Ни по какому поводу, а просто так...

[Nagini-snake]

...принимаю заказ на пять снарри-драбблов по одному с рыла - кто раньше встал того и тапки, так сказать.
С вас - слово, фраза или ситуация, с меня - посвящение, ну и сам драббл, ага
заявки на первоочередное исполнение набраны, но, в принципе, можно оставить.
Если асилю или вдохновлюсь - сделаю

АПД:
Итак, поехали
Все обещанные драбблы будут собраны в одну романтическо-юмористическую "Канцелярскую серию"

Номер Раз (Летыч, принимай):
Перо
Для  ~Leta~ по фразе «Где ваша совесть, Поттер?»


Северус Снейп не может работать, когда ему мешают, даже если этой работой является всего лишь проверка контрольных безмозглых первокурсников. А сейчас ему мешают очень сильно – дверь почти ощутимо сотрясается от встречи с тяжелыми кулаками стучащего. Профессор сверяется со временем: чертов мальчишка точен, как швейцарские часы – на уроки бы он так ходил. Снейп поднимается из-за стола, так и держа в руках перо, в три шага пересекает кабинет и рывком распахивает дверь.

- Давайте вашу контрольную, Поттер, и проваливайте.

- Не могу, профессор, - мальчишка спокоен, как удав. – Мне нужен ваш совет – я не смог найти описание методов использования лисохвоста. Можно мне войти?

И не дожидаясь разрешения, которого, как он отлично понимает, не последовало бы, Поттер протискивается в кабинет, всем телом обтираясь о профессора. Снейп вздрагивает, но моментально берет себя в руки.

- Где ваша совесть, Поттер? Вы что не видите, что отрываете меня от работы?

- Простите, сэр, - яркие зеленые глаза настолько явно не выражают ни капли раскаяния, что профессору остается только скрипнуть зубами, - но вы ведь сами сказали, что работа должна быть идеальной.

- Поттер, свойства лисохвоста подробно описаны на двести тридцать шестой странице вашего стандартного учебника по зельеварению, и я никогда не поверю, что вы глупы настолько, что не смогли их там отыскать, - Снейп уже всерьез размышляет о том, чтобы простить нерадивому студенту все долги, только чтобы тот навсегда убрался из его личного пространства.

- Правда? – Гарри улыбается. Нагло улыбается, как говорит про себя профессор. – Ну тогда я доделаю сегодня, а завтра вечером принесу. Двести тридцать восьмая, говорите?

- Шестая, Поттер, и убирайтесь.

Снейп захлопывает за настырным мальчишкой дверь и прислоняется к стене, не в силах дойти до ближайшего стула. Тонкие пальцы судорожно сжимаются, с треском ломая сухое перо. Сколько он еще выдержит? Сколько сможет выносить ежевечернее присутствие Поттера рядом, не имея возможности прикоснуться?
Fin.

АПД2: Продолжаем Сразу приношу извинения тем, кто оставлял заказ раньше, чем исполняемый - пишу так, как складывается. Не волнуйтесь - будут все семь

Номер Два (mrs. Snape, принимай))
Линейка
Для  mrs. S. T. Snape по фразе «Я не хочу тебя больше видеть»


И вновь уснуть оказалось невозможно: думы одолевают, заставляя крутиться в кровати до бесконечности – кажется, что вся постель засыпана отвратительно мелкими и сухими хлебными крошками – поэтому Гарри с неохотой встает, усаживается за стол, раскрыв карту мародеров, и тихо охает, тут же обнаружив надпись «Профессор Снейп», медленно ползущую по длинному коридору седьмого этажа. Понаблюдав несколько минут, Гарри резко вскакивает и, неаккуратно скомкав карту, засовывает ее в карман пижамной куртки. А что, если прямо сейчас? Вдруг другого шанса уже не представится?

