Фикатон на АБ закончен, так что сложу и к себе)))

[Nagini-snake]

Название: Бузина и какао
Автор: Nagini
Бета: NQ.
Направленность: слэш
Пейринг: ГП/СС
Рейтинг: R
Жанр: романс
Размер: миди
Предупреждение: немагическое АУ
Примечание: Фик написан на ГП-фикатон 2009 на Астрономической Башне по заявке Spy Master, которая хотела снарри-фик (желательно высокорейтинговый, ХЭ).
Саммари: Просто восемь тысяч слов о книгах, одиночестве, доверии, бузине и какао.
Статус: закончен
Дисклеймер: взяла попользоваться, вложила душу и вернула на полку (хотя не стоило бы).
Размещение: с разрешения автора.

– Так ты все-таки решил не ехать с нами? – Рональд все никак не мог смириться с тем, что неотъемлемая часть их студенческой компании – неисправимый оптимист и его лучший друг Гарри Поттер – не едет с ними на остров Джерси на летние каникулы.

– Прости, дружище, но ты же знаешь, как сложно у меня сейчас с деньгами. Мне просто вот так, – Гарри резанул себя ребром ладони по горлу, – необходима эта работа, чтобы не протянуть ноги в следующем учебном году.

– Вирджиния этого не переживет.

– И это самая последняя причина, которая могла бы склонить меня к решению ехать, – Гарри поморщился. – Ты прекрасно знаешь, как она достала меня своими ухаживаниями.

– Знаю, – Рональд усмехнулся и ощутимо хлопнул друга по плечу. – Удачи тогда, и заработай там миллионы, что ли.

– Постараюсь.

* ~* ~*

Первый понедельник каникул Гарри встретил уже работающим человеком, не выспавшимся и с ноутбуком подмышкой. Нельзя сказать, что ему действительно хотелось провести лето именно так, но делать было нечего, и он ненадолго остановился перед угловатым кирпично-красным зданием с закованной в камень окрестной территорией, чтобы вдохнуть последний глоток свободы.

Было вполне естественным, будучи студентом Лондонского университета, факультета «издательское дело», искать работу именно здесь – в национальной британской библиотеке – храме науки и древних знаний, по чьей-то невероятной прихоти расположившемся в этом уродливом творении современности. Юноше всегда казалось, что старинная библиотека должна выглядеть, по меньшей мере, как один из средневековых замков Шотландии – с узкими окнами, каменными пролетами и островерхими башнями, пронзающими высь. Но что есть – то есть, и нужно радоваться хотя бы тому, что здесь нашлось место для Гарри, пусть и не в совсем подходящем для него отделе редких книг по естественным наукам.

* ~* ~*

– Ну что же, мистер Поттер, все в порядке. Можете приступать прямо сейчас, заработная плата, само собой, тоже будет начисляться с сегодняшнего дня, – Альберт Уотс, заведующий залом научной литературы, сунул стопку бумаг в выдвижной ящик и достаточно резво для своего возраста вскочил из-за стола. – Пойдемте, я вас провожу в хранилище.

Хранилище, где Гарри предстояло провести два с лишним месяца, представляло собой соединенную с залом для посетителей длинную и узкую, словно вагон поезда, комнату без окон, заставленную металлическими стеллажами так тесно, что полный заведующий с трудом протискивался между ними.

– Итак, – Уотс подвел Гарри к двум крайним стеллажам, – эти крайне раритетные издания появились у нас всего пару месяцев назад и пока не внесены в электронные каталоги, а значит, читатели не имеют возможности легко их разыскать. И именно вы должны будете внести их в память компьютера. Все данные, понимаете, мистер Поттер – от заглавия, имени автора, года и места издания, до краткой аннотации, которую вы найдете, – он протянул руку, схватил первую попавшуюся книгу, раскрыл ее и ткнул мясистым пальцем в титульный лист, – вот здесь. Затем расположите всех авторов в алфавитном порядке, а в общую базу информацию внесут уже другие люди. Думаю, об очень аккуратном обращении с книгами вам напоминать не нужно. Все ясно?

– Конечно, мистер Уотс.

– Компьютер у нас в соседней комнате, но книги выносить из этого зала не рекомендуется, стало быть, сначала придется писать вручную.

– У меня свой, – Гарри приподнял ноутбук, – а файлы я потом сброшу туда, куда вам будет удобнее. Я смогу где-нибудь здесь подключиться?

– Здесь нет, но в основном зале есть свободные розетки, так что – да, вы можете работать там. Так будет даже лучше. Все, оставляю вас, молодой человек, наедине с нашими сокровищами. Да, и прицепите бейдж, пожалуйста, – заведующий порылся в растянутом кармане пиджака и извлек оттуда пластиковый кармашек со вставленной в него бумажкой, гласившей:

Гарри Поттер
Служащий зала редких книг
по естественным наукам

Нагрузив на себя добрые два десятка книг и опасно уложив сверху ноутбук, Гарри вынес их в зал для посетителей и, отыскав глазами источник электричества, примостился за столом рядом с ним. Дожидаясь, пока загрузится ноутбук, Гарри окинул взглядом зал: в углу за своим столом дремала пожилая работница, выдающая книги, а единственный посетитель, оказавшийся здесь в столь ранний час, сидел к нему спиной, низко склонившись над толстенной книгой большого формата. Тоска.

* ~* ~*

Переписав данные из всех взятых с собой книг и, наконец, отложив в сторону «Гомеопатический лечебник доктора Л.Д. Френкеля», Гарри вновь оглядел зал и обнаружил, что за прошедшие два часа ничего не изменилось: дама все так же дрыхла, а длинноволосый мужчина по-прежнему сидел, уткнувшись в свой фолиант.

Такие волосы – абсолютно черные, неухоженные, недостаточно чистые – Гарри видел только однажды, у преподавателя какой-то из химических дисциплин в их университете. Химию Гарри недолюбливал и, как студент филологической специальности, учить не должен был, но об этом преподавателе знал – мрачный, язвительный и малоприятный тип, считающий себя вправе делать замечания по поводу и без повода всем студентам, вне зависимости от их принадлежности к факультету, вдобавок еще и носил потрясающе необычное имя Северус.

