу Джима, но этот контакт теперь был наполнен нежностью, хотя Джим и не понимал, как он сумел определить разницу.
Он попытался заговорить, но сообразил, что речевые центры ему не подчиняются. Вместо этого голос пророкотал в его собственном сознании: Спок? Но он сам был Споком и тут же услышал, как в ответ прозвучало его имя. Джим вдохнул и ощутил, как расширились мощные вулканские легкие. На какое-то время он забыл о реальности и сконцентрировался на том, что происходит в его голове. Он чувствовал восхищение вулканца, слышал его слова: Твой разум... твое сознание — только твое... — Конечно, — согласился Джим и вдруг заметил, что где-то на заднем плане едва ощутимо мелькают расчеты, научные формулы и данные утреннего эксперимента. В бесконечных лабиринтах их объединенных сознаний один за другим возникали ощущения Спока, улавливающего малейшие шумы, доносящиеся из коридора, анализирующего выражение лица Джима — не причинить боль — впитывающего жар, разливающийся по их телам. А какую-то другую часть сознания Спока затапливало наслаждение.
Почему не отдаться этому целиком? — спросил Джим и, не понимая, как ему это удается, потянул разум Спока на себя, показывая то, что для человека так естественно. Спок не сопротивлялся, но его глаза расширились от изумления. — Так значит, когда ты любишь, то отдаешь этой эмоции всего себя? Когда чувствуешь, то полностью растворяешься в ощущениях? — неверяще спросил он.
— Да, — отозвался Джим. — Так насколько же глубок твой разум? У тебя есть подсознание? — Спок ответил мгновенно: — Нет. Но есть некоторые аспекты, которые мы прячем на самой глубине, закрываем ото всех и никогда никому не показываем.
Звучит опасно, — мысленно усмехнулся Джим, размышляя о том, что с удовольствием нырнул бы в пучины сознания Спока, чтобы отыскать эти аспекты, но тут же ощутил недовольство Спока и оставил эту идею. Вместо этого он принялся выцеловывать дорожку на шее вулканца, чувствуя, как тот жарко выгибается навстречу его губам. Ощутив наполнившее Спока предвкушение, Джим улыбнулся: — Не так уж глубоко оно запрятано, а?
Спок выгнулся сильнее.
— Джим, прошу тебя, — вслух прошептал он. Его голос прозвучал хрипло, глаза были почти безумны. Джим поцеловал грудь Спока, а затем отыскал маленький зеленый сосок. Он сжимал его губами, целовал и нежно прикусывал, вырывая из вулканца сбивчивые выдохи, ощущая, как углубляется слияние их сознаний, разрастается, словно наступающий на берег прилив, медленно подгоняемый невероятной мощью океана.
— Спок, — выдохнул он, не отрывая губ от тела вулканца. Спока трясло, и его кожа горела под пальцами Джима, тело выгибалось от предвкушения. Джим переключил внимание на большой темно-зеленый член, напряженный так сильно, что это должно было причинять боль. Он легко коснулся пальцами головки: на тонкой бархатной коже появилась маленькая капелька предсемени, и Спок содрогнулся, втянув воздух сквозь стиснутые зубы.
— Джим...
Взглянув вулканцу в глаза, Джим наклонился и игриво собрал капельку губами. Сознание Спока рассыпалось тысячей осколков, прилив внезапно набрал силу, и Джим вдруг оказался на глубине в тысячу футов, погребенный под кубометрами чужих мыслей.
Спок дернулся, чувствуя, как самоконтроль утекает сквозь пальцы, как дарящие неописуемое удовольствие губы Джима рушат все барьеры. Он вскрикнул, понимая, что больше не властен над собой, но в это мгновение разум человека оказался рядом, поддерживая, помогая выстоять. А потом по слиянию эхом прокатились слова человека: Попался!
Спок тяжело дышал, сжимаясь от ужаса. Я не хочу причинить тебе боль. Я был уверен, что смогу контролировать себя.
Ты не причинишь, — сознание человека заискрилось весельем, когда Спок попытался оспорить это заявление. — Просто расслабься, — добавил Джим.
Я пытаюсь, капитан, но...
Я знаю.
Спок хотел сказать что-то еще, но человек вдруг обхватил губами его член, и вулканец окончательно потерял дар речи. Он попытался продолжить разговор через мелдинг, но невероятные ощущения отвлекали, и все, что он мог в это мгновение, — это чувствовать.
Джим, — мысленно простонал он. — Джим, — но Кёрк завладел им безраздельно. Казалось, через миг он просто рассыплется на части. Словно само по себе, тело Спока пришло в движение, и он начал толкаться в рот Джима — сначала бестолково, а затем поймал нужный ритм, и каждый толчок приносил все большее и большее удовольствие. Вулканец услышал, как кто-то всхлипнул, и с запозданием сообразил, что это он сам. Человек, похоже, тоже уловил этот звук, поскольку остановился и мысленно спросил у Спока: — Все нормально?