***

Стараясь не издать не звука, Гарри крадется по коридору, надежно скрытый мантией-невидимкой от посторонних глаз. Какие глаза могут его узреть в три часа ночи на седьмом этаже, он не задумывается, как, впрочем, не задумывается и ни о чем ином, отлично зная, что стоит только начать, и ноги сами повернут обратно в направлении гриффиндорской башни.

И вот, за поворотом в слабом свете люмоса появляется профессор. Гарри останавливается, выравнивая дыхание – замирает и Снейп, не поворачиваясь, у самой стены. Вот он, нужный момент! Если сейчас сачкануть – будешь об этом жалеть всю жизнь или даже дольше.

Рывок пантеры – и Гарри прижимает даже не вздрогнувшего профессора к стене. Слов не находится, и мгновение растягивается в вечность.

- Что вам нужно, Поттер? – Гарри чувствует, как сильно бьется сердце Снейпа. Что это? Ярость?

- Вы даже не испугались, сэр? - стягивая мантию-невидимку, парень чувствует странную обиду.

- Для того чтобы эта мантия действительно вам помогала, вы должны научиться хоть немного тише сопеть, - голос профессора становится бархатным, тон именно таким, какой всегда предвещает надвигающуюся катастрофу, но что-то заставляет Гарри не бояться сейчас. - Поттер, вы рехнулись? Шатаетесь среди ночи в пижаме по школе. Может, мне стоит проводить вас в лазарет?

- Но пижаму же никто не видит, сэр.

- То есть, я ее тоже сейчас просто вообразил?

- Вы - другое дело.

Гарри снова прижимается к профессору, глядя снизу вверх и сокращая расстояние между их лицами до критического минимума, и Снейп невпопад думает о линейке – расстояние между ними сейчас как раз такое, как длина той деревянной линейки, которой он час назад вычерчивал на пергаменте табель баллов второго курса. Но Поттер приближается, и с каждым дюймом вера Снейпа в свою силу воли иссякает.

- Я не хочу тебя больше видеть, Поттер, - он и сам не замечает, как переходит на «ты», и это последняя попытка остановить происходящее безумие, он чувствует, что она провалится, он знает, что еще дюйм – и все, пути назад не будет.

- Я не верю вам, профессор, хотя и понимаю. Но подумайте сами – война может начаться прямо завтра, и ни вы, ни я… - не договорив, Поттер запечатывает рот профессора поцелуем. Сопротивляться сил уже нет.

Fin.

Номер Три ( Levian, принимай)
Пергамент
Для  Levian по заказу «летучие мыши»


Время лечит. С этим Гарри не решился бы спорить, вот только неуклонно ветшающий с каждым домом годом дом в Тупике Прядильщика не перестает навевать тоску, не прекращает заставлять мечтать о том, как все могло бы случиться, если бы не…

Война забрала многих, и о каждом Поттер сожалеет, как о самом главном, но Снейп – это Снейп, и больше нечего добавить. Он прекрасно понимает, что давно пора перестать приходить сюда вновь и вновь, перебирать книги, передвигать вещи, искать хоть что-то, что могло бы дать подсказку, намек для разгадки тайны исчезновения профессора.

Несколько лет назад он сам был в группе авроров, впервые пришедших сюда с обыском, и слово в слово помнит длинное и от этого абсолютно бессмысленное заключение, звучно зачитанное Робардсом. Признать мертвым – о чем еще тут можно говорить: ни одного защитного заклинания на доме не сохранилось, а Снейп был не из тех, кто смог бы жить без них.

И все-таки он снова здесь. Дверь открывается легко, без скрипа, впуская, словно старого знакомца, и летучие мыши, испуганные вторжением в их владения, проворно исчезают в глубине дома. Они живут здесь вот уже второй год – наверное, дело в том, что здесь больше некому зажечь свет. Неуютная гостиная встречает Гарри свежей паутиной в углу дверного проема – он обычно убирал ее, но сегодня не будет, потому что это больше не имеет смысла, потому что сейчас он пришел сюда в последний раз, чтобы разобрать последнюю полку с книгами – ту, что под самым потолком.