Студенты всегда шутили, что мама и папа просто решили поиздеваться над нелюбимым ребенком, хотя бытовала и версия о том, что имя как-то переводится с латинского языка, впрочем, ни у кого, кажется, так руки и не дошли, чтобы проверить. Так или иначе, это имя запало Гарри в голову, а вот относительно обычную, как ему помнилось, фамилию преподавателя он вспомнить не мог, как ни старался.

Решив сделать перерыв и прогуляться по залу, он поднялся, потянулся и направился в сторону читающего мужчины. Подойдя к столу прямо перед посетителем, Гарри принялся поправлять и без того вполне ровно стоящие стулья, чтобы дать себе возможность беспрепятственно рассмотреть объект своего интереса, который на самом деле оказался их химиком. Большая книга перед ним тоже была по химии, но выглядела такой старинной, что для современного человека не должна была бы представлять интереса – преподаватель же быстро и уверенно перерисовывал оттуда схему какой-то кошмарно сложной установки.

– Ребенок, что тебе нужно? – не отрывая ручки от бумаги, мужчина лишь слегка приподнял голову, чтобы исподлобья взглянуть на пристально изучавшего его юношу.

– Я не ребенок, а сотрудник библиотеки, между прочим, – Гарри сразу же охватило раздражение: несмотря на то, что прекрасно знал, что выглядит моложе своих лет, он терпеть не мог, когда к нему так обращались. Рано потеряв родителей и прожив всю жизнь в доме не особо любивших его дяди с теткой, он добивался всего самостоятельно: хорошо окончил школу, своими силами поступил в университет и, не получив от родственников ни пенни материальной поддержки, сейчас был вынужден работать, чтобы прокормить себя.

– Для меня все студенты – дети, – его собеседник все-таки отложил ручку и выпрямился.

– А с чего вы взяли, что я студент?

– С того, что моя профессиональная память, к сожалению, не позволяет мне забывать лица оболтусов, сбивающих меня с ног на лестничных клетках.

Гарри повернул стул и присел.

– Простите, но я не помню, чтобы сбивал вас, профессор… – сообразив, что так и вспомнил фамилию химика, Гарри замялся.

– Имени моего вы тоже, видимо, не помните?

– Имя помню, – Гарри покраснел, с опозданием поняв, что, наверное, не очень этично было напоминать малознакомому человеку о странном имени, над которым смеется весь университет.

– О, господи, – профессор устало закатил глаза, – к вашему сведению, родители назвали меня в честь римского императора, правившего во втором веке, впрочем, я не удивлен, что вы о нем никогда не слышали. Моя фамилия Снейп.

– Не слышал, профессор Снейп, простите. И за то, что я вас сбил тоже, – бог знает почему, Гарри почувствовал себя законченным идиотом.

– Оставьте.

Снейп снова взял ручку и, сверившись с книгой, уверенно пририсовал к аппарату в тетрадке еще одну сферическую емкость. Гарри не сдвинулся с места, продолжая заворожено наблюдать за его работой, и профессор, закончив следующую часть рисунка, снова со вздохом поднял на юношу глаза.

– Вы вынуждаете меня вернуться к началу нашей дискуссии. Вы что-то хотели, мистер…

– Поттер. Гарри Поттер.

– Очень приятно, – судя по его лицу, сказать, что ему приятно, было бы верхом наивности, скорее, наоборот. – Итак?

– Меня заинтересовала ваша книга. Вы ведь химик, да? – Снейп коротко кивнул. – Ну, я тут и подумал, что вы преподаете в современном университете, современную науку, а книге лет триста, наверное, что вас может в ней интересовать?

– История, мистер Поттер, в данном случае история химии, как науки. Допускаю, что вы, как и большинство студентов, живете сегодняшним днем, и вас не интересует прошлое, для меня же оно бесценно, – некрасивое лицо профессора выражало сейчас что-то, что Гарри решил назвать вдохновением. – Вы даже не представляете себе, сколько тайн и возможностей оно в себе хранит.

– Вроде как все новое – хорошо забытое старое?

– Что ж, – Снейп криво улыбнулся, – если все предельно упростить, то ваши слова не лишены смысла.

– Вы сейчас что-то изобретаете? – нельзя сказать, что это был праздный интерес – Гарри действительно понравилось разговаривать с этим необычным человеком.

– Я всегда что-то изобретаю. А вы всегда такой разговорчивый, мистер Поттер, или на вас только сегодня что-то нашло?

– Наверное, всегда, – Гарри улыбнулся и пожал плечами – почему-то известный на весь университет сарказм грозного преподавателя совсем его не задевал. Возможно, потому, что они находились на нейтральной территории, а не на каком-нибудь экзамене в университете.

– Только не говорите мне, что собираетесь работать в этом зале все каникулы.

Гарри кивнул.

– Судьба жестока ко мне, – Снейп скривился и снова принялся рисовать свою схему.

– А вы, профессор? Вы тоже собираетесь работать здесь все каникулы?

– Собирался. Но должен заметить, что теперь у меня есть повод пересмотреть свое решение.

– Не нужно. Я постараюсь мешать вам как можно реже.

– Буду признателен.

Набирая в хранилище новую стопку книг, требующих переписи, Гарри размышлял о том, что летняя работа обещает быть менее скучной, чем ему казалось.

* ~* ~*

Первое, что сделал Гарри, придя домой – залез в Интернет и отыскал там этого самого римского императора. Профессор не соврал – имя Северус ему действительно принадлежало, вот только первым именем было Люциус, и юноша еще долго посмеивался, воображая, что было бы, если бы странные родители Снейпа назвали его по первому имени известного римлянина: злобный мрачный преподаватель со столь дьявольским именем – студенты были бы довольны.

С тем, что профессор Снейп – личность достаточно отталкивающая, поспорить было сложно, но почему-то весь вечер мысли вновь и вновь возвращались к их дневному разговору. Ведь не послал же он назойливого парня куда подальше, хотя имел на это полное право, ответил на все его вопросы, пусть и в такой специфической манере, и Гарри мог бы поклясться, что угрозы перестать ходить в библиотеку были пустыми словами, не имеющими под собой сколько бы то ни было реальной почвы. Он твердо решил, что обязательно найдет завтра еще какой-нибудь, естественно, нелепый повод заговорить с химиком.