Да. Я хочу больше.
Разум Джима вошел глубже, отыскивая необходимую информацию, и только тогда вулканец осознал, что человек давно погрузился на нижние слои его сознания и не намерен на этом останавливаться. Спок попытался отследить его присутствие, чтобы разобраться, как много тот увидел, но в этот момент Джим протяжно застонал.
Я не знаю, что ты только что сделал, но, умоляю, сделай так еще раз, — прокатился по слиянию его голос.
Я исследовал связь и, возможно, ненамеренно...
Не объясняй, просто сделай.
Спок подчинился и открыл для себя новые прелести мелдинга. Скольжение бессознательного в бессознательное, разума в разум, и его совершенно не беспокоило, что скользкие пальцы человека проникают в его тело. — Так нормально? — Ты и сам это знаешь, — отозвался Спок, ощущая, как воспламеняются все до единого нервные окончания. Джим мягко усмехнулся через связь, и вскоре Спок почувствовал, как что-то гораздо большее заменило пальцы. Ему стоило немалого труда вырваться из глубин мелдинга, чтобы открыть глаза и взглянуть в лицо Джиму.
— А вот и ты, — Джим поцеловал его, а затем, поколебавшись мгновение, спросил: — Ты делал это когда-нибудь раньше?
Спок бездумно покачал головой, не понимая, о чем Джим спрашивает. Делал что? Вот так рассыпался на осколки?
И он рассыпался на осколки, когда Джим осторожно вошел в его тело и замер. Спок ощущал, как болезненно натянулась плоть, но потом тело приспособилось, и неприятные ощущения ушли. Спок кивнул, и давление вернулось вновь. Спок взял свое дыхание под контроль и снова кивнул, ощущая, как медленно Джим продвигается вглубь его тела, больше не останавливаясь, миллиметр за миллиметром, до самого конца. Спок чуть сместился, ощущая себя пронзенным и заполненным до предела. Связь дрогнула в немом вопросе: все ли в порядке, и он кивнул.
Джим начал двигаться, и мир Спока взорвался ощущениями. Он выгибался всем телом, крепко цеплялся за капитана, чувствуя, как легкая боль и невероятное наслаждение прошивают его нервы, толкают сознание туда, в ту черноту, которой он так страшился. Спок пытался контролировать себя, но с каждым толчком Джим затрагивал саму его катру все сильнее и сильнее. Открыв глаза, Спок посмотрел на человека. Джим казался почти испуганным, ни на мгновение не отрывая взгляда от лица вулканца...
А потом мелдинг потянул их туда, где они никогда раньше не были. Джим двигался все быстрее и резче, и сознание вулканца тянулось к нему, используя их обоюдное удовольствие, чтобы затащить Джима на ту глубину, куда раньше не решался заглянуть сам. Друг, — Друг, — повторял за ним человек. — Брат, — Брат. Любовник, — Любовник.
Т'хай'ла.
Т'хай'ла.
Джим излился в тело Спока, и в тот момент, когда их тела одновременно сотряс оглушительный оргазм, их разумы окончательно соединились в целое. И весь окружающий мир растворился.
Спок выплывал из самой глубины земного океана на поверхность. Когда ему это удалось, он открыл глаза. Влажное от пота тело его капитана обвивалось вокруг него, как саван. Наконец Джим слабо оттолкнулся и перекатился на бок, но не выпустил Спока из рук. Вулканец пристально вглядывался в человека. Его ладони подрагивали, взгляд светлых глаз казался затуманенным. Спок нежно погладил его щеку, стараясь не коснуться контактных точек.
Джим собрал все свои силы, чтобы сфокусировать взгляд, и Спок прошептал.
— Ты и правда считал, что мог не запомнить такое?
Я причинил тебе боль? — в то же мгновение подумал он, но человек услышал.
— Даже если и причинил, то тут же излечил, — прошептал он.
Какое-то время Спок просто рассматривал Джима.
— Спок, — снова прошептал человек. — Это куда круче, чем простое поздравление с Рождеством. Это... — капитан умолк, не с силах подобрать сравнение.
Спок окинул его задумчивым взглядом, подыскивая правильные слова.
— Я буду рядом. Не только в это Рождество.
Джим посмотрел на него с благодарностью, а потом вдруг спросил:
— А если я попрошу тебя быть рядом и во все последующие?
Капитан почувствовал эмоциональный отклик в сознании Спока — настолько мощный, что пришлось зажмуриться, и только потом вновь открыть глаза. Хорошо, что он это сделал, поскольку ни за что не простил бы себе, сели бы пропустил мягкий свет, зажегшийся в глубине темных глаз Спока.
— Значит я буду, — сказал он и наклонился, чтобы поцеловать Джима еще раз.
-конец-