Гарри уже знает о том, что полка заставлена школьными учебниками – почему-то это особенно больно, и эта боль – причина того, что он оставил эти книги на потом. Не обращая внимания на пошатывание стремянки, не тратя сил на то, чтобы укрепить ее с помощью магии, Гарри держится одной рукой за стеллаж, а другой перелистывает страницы, с жадностью впиваясь взглядом в мелкий каллиграфический почерк, которым оставлены комментарии на полях. Сколько раз он видел его на своих контрольных, но тогда не мог оценить его значимости, а теперь это все, что у него осталось – острые буквы и воспоминания об одном поцелуе, украденном в темном коридоре старой школы.

Из последнего учебника выпадает сложенный листок пергамента – Гарри не успевает подхватить его, и приходится спускаться, чтобы поднять и с трепетом развернуть. Чистый. Сожаление еще не успевает охватить его, как руки чувствуют магию, и сердце начинает биться так отчаянно, словно хочет вырваться из груди. Чары снять легко – Гарри слишком долго обучали этому в университете, чтобы он испытал хоть малейшее затруднение, но еще долго он боится взглянуть: просто сидит на полу, прикрыв глаза, до боли вжимается спиной в край книжного стеллажа и считает до пятидесяти – глупо, но хоть какой-то стимул.

Его почерк. Его. Дыхание перехватывает – это просто глупое детское письмо, а значит, наложить на него чары мог только сам хозяин, и эти чары на месте. И теперь ничего больше не важно, до Гарри не доходит даже смысл написанного – он твердит сначала про себя, а затем и вслух, обращаясь к ржавой ножке стремянки:

- Он жив.

Fin.

Номер Четыре ( Gem_s, принимай)
Чернильница
Для  Gem_s по фразе "А у вас молоко убежало"

Вот уже пятнадцать минут Гарри стоит, переминаясь с ноги на ногу, около маленького выкрашенного белой известкой маггловского домика и не может решиться постучать. На улице душно, как в духовом шкафу. По грозовому фронту чернильного цвета, надвигающемуся с востока, становится ясно: скоро начнется сильный ливень, и Гарри подсознательно ждет именно его – так можно будет получить хоть мизерный шанс задержаться в доме, а значит, иметь возможность сказать еще десяток слов и поймать еще пару взглядов. В прошлый раз его выгнали через двадцать пять секунд, а это, согласитесь, слишком мало, чтобы объясниться.

Первые тяжелые капли барабанят по крышам, и под их аккомпанемент со всем накопившимся отчаянием Гарри стучит в дверь.

- Что вам опять нужно от меня, Поттер? Вы так и не научились понимать с первого раза? Я не желаю никого видеть, а уж тем более, вас, - профессор живым заслоном стоит на пороге, словно боится, что Гарри с силой оттолкнет его и ворвется внутрь. Впрочем, не зря боится, скорее всего – однажды такое уже случалось.

- Выходит, что так и не научился, - Поттер старается улыбаться как можно беззаботнее – иначе все будет еще хуже. – Мне нужно только поговорить, больше ничего, - сейчас он кривит душой, но не рассказывать же профессору о том, что больше всего на свете ему хочется прижать того к стенке и зацеловать до смерти, в самом деле?

За спиной Гарри начинается долгожданный дождь, и он инстинктивно делает шаг вперед, почти прижимаясь к Снейпу.

- Черт с вами, заходите, - профессор, не задерживаясь в прихожей, уходит вглубь дома, оставив Гарри созерцать пустой коридор. Внутри домик очень чистый и ухоженный, и нет сомнений, что это жилище хозяин любит куда больше прежнего.