Но повод искать не пришлось.

В девять утра Гарри уже расположился за своим столом со стопкой книг и через десять минут имел удовольствие наблюдать за тем, как прямой, как палка, Снейп прошествовал мимо, кивнув ему на ходу, и уселся на прежнее место. Миссис Уинслетт, работница зала, тут же поднялась со своего места и подошла к нему, уже сжимая в руках знакомый со вчерашнего дня фолиант.

– Вам ту же книгу, профессор?

– Пока да. Но сегодня я с ней закончу, и нам нужно будет еще кое-что поискать, – Снейп принял из ее рук книгу и даже не улыбнулся в ответ, хотя такое, не свойственное библиотеке обслуживание, по мнению Гарри, заслуживало хотя бы молчаливой благодарности. Впрочем, улыбка, даже гипотетическая, действительно как-то не вязалась с резкими чертами лица Снейпа.

С трудом отвлекшись от наблюдения за профессором, Гарри наконец принялся за дело, и очень быстро забыл обо всем на свете – работать с древними и, казалось, все еще хранившими тепло стольких рук, книгами было сущим удовольствием и вызывало какой-то почти священный трепет в душе.

Практически потеряв счет времени, Гарри, книга за книгой, подбирался к концу очередной стопки, пока не споткнулся на предпоследней: ни на потрескавшейся кожаной обложке, ни на затертом пожелтевшем титульном листе разобрать дату возможным не представлялось, и юноше пришлось с сожалением подняться, чтобы проконсультироваться с миссис Уинслетт по этому вопросу.

Но стоило ему подойти к ее столу, как зазвонил внутренний телефон, и женщина, быстро переговорив, покинула зал, попросив Гарри пару минут подождать. От нечего делать, он вновь открыл свой «Ботанический Атлас» Гофмана и Монтеверде и без особой надежды уставился на еле заметные следы цифр, должные быть датой.

– Могу я помочь вам чем-то, мистер Поттер?

Глубокий профессорский голос раздался прямо над самым его ухом, и Гарри сильно вздрогнул от неожиданности – Снейп подошел совершенно бесшумно.

– Вы напугали меня, – оправдываясь, Гарри растеряно улыбнулся.

– Не думал, что книга, пусть и такая потрясающая, может вас настолько зачаровать, что вы потеряете связь с реальностью.

Похоже, это была шутка, но внешне Снейп был предельно серьезен, поэтому Гарри решил ответить на вопрос.

– Почему не может? Книги меня действительно интересуют, я ведь обучаюсь издательскому делу.

– Вот как? – бровь Снейпа причудливо изогнулась, выражая искреннее удивление. – Признаюсь, я считал, что вы обучаетесь чему-нибудь куда более легкомысленному.

– Я полон сюрпризов, профессор.

Снейп хмыкнул, никак не прокомментировав заявление юноши, и выразительно посмотрел на книгу, молча возвращаясь к своему первому вопросу.

– А, да, – Гарри бережно передал атлас профессору, – я не могу разглядеть дату, но боюсь, тут все так плохо, что вы тоже не сможете.

– Разглядеть не смогу, а вот сказать ее вам – запросто. Данный справочник бы издан всего лишь единожды в 1899 году, и переизданию не подвергался.

– Я думал, он старше, – рассеяно протянул Гарри, принимая книгу обратно, и только затем подумал, откуда Снейп все это знает. – А… как вы? Ну, в смысле, вы же химик, а не биолог.

– И это, по вашему, должно было помешать мне прочесть ее?

– Ну, я не знаю, – юноша пожал плечами. – Вроде как незачем. Да и где?

– Экземпляр, что вы держите в руках, не единственный, к счастью. Тот, что находится в Берлине, сохранился куда лучше, – Снейп резко развернулся на каблуках и, продолжая говорить на ходу, направился обратно к своему столу. Гарри, как зачарованный пошел за ним. – Ботаническая наука, к вашему сведению, является неотъемлемой частью многих областей химии. Не менее важна она и в органическом синтезе, которым, преимущественно, занимаюсь я. Растения являются сырьем для получения многих экстрактов, вытяжек и масел, в том числе эфирных, повсеместно используемых в медицине, промышленности, кулинарии, парфюмерии и ряде других столь необходимых человеку областей производства.

– Ну да, – Гарри уселся за стол рядом со Снейпом, – я знаю, на самом деле. Просто сразу не подумал. Я не очень хорошо знаю химию, да и биологию тоже. Мы ведь не учим этого.

– Насколько мне известно, небольшой курс химии для студентов вашей специальности все-таки существует.

– Ага, было что-то такое на первом курсе, но как-то пронесло, – Гарри виновато улыбнулся. – Неловко вам об этом говорить, но все было несерьезно.

– Я и не сомневался, – Снейп повернулся назад, чтобы удостовериться, что стол миссис Уинслетт все еще пустует, и достал из кармана аккуратно сложенный вчетверо лист бумаги. – Скажите, Поттер, вы в состоянии принести мне вот эту книгу? Здесь есть все данные, включая номер в хранилище, из которого вы регулярно таскаете книги.

– Думаю, да, профессор, – Гарри помчался в хранилище, хватаясь за спасительную соломинку, позволившую ему исчезнуть. Кажется, Снейпа все-таки обидело несерьезное отношение к его специальности. Но Гарри ведь имел в виду совершенно не это! Черт бы побрал его язык.

* ~* ~*

Тогда Гарри молча отдал профессору книгу, и тот принял ее также не говоря ни слова, из чего можно было бы сделать заключение, что Снейп все-таки обиделся, но на следующий день он вел себя как ни в чем не бывало.

– Скажите, профессор, а эту книгу вы тоже читали? – не особо надеясь на положительный ответ и затаив дыхание от страха, что Снейп и вовсе не удостоит его вниманием, Гарри протянул ему потертый экземпляр «Истории и соотношений медицинских знаний» Мороховца – книгу, переведенную на английский язык в начале двадцатого века и, увы, не содержащую аннотацию.

К удивлению юноши, профессор принял из его рук увесистый том, не выказав ни малейшего недовольства тем, что его отвлекают от работы, и, чуть касаясь ногтем бумаги, пробежался по оглавлению. Гарри ждал, стараясь скрыть нетерпение и любопытство.

– Позвольте узнать, какие трудности у вас возникли на этот раз? Дата, как я вижу, здесь на месте.
– Да, но теперь отсутствует аннотация, – видит бог, Гарри было неловко, к тому же, он отдавал себе отчет в том, что, скорее всего, не должен вбивать в каталог аннотацию, если той нет в книге, как таковой – он просто нашел еще один неплохой повод заговорить с молчаливым профессором.

Снейп отложил ручку и повернулся к Гарри вполоборота.

– Надеюсь, вы не предлагаете мне пересказать вам содержание книги?

– Всего пару слов, – юноша улыбнулся, подтащил стул к торцу стола, занимаемого химиком.

– Ну что ж, – Снейп хмыкнул, кажется, отлично понимая, какую игру затеял с ним Гарри, и по какой-то невероятной причине решив в нее включиться. – В данном труде отображены аспекты морфологии, гистологии и феноменологии здоровых и больных людей разных национальностей – от древних римлян, греков, китайцев до французов, итальянцев и евреев, а также известные к концу девятнадцатого века методы врачевания, общественное положение, быт и этика врачей того времени. Вас устроит подобный краткий обзор?

– Еще бы! Все это правда написано здесь? – Гарри забрал у Снейпа открытую книгу и ошарашено уставился на профессора. – Так вы все-таки читали ее?

– Нет, мистер Поттер, не доводилось, но вы меня заинтересовали, и я обязательно ее прочту, когда она станет доступна посетителям.

– Тогда как вы...? – теперь Гарри совсем ничего не понимал.

– Я считал, что пользоваться оглавлением учат еще в школе, – в темных и обычно малопроницаемых глазах Снейпа плясали озорные чертики.

– Э.., – юноша вчитался во все еще открытую на последней странице книгу – все названное профессором, в самом деле, было означено в оглавлении. – Вот черт! Вы снова заставили меня почувствовать себя круглым идиотом.

– Мне нравится получать такие комплименты, мистер Поттер, – химик отвернулся от Гарри и взял ручку, показывая, что разговор окончен.

* ~* ~*

Гарри ухитрялся вызвать профессора на короткую беседу каждый день, и говорить с ним очень нравилось, да что там – он не кривил душой перед самим собой – нравился сам профессор. В нем было что-то такое, чего никогда не имевшему отца парню не доставало в жизни, не хватало в самом себе и в своих друзьях, таких же молодых и по-юношески бестолковых, как он сам.

По вечерам он часто размышлял о профессоре, строил планы на завтрашний день, пытался придумать какие-нибудь умные и толковые слова, чтобы удивить его, заставить заинтересоваться, а потом с наслаждением смотреть, как выгибается будто существующая отдельно от остального лица левая бровь Снейпа, но все планы рушились раз за разом – профессор был непредсказуем.

Думает ли он о Гарри, ждет ли встречи?

Вряд ли, но юноше очень хотелось в это верить.

* ~* ~*

– Гарри, будь добр, подойди, – миссис Уинслетт по обыкновению скрипуче кричала через весь зал, заставив парня вздрогнуть от неожиданности.

Гарри нехотя отложил старинную книгу о животных, которую читал вот уже второй час вместо того, чтобы заниматься каталогом – он и так опережал установленный для себя график, так что мог не спешить – и подошел к пожилой работнице.

– Дорогой, ты мог бы мне помочь?

– Конечно, миссис Уинслетт, в чем проблема?

– Посмотри, пожалуйста, вон туда, – она указала на верхнюю полку стоящего прямо рядом с занимаемым Снейпом столом стеллажа. – Видишь пустые места? Надо туда засунуть все вот это. Сам понимаешь, мне не залезть, – она подтолкнула к Гарри стопку из совершенно одинаковых книг в оранжевом переплете – очевидно, какое-то собрание сочинений. – Сделаешь?

– Не вопрос.

Подтащив к стеллажу позаимствованную из хранилища стремянку, Гарри краем глаза наблюдал за тем, обернется ли Снейп, чтобы посмотреть, чем он собирается заниматься, но химик не отрывался от своей толстой тетради. Почему-то стало обидно – он бы сам точно не удержался, чтобы понаблюдать за профессором.

Затащив наверх всю стопку, придерживая ее одной рукой и опасно балансируя на нетвердо стоящей на неровном полу лестнице, Гарри по одному выставлял тома на свое место и то и дело вновь оборачивался на не обращающего ни что внимания Снейпа.

Он и сам не понял, когда и как потерял равновесие, но в одно мгновение стопка книг полетела вниз, и тщетно пытавшийся ее удержать юноша, нелепо взмахнув руками, последовал за ней спиной назад. Он точно разбил бы голову о стоящий за ним стол, если бы сильные руки не удержали его в последний момент. Гарри знал, что эта крепкая, но в то же время не причиняющая боли, хватка принадлежит профессору, и, где-то на самом краю сознания удивляясь тому, почему эти руки так долго не отпускают его, а, кажется, наоборот, прижимают к себе все крепче, просто наслаждался нежданным и таким приятным соприкосновением их тел, изо всех сил вжимаясь назад в стремлении усилить контакт.

– О, дорогой, с тобой все хорошо? – к ним спешила миссис Уинслетт, разрушая, растаптывая, распыляя в прах это потрясающее волшебство, и парень возненавидел ее всеми фибрами души, когда понял, что именно после ее возгласа руки профессора разжались.

– Да, спасибо, – Гарри встряхнул головой и потер глаза, стараясь успокоиться и незаметно выровнять дыхание.

– О, благодарю вас, профессор! Бог знает, как нехорошо он упал бы, если бы не вы, – пожилая дама продолжала причитать еще очень долго, двумя руками сжав узкую ладонь Снейпа, которого, судя по выражению лица, это все раздражало не меньше, чем самого Гарри, сейчас страстно желавшего тоже иметь возможность прикоснуться к этой бледной коже.