В отличие от набившего оскомину неряшливого помещения в Тупике Прядильщика, эта гостиная крайне мала, но так же, как и там, снизу доверху заполнена книгами – Гарри никогда не смог бы представить профессора без этих молчаливых спутников. Когда парень вошел, Снейп, как ни в чем не бывало, сидел за столом в глубоком кресле и теребил в руках гусиное перо с испачканным чернилами кончиком.

- У вас чернила засохнут, и перо можно будет только выбросить.

- Вы пришли обсуждать мое перо, Поттер? Говорите, что хотели, и выметайтесь, - до боли знакомо, и от этого настроение Гарри почему-то улучшается.

- Если вы так настроены, профессор, то я, пожалуй, и впрямь пережду дождь и пойду, - осмелев, Гарри вновь улыбается, обнажая ровные зубы, и усаживается на диван. Сейчас он уверен на все сто, что его не выгонят.

- Вы разучились аппарировать, Поттер? Могу вам напомнить, как это делается.

- Почему вы так хотите выгнать меня, профессор?

- Полагаю, потому, что вы мне неприятны, - Снейп с раздражением все-таки опускает перо в стоящую рядом чернильницу и, резко развернувшись к Гарри, тут же задевает его расстегнутым рукавом рубашки – чернила разливаются на стол, расползаясь по исписанному пергаменту.

В комнате повисает тишина – профессор безмолвно сверлит взглядом собеседника и почему-то не пытается убрать пятно или хотя бы поднять все еще извергающий темно-синюю жидкость сосуд, и Гарри становится смешно.

- А у вас молоко убежало, сэр.

- Что? - взгляд Снейпа становится почти безумным, и Гарри, сжалившись, достает палочку и втягивает в нее разлившиеся чернила.

- Простите, профессор, - он с трудом подавляет рвущийся наружу хохот. - Я просто где-то читал о том, что шутка – это лучший способ разрядить накалившуюся обстановку. Видимо, писали не про вас.

- Дождь кончился, Поттер, - Гарри готов сейчас поклясться, что профессор едва сдержал улыбку, и на его душе становится так легко, что он готов прямо сейчас воспарить без всякой метлы и левитационных чар.

- Скоро осень, профессор. Дождей еще будет предостаточно.

Fin.

Номер Пять ( Gelevra, принимай)
Папка
Для [J]Gelevra[/J] по фразе «Любопытные у вас очки, мистер Поттер! С весьма любопытным эффектом...» *типа холодно угрожающим тоном*


Вообще-то, Поттер практически не пьет. Но сегодня на министерском приеме по случаю очередной годовщины победы, все вышло несколько иначе: ему было непередаваемо приятно опрокидывать бокал с крепкой настойкой каждый раз, когда тост за тостом предлагалось почтить память профессора Снейпа, отдавшего жизнь во имя мира в магической Британии. И с каждым глотком все соблазнительнее казалась мысль пойти сегодня к профессору и поздравить его с великой датой – ведь он, судя по всему, единственный, кто может это сделать. А героев забывать не принято, ведь правда?

***

- Добрый вечер, сэр, - Гарри ухмыляется, привалившись к косяку, и не торопится войти в дом, наслаждаясь удивленным выражением лица Снейпа и слегка нахмуренными бровями. – Я вас поздравить пришел.

- Мне так кажется, что вы уже напоздравлялись в достаточной мере.

- Это вы о чем? – Гарри не верит, что профессор все-таки заподозрил, что он нетрезв – чары, скрывающие неприятный запах, должны действовать.

- Вы пьяны, Поттер, и поскольку рискнули придти в таком состоянии сюда, то пьяны сильно.

- С чего вы взяли? – Гарри становится обидно – он совершенно иначе представлял себе этот момент.

- Ваши глаза, - и больше не слова.