– Не за что. Мистеру Поттеру просто стоит быть более осторожным, – химик резко выдернул руку из живых тисков и вернулся к работе.

Заканчивая прерванное дело, Гарри размышлял о том, что или он окончательно сошел с ума, или последние слова Снейпа относились не к его умению удерживать равновесие на высоте.


* ~* ~*

Ни Гарри, ни профессор больше не подавали виду, что помнят об этом эпизоде, и их общение продолжалось как обычно – короткие беседы об университете, книгах и ни о чем личном.

Новоиспеченный библиотекарь был бы не прочь перейти эту невидимую, проложенную твердой профессорской рукой, границу, но Снейп не позволял этого сделать, моментально сворачивая разговор даже тогда, когда сам Гарри пытался рассказать ему что-то о своей жизни. Впрочем, парень мог бы поклясться, что тот все запоминает.

* ~* ~*

– Гарри!

В зал с быстротой молнии ворвался Рональд в сопровождении стройной рыжеволосой девушки, и беседующий в этот момент со Снейпом Гарри встал им навстречу, так и не решив, рад он друзьям или нет.

Вирджиния – студентка биологического факультета – была младшей сестрой Рональда, и когда-то Гарри мог назвать ее своим хорошим другом – ровно до тех пор, пока она не решила, что обязательно должна стать его девушкой, и взялась за дело со всей своей решительностью, добиваясь этого правдами и неправдами и практически не огорчаясь регулярно получаемым отказам.

– Черт, мы уже думали, что не отыщем тебя в этом лабиринте, – Рональд с чувством стиснул руку друга.

– Привет, Гарри, – Вирджиния мокро чмокнула его в щеку, – мы только сегодня утром вернулись. Так жаль, что тебя с нами не было, мы так здорово отдохнули. А с кем это ты… – девушка осеклась и в упор уставилась на профессора, а затем на Гарри – глаза ее горели возмущением.

– Добрый день, профессор Снейп, – простые слова приветствия сочились ядом. Такого за улыбчивой и добродушной Вирджинией Гарри никогда не замечал.

– И вам того же, мисс Уизли, – лицо профессора исказила недобрая усмешка, – надеюсь, вы не забыли, что у вас через две недели пересдача, и на вашем месте я бы не отдыхал, а учил теорию органического синтеза.

– Я не забыла, не беспокойтесь, – Вирджиния резко развернулась на каблуках и, не обращая внимания на остолбеневших друзей, стремительно пошла прочь, остановившись около стола, на котором стоял ноутбук Гарри, – Гарри, это твое место?

Юноша кивнул, и последовал за Рональдом, направившимся к сестре.

– Что это было?

– Ты что, общаешься с этим козлом? – прошипела девушка.

– Как ты смеешь называть его козлом? – Гарри чувствовал, что краска приливает к его щекам, он еле удерживался от того, чтобы заорать на нее. Если бы профессор не находился за его спиной, он бы точно это сделал.

– Так он ее на экзамене завалил, – Рональд неестественно хохотнул, без особого успеха пытаясь перевести все в шутку. – Прекращай, Джин.

– С какой стати? С какой стати Гарри защищает его, а не меня? Даже если он ему пока еще ничего не сделал, подчеркиваю, пока, он мог бы защитить меня!

– А с какой стати ты говоришь обо мне, как будто меня здесь нет? Профессор Снейп не виноват в том, что ты не учишься! Сама облажалась – сама расхлебывай!

– Эй, она учила, вообще-то, – конечно же, Рональд вступился за сестру. Гарри и сам чувствовал, что пора остановиться, но уже не мог.

– А мне плевать, учила или нет. Я тебе никаких обещаний не давал, мало того, сто раз говорил отстать от меня. И я, тем не менее, был готов тебя терпеть. А чем ты мне за это платишь? Оскорбляешь людей, которые мне нравятся? Да как я теперь в глаза ему смотреть буду после твоей выходки?

– В глаза, Гарри? А точно только в глаза?– Вирджиния уже орала на весь зал, не думая ни о ком. – Мне все теперь ясно! Правильно девчонки говорили: был бы ты нормальным, давно бы запал на меня, особенно после того, как я тебя поцеловала. А ты, небось, с этим старым уродом целуешься. Вот и целуйся! Понятно теперь, почему вы оба одиночки! – из глаз девушки брызнули слезы, и она, схватив брошенную на стол сумочку, выбежала из зала.

– Она извинится, – едва шевеля губами, Рональд в ужасе смотрел на побледневшего Гарри. – Я пойду за ней, прости, а то что-нибудь натворит еще.

Проводив глазами друга, Поттер сел за свой стол и уткнул лицо в ладони. Вирджиния поступила по-свински, посмев кричать на него в присутствии Снейпа, причем, самое плохое, кричать про самого профессора. Ему-то, наверное, плевать, он привык к бестактности студентов, но как теперь Гарри сумеет ему объяснить, что не согласен с девушкой?

Самым страшным было то, что он понимал, что обозлившаяся подруга была во многом права: не имея пока ровным счетом никакого опыта в делах амурных, юноша отдавал себе отчет в том, что желание получить этот самый опыт будят в нем именно мужчины, причем, в основном не его ровесники, а куда более взрослые. Именно поэтому укол Вирджинии по поводу профессора попал в точку – со времени происшествия со стремянкой Гарри ни разу не засыпал, не вспомнив волнующе приятное прикосновение его рук. Его это не пугало, нет, он всегда умел примириться с собой, но очень сильно боялся, что это оттолкнет Снейпа, и вот теперь рыжая ему устроила такое, и все, что остается – это врать.

Юноша поднял голову, решившись наконец взглянуть на профессора.

Зал был пуст.

* ~* ~*

На улице шел сильный дождь – холодный, не летний, из тех, что снижают видимость практически до нуля. Хорошие хозяева собак в такую погоду из дому не выгоняют, Гарри не выгнал бы и таракана, но сам упорно шел домой пешком, пытаясь остудить разбушевавшиеся эмоции.

На душе у юноши отчаянно скребли кошки. Как ему вести себя завтра с профессором? Подойти и объяснить, что Вирджиния наговорила все эти глупости только потому, что обижена на Гарри за то, что он не хочет с ней встречаться? Да Снейп и слушать не станет нелепую легенду о студенческих страстях. Вести себя как ни в чем не бывало? А вдруг профессору именно сейчас захочется объяснений, ведь, кажется, он покинул зал именно из-за истерики, устроенной девушкой – обычно он уходит куда позже.

Ответы на вопросы не приходили, и Гарри решил действовать завтра по ситуации – может, все разрешится само собой. Завтра. Теперь до этого завтра надо еще дожить.

* ~* ~*

Но на следующий день Снейп в библиотеку не пришел. Как и через день.

– Гарри, дорогой! – миссис Уинслетт в свойственной только ей манере окликнула погруженного в свои мысли юношу. – Ты ведь, кажется, подружился с профессором Снейпом? Не знаешь, почему это он к нам ходить перестал? Заказ вот оформлял, – она помахала в воздухе книгой в темном переплете, – значит, еще не закончил работу.

Эх, Гарри дорого бы дал, чтобы знать ответ на заданный пожилой дамой вопрос – он и сам задавал себе подобные по двадцать раз в час, не находя себе места от беспокойства, бессмысленно пялясь весь рабочий день в стенку и при каждом шорохе оглядываясь на дверь. И каждый раз в голове звучал звенящий от злости голос Вирджинии: «Понятно теперь, почему вы оба одиночки!»

А если что-то случилось, ведь не мог же он бросить работу только из-за услышанного, пусть и такого неприятного, разговора? Вдруг ему некому помочь, как некому помочь самому Гарри?

Юноша глубоко вздохнул и медленно пошел к столу миссис Уинслетт. Он вынашивал эту идею с утра и был очень рад, что она сама подняла тему отсутствия профессора – так будет проще. Он знал, что будет просить о том, что запрещено, но надеялся на доброту женщины.

– Не знаю, миссис Уинслетт. Я сам переживаю, мы действительно очень подружились. А вдруг он болен, а ухаживать за ним некому?

– Почему некому? – глаза женщины расширились от удивления.

– Ну, – протянул Гарри, – не знаю, должен ли я это говорить, но он одинокий, вообще-то.

– Да ты что, дорогой? – миссис Уинслетт прижала сжатые в кулаки ладони к груди. – Но врача-то он может, наверное, вызвать?

– Может, конечно, но я не уверен, что станет, – Гарри и вправду не был в этом уверен, – вы же знаете, какой он.

Миссис Уинслетт задумалась всего на мгновение.

– Да, милый, думаю, в твоих словах есть здравое. Подожди здесь минуточку.

Она быстрым шагом вышла из зала и вернулась спустя пару минут, сжимая в руках квадратный листочек бумаги. Гарри смотрел на нее, не веря своим глазам, неужели даже просить ничего не пришлось?

– Гарри, это его адрес. Только не говори никому, что я дала его тебе, хорошо? Это строжайше запрещено. Иди прямо сейчас, узнай все ли в порядке, а я что-нибудь придумаю, чтобы прикрыть твое отсутствие.

– Спасибо, миссис Уинслетт, вы чудо! Я оставлю ноутбук до завтра, ладно? – Гарри порывисто обнял растерянно кивнувшую женщину и умчался прочь из библиотеки.

* ~* ~*

На углу возле дома профессора Гарри остановился, немного поколебавшись, купил в автомате пачку Мальборо и закурил. Обычно он этого не делал, но давно забытая вредная привычка давала о себе знать, когда юноша сильно волновался. Больше всего он боялся сейчас того, что Вирджиния ему соврала или была просто не в курсе, сказав, что Снейп одинок, и дверь в квартиру откроет его жена или ребенок. Как тогда ему объяснять, что он здесь забыл? Хорошо было бы принести заказанную химиком книгу, но библиотека категорически не позволяет выносить издания наружу даже своим постоянным работникам, а уж тем более, временным.

Зажатая в пальцах сигарета догорела, как раз когда Гарри подошел к нужному подъезду многоэтажного дома, к котором жил профессор, и он было достал вторую, но передумал и затолкал ее обратно в пачку – тянуть можно было вечно, но идти все равно нужно.

Третий этаж, дверь темного дерева, простой электрический звонок и долгая тишина в ответ. Гарри стоял, практически не шевелясь и прислушиваясь, и терпеливо ждал – страх сковывал его всего изнутри, и отчего-то дрожали колени, но он мог точно сказать, что не уйдет отсюда, напротив, будет ждать до следующего утра, если понадобится.

К его облегчению, через пару минут дверь отворилась, и перед ним предстал профессор. Хотя юноша и понимал, что идет к человеку домой, для него все равно было крайне непривычно видеть профессора в халате и тапочках, надетых поверх теплых носков. Одного взгляда на его бледное изможденное лицо и покрасневшие глаза было достаточно, чтобы понять, что Снейп действительно болен.

– Поттер, – хриплый от простуды голос химика звучал удивленно, но лицо не выражало практически ничего, – что вы здесь делаете?

– Простите, профессор, – несмотря на панику, накатившую с удвоенной силой, Гарри старался выглядеть уверенно, – но я беспокоился. Вы перестали приходить в библиотеку, а книгу для себя заказывали, и…

– Откуда вы узнали мой адрес?

– Мне дали, но я не могу сказать вам, кто.

– Ясно, – Снейп поморщился. – Можете себя не утруждать оправданиями, я всегда считал, что Эмилия Уинслетт низкоквалифицированный работник.

– Но вы ведь не расскажете никому, профессор? – Гарри всерьез забеспокоился, не желая подвести добрую женщину.

– Само собой, нет, хотя и стоило бы, – Снейп отошел вглубь прихожей, освобождая путь. – Проходите уж, только будьте добры разуться.

Разувшись, Гарри прошел вслед за профессором в гостиную, присел на край кресла и принялся оглядывать помещение, содержащее минимум мягкой мебели – только занимаемое им кресло и диван, на котором расположился химик. Все остальное пространство было плотно заставлено книжными шкафами, в которых, кроме книг, тут и там были приткнуты разнообразные склянки и пробирки с цветными порошками – Снейп явно перетащил домой часть сырья из лаборатории.