- Да нет, что вы, профессор. Я трезв, - Гарри пожимает плечами, стараясь беззаботно рассмеяться, и очень надеется, что это хорошо получается, - у меня просто очки новые, специально для приемов купил – они, наверное, как-то искажают…

- Любопытные у вас очки, мистер Поттер, - Снейп хмурится еще сильнее, и его губы сжимаются чуть не до толщины ниточки, когда он смотрит на собеседника. - С весьма любопытным эффектом…

- Ну хорошо, - Гарри ничего не остается, кроме как сдаться, - и с каких пор употребление алкоголя совершеннолетними - преступление?

- Войдите уже, Поттер.

Профессор, не переставая морщиться, отступает от двери, и Гарри, стремясь побыстрее оказаться внутри, делает быстрый и какой-то неловкий шаг и, зацепившись носком непривычной остроносой налакированной туфли за порог, чуть не падает плашмя, каким-то чудом удержавшись на корточках и ободрав при этом ладони о жесткий половик. Но темно-зеленая папка из драконьей кожи, которую парень все это время бережно прижимал к груди, естественно, вылетает из его рук, и из нее прямо под ноги Снейпу выпадают все полученные сегодня грамоты и благодарности – от Министра, главы Аврората, правления Хогвартса…

Гарри вжимает голову в плечи: он точно знает, что за этим последует, он уже слышит в своем воображении: «Мистер Поттер, наша новая знаменитость» - и просто-напросто боится открыть глаза, распахнув веки только тогда, когда понимает, что тишина затянулась.

Картина, открывшаяся его взору, приводит его в состояние еще большего ступора: профессор, опустившись на корточки, молча собирает его бумаги, предельно бережно складывая их обратно в папку - так, словно они вот-вот рассыплются прахом в его руках.

Гарри, конечно, пьян – но даже в таком состоянии ему не нужно сейчас подсказки. Он отлично понимает, что сегодня остается ночевать.

Fin.

Номер Шесть (Кошка, принимай)
Антистеплер
Для  Кошка по заявке «юмор, БДСМ, Снейп – sub.»


Профессор лежит на жестком диване на спине; руки, связанные в области запястий магическими веревками, заломлены над головой под столь неестественным углом, что Гарри начинает невольно размышлять, не ослабить ли путы – но Снейп стонет явно не от боли, и возбуждение его настолько очевидно, что, едва появившись, сомнения моментально улетучиваются, уступая место яростной страсти.

Не по возрасту гладкая – у Гарри не такая – молочно-белая кожа просто напрашивается на то, чтобы нарушить ее безупречность, и Поттер с наслаждением оставляет сначала пару засосов на жилистой шее, а затем впивается зубами в сосок. Не так сильно, чтобы потом остались шрамы, но достаточно для того, чтобы профессор испытал острую боль – Снейп морщится, сжимает зубы, выгибается, но не издает ни звука, и Гарри это не нравится – он уже сам готов кричать от почти болезненного возбуждения, вызванного созерцанием красных пятен на теле любовника – его меток.

- Мои зубы недостаточно остры для тебя? – Поттер задыхается, трется что есть мочи об обнаженное бедро Снейпа и изо всех сил борется с желанием оставить к черту эту игру и войти в него прямо сейчас.

Снейп молчит – опять молчит! А значит, соглашается. Гарри протягивает руку и поднимает с ковра единственную игрушку, которую он припас для сегодняшнего вечера – обыкновенный маггловский антистеплер – мелкую, зубастую тварь. Было бы интересно зачаровать ее и посмотреть, как железка будет метаться по телу профессора и кусать там, где прикажет ей ее повелитель, но куда приятнее самому, тщательно прицелившись, сжать ее пальцами и наблюдать за крошечной капелькой крови, так занятно контрастирующей с кожей и металлом…

Северус все-таки стонет, глухо, протяжно, и столько страсти в его голосе сейчас, что Гарри не может больше сдерживаться, он врывается в него – несколько сильных толчков – с криком кончает и…

…просыпается на диване в гостиной профессора, и мятая простынь едва прикрывает свидетельство его ночных фантазий. Поттер чувствует на себе взгляд и поднимает голову, с ужасом убеждаясь, что рядом стоит Снейп и молча на него смотрит.