– Так с чего же вы решили, что мне нужна ваша помощь?

– Вирджиния сказала, что вы одиноки, – Гарри было неловко говорить это, но он с самого начала решил не врать профессору, – а я хорошо знаю, что такое болеть в одиночку.

– Ну конечно, мисс Уизли всегда все знает. Вы действительно считаете, что мне некому помочь, кроме вас? Считаете, что у меня нет друзей, которые были бы способны позаботится обо мне, а, Поттер?

Фраза, сказанная профессором, должна было бы звучать оскорблено или рассержено, но ничего этого Гарри не услышал в его голосе – в нем была только бесконечная усталость, от которой его сердце болезненно сжалось. Он наблюдал за тонкокостной рукой, нервно поправившей сбившиеся пряди длинных темных волос, вернувшейся и сжавшей подлокотник дивана так крепко, что побелели костяшки пальцев, и с каждым мгновением все четче осознавал, насколько сильно он нуждается в этом человеке. Если бы он только мог позволить Гарри хотя бы частично заполнить свое одиночество.

– Нет, не считаю, конечно, но я подумал, что мог бы купить вам каких-то лекарств, ну, или что-то, что вам помогает.

Снейп, кажется, понял, что его демонстрация гордости потерпела полный провал, и взглянул на Гарри с чем-то, что можно было бы назвать благодарностью, если бы оно не было подкреплено недовольным выражением лица.

– У меня все есть, – профессор кивнул на примостившийся рядом с диваном табурет, на котором действительно лежали упаковки с таблетками, и стояла большая темная кружка, из которой шел густой пар, – к тому же, у вас не должно быть повода для беспокойства: это всего лишь небольшая простуда – результат одной неосмотрительной прогулки под дождем – и она уже почти прошла.

Гарри хорошо помнил этот дождь, два дня назад промочивший и его до нитки и начавшийся спустя час после того, как Снейп покинул библиотеку. И хотя юноше было неизвестно, бродил ли профессор в тот день, как и он сам, чтобы успокоить нервы, или ему в принципе свойственны долгие вечерние прогулки, но все равно почувствовал на себе вину за его простуду.

– А что вы пьете? – Гарри ткнул пальцем в кружку.

– Чай, Поттер, свежезаваренный листовой черный чай. А вы считаете, что нужно пить что-то иное?

– Считаю, и если вы мне откроете дверь во второй раз, то я сейчас схожу и куплю именно то, что мне кажется правильным, – охваченный желанием помочь, Гарри подскочил с кресла и направился в сторону прихожей.

– Да постойте вы, Поттер. Мне ничего не надо.

– Это вы так думаете, – для того, чтобы остановить сейчас юношу, нужно было иметь куда больше аргументов и настойчивости, и Снейп сдался.

– Учтите, я не употребляю алкоголь.

– Я тоже, – и за Гарри захлопнулась тяжелая дверь.

* ~* ~*

Сияющий, как новенький шиллинг, Гарри вернулся двадцать минут спустя, сжимая в руках коричневый бумажный пакет. На этот раз профессор открыл дверь почти сразу и молча указал на домашние тапки, появившиеся за это время в прихожей.

– Могу я воспользоваться вашей кухней, профессор?

– Только под моим присмотром.

Войдя в поражающую чистотой кухоньку, Гарри сразу выложил на обеденный стол две свои покупки: небольшую баночку меда и пакетик сушеных ягод черной бузины.

– И что это будет? – Снейп не выглядел менее мрачным, чем прежде, но, к радости гостя, скрыть заинтересованность в голосе все-таки не смог.

– Лечебный чай из черной бузины. Помогает от простуды и повышает иммунитет. А кастрюльку какую-нибудь можно?

Профессор достал из шкафа потемневшую от частого использования посудину, уселся на табурет и с подозрением посмотрел на Гарри.

– Позволите спросить, откуда вы знаете рецепт?

– Тетя заставляла варить для кузена, когда тот болел, так что насобачился я здраво, не беспокойтесь, – Гарри улыбнулся и, отмерив необходимое количество на глаз, высыпал вымытые ягоды в кастрюлю.

– А сами-то вы его пили? – профессор, похоже, действительно боялся, что Гарри его отравит.

– Пробовал однажды, пока Дадли не видел – мне тетя не давала. Чай как чай, только травами пахнет. Не могу сказать, вкусно это или нет, потому что совершенно не люблю ни чай, ни кофе. Пью соки и содовую, а по утрам обязательно какао.

– Тогда я ничего не смогу предложить вам в ответ, ни один из этих сомнительных напитков я в доме не держу, – ухмылка профессора от глаз Гарри не укрылась, но другой реакции он и не ожидал – его вкусов не понимал никто из друзей, что уж говорить о сдержанном во всем химике.

– А я и не претендую, – юноша сел напротив Снейпа, облокотился на стол и подпер руками подбородок. – Все, ждем, пока закипит.

Хотя профессор и не подавал виду, что помнит об услышанном в библиотеке споре, Гарри чувствовал, что должен заговорить об этом, постараться, насколько это возможно, сгладить впечатление от брошенных разгневанной Вирджинией ругательств в адрес Снейпа, но никак не мог собраться с духом и решиться заговорить.

Вода закипела быстрее, чем он думал, и, обрадованный небольшой передышкой, Гарри бросился готовить лечебный чай, тщательно процеживая отвар и по каплям добавляя тягучий янтарного цвета мед.

– Что ж, должен сказать, что вкус у этого напитка вполне терпимый, – попробовав, профессор залпом отпил добрую половину кружки и пристально посмотрел на Гарри. – У меня сложилось стойкое ощущение, что вы очень давно собираетесь что-то сказать, Поттер, не так ли?

– Да, вы правы, – не в силах выдержать тяжелый взгляд, юноша стал внимательно изучать неровную поверхность старого кухонного стола, – дело в том, что наговорила Вирджиния. О вас и… обо мне.