- Э… - Гарри мнется, понимая, что должен что-то сказать, ведь профессор явно пришел сюда не просто так.

- Мерлин упаси вас, Поттер, начать пересказывать мне свой сон.

Fin.

Номер Семь (Акын Калабас, принимай)
Клей
Для [J]Акын Калабас[/J] по фразе «Поттер, чтобы выкинуть тебя из головы, мне нужно выкинуть и голову тоже».

- Зачем вы приходите, Поттер?

Гарри пожимает плечами и молчит.

Он уже столько раз отвечал на этот вопрос – каждый раз по-разному, то спокойно и рассудительно, скрестив руки на груди и сунув ладони подмышки, то запальчиво, нервно меряя шагами уютную и уже такую привычную гостиную, ставшую неотъемлемой частью его мира. Бессмысленные, пущенные на ветер слова – ему кажется, Северус даже не слушает, да и зачем? Он очень давно знает, чего Гарри хочет, но по каким-то, известным только ему, причинам не хочет этого дать, не впускает в свой мир, но почему-то день за днем впускает в свой дом, поит зеленым чаем с мятой и снова задает один и тот же дурацкий вопрос.

Гарри смотрит за тем, как дергается кадык на шее профессора, когда он делает очередной глоток обжигающе горячего чая – он сам никогда не пьет такое горячее, дожидается, пока остынет, вертит чашку на столе, двигая ее туда сюда, чтобы как-то занять руки, и думает, куда же девалась его былая решительность. И хочется провалиться сквозь землю от сковывающей неловкости, снова и снова клясться себе больше не приходить, но никогда не сдерживать обещания и вновь возвращаться, чтобы наткнуться на непробиваемую стену, выстроенную Снейпом, и все-таки нелепо радоваться, услышав коронное «Добрый вечер, Поттер. Чаю?»

***

- Добрый вечер, Поттер. Чаю?

- Нет, спасибо. – Гарри отчаялся, он не знает, что еще ему сделать, чтобы сломать, разрушить, растоптать этот сложившийся безумный ритуал.

- Вот как? – Снейп, кажется, удивлен. – Что еще я могу вам предложить?

- Себя, - Поттер кидается ему на шею, обнимает, что есть силы, чтобы не дать возможности оттолкнуть, впрочем, профессор, похоже, этого делать вовсе не собирается.

- Вы сошли с ума?

- Слишком давно, так что пути обратно у меня нет, и не просите.

Гарри зарывается лицом в длинные волосы Снейпа, что есть мочи вцепляется пальцами в байку его халата – не смотреть, только не смотреть - он слишком сильно боится увидеть отвращение на его лице, он почти ждет этого.

- Я не прошу.

Они стоят так очень долго, обнявшись, почти не шевелясь, как два идиота – один в халате, другой в теплой мантии, но жарко обоим одинаково. Гарри хочется, чтобы этот контакт был длиною в вечность, и нет сил разжать затекшие пальцы.

- Мы так с тобой навсегда склеимся, Поттер, - голос профессора сейчас совсем не такой, каким он ежедневно предлагает чай, и на душе у Гарри становится тепло.

- А что, это мысль, – Гарри наконец отстраняется. – У тебя есть клей, Северус? Я бы с удовольствием приклеил тебя к себе, а то вдруг ты снова куда-нибудь сбежишь и на этот раз выкинешь меня из головы насовсем?

Снейп смотрит ему прямо в глаза, и, увидев, что Северус абсолютно серьезен, Гарри раздумывает смеяться над собственным идиотизмом.

- Поттер, чтобы выкинуть тебя из головы, мне нужно выкинуть и голову тоже.

Fin.