– Ах, оставьте это, Поттер. Я полагал, что у вас хватит ума более не обращаться к этому неприятному моменту. В отличие от вас, я был прекрасно осведомлен о том, что представляет собой юная мисс Уизли, и не был удивлен ее злобному бескультурному выпаду как в мою, так и вашу сторону. Можете быть спокойны, я прекрасно понимаю, что в ее словах нет и крупицы истины.

Раздраженно тряхнув волосами, Снейп осушил кружку и, на какую-то долю секунды встретившись с собеседником взглядом, резко поднялся, чтобы поставить ее в раковину. Сказанные сейчас слова были именно тем, что собирался говорить сам Гарри, но что-то такое было в глазах профессора, что юноша встал вслед за ним. Язык прилип к небу намертво, и, казалось, что уже не заговорить, и, наверное, то, что он собирался сейчас сказать, было равносильно самоубийству, но какая-то неведомая сила заставила открыть рот:

– Есть. Крупица есть. Или даже больше.

Профессор поставил, наконец, кружку в раковину, как-то даже слишком аккуратно, и повернулся к Поттеру, всем своим видом выражая неприкрытое изумление.

Все произошедшее дальше случилось определенно само по себе, и Гарри точно знал, что его способность контролировать свое тело в это мгновение дала сбой, ему казалось, что он совершенно явственно слышит, как трещит по швам его привычная вселенная, перестраиваясь, преобразуясь во что-то новое, незнакомое, но определенно лучшее, что с ним случалось в этой жизни.

Время изменило свой ход, растянувшись в вечность. Гарри сделал один шаг и остановился на мгновение, словно боясь, что его оттолкнут, но профессор не двинулся – просто стоял, окаменевший, околдованный, и тогда парень рванулся вперед, страстным поцелуем впиваясь в сухие губы Снейпа. Что-то тяжелое свернулось внизу его живота, жгутом оплетая внутренности, стискивая сильнее и добавляя решимости, такой необходимой сейчас, чтобы запустить руку за шею и притянуть к себе еще ближе, ворваться языком в горячее нутро рта, провести по зубам и, наконец, почувствовать сначала нерешительный, а затем неожиданно страстный ответ. И вот уже рука профессора удерживала лицо студента, уже он сам владел инициативой в этом яростном поцелуе, превращая Гарри в расплавленную субстанцию, окончательно потерявшую способность осознавать себя.

Все закончилось так же неожиданно, как началось – Снейп резко отстранился и замер в какой-то нелепой кукольной позе в полуметре от Гарри, лицо его напоминало сейчас непроницаемую маску, не отражающую ни единого отголоска только что испытанной страсти.

Повисшая тишина искрила от наполнившего воздух напряжения, и Гарри почти не дышал, постепенно сходя с ума и с ужасом ожидая того, что должен сейчас сказать профессор, но тот не произнес ни слова.

– Вы не выгоните меня?

– А ты уйдешь? – и без того хриплый от перенесенной простуды голос Снейпа был сейчас предельно тихим и каким-то безжизненным, казалось, профессор страдал от непереносимой боли.

Гарри помотал головой. Его переполняло желание объяснить, что с ним только что произошло что-то очень важное, нужное, крайне необходимое, но он не мог подобрать слов, чтобы описать эти чувства, боялся испортить все неумелой речью и отсутствием опыта ведения таких разговоров.

Когда Снейп, наконец, заговорил, он сказал именно то, что Гарри так боялся услышать:

– Я не должен был поддаваться на твою провокацию.

– Вы не понимаете! – юноша вкладывал в слова всю свою горячность. – Все было по-настоящему! Это было лучшим, что случалось когда-либо со мной.

– Ты слишком молод, чтобы судить. Для тебя еще не время подводить черту.

– А когда оно настанет, это время? Когда будет уже поздно? Когда все останется так и не случившимся прошлым?

– Возможно, так будет даже лучше.

Профессор прошел мимо и сел за обеденный стол, спрятав лицо в ладонях. Этот беззащитный, почти детский жест в который раз заставил сердце Гарри болезненно сжаться. Теперь он чувствовал себя взрослым, мудрым и в какой-то мере ответственным за происходящее. Точно зная, что все теперь зависит от него, он опустился перед Снейпом на пол, почти касаясь лицом его коленей, и заговорил очень тихо.

– Может, я буду неправ сейчас, но выслушайте меня все равно, пожалуйста. Я понимаю, что свалился на вашу голову черт знает откуда, сломал привычный образ жизни и собираюсь ломать его и дальше. Никто не знает, к чему это приведет, ни вы, ни я, но сейчас я верю в то, что все происходит, как надо. Я же чувствовал, всем сердцем, понимаете, что и вы тоже хотели этого! И если вы не побоитесь рискнуть…

– Я рисковал однажды. Ни к чему хорошему это не привело.

Снейп наконец поднял взгляд на Гарри – в его черных глазах была все та же тоска, но в этот раз юноше показалось, что в них появился и светлый оттенок надежды.

– Мне жаль, правда. Но неужели из-за одного причинившего вам боль человека вы никогда больше не сможете никому довериться?

– Я привык доверять только себе.

– Дайте мне шанс это изменить.

Гарри точно знал, что если уйдет сейчас, то момент будет навсегда упущен. Он не пытался мыслить рационально – это все равно не имело никакого смысла, он уже много часов не планировал свои действия и на тридцать секунд вперед, просто был уверен, что все правильно, и эта уверенность вела его своей твердой рукой. С замиранием сердца, он приподнялся на коленях и прошептал:

– Пожалуйста, Северус.

И получил лучший из всех возможных ответов.

* ~* ~*

Узкая кровать слегка скрипнула, принимая на себя вес их тел, им двоим едва хватало на ней места, но ни Гарри, ни Северуса это нисколько не огорчало – невероятная близость их тел заставляла кровь струиться по венам с космической скоростью. Полная луна, смотрящая в не до конца зашторенное окно, словно молчаливый свидетель страсти, чертила на их телах причудливые дорожки, разрывающиеся на изгибах спин и складках кожи. Гарри не помнил, как оказался без футболки, ощущал только горячие губы, миллиметр за миллиметром исследующие его тело, язык, вылизывающий ямочку между ключицами, ладони, зарывающиеся в растрепанные больше, чем обычно, волосы. Не было ни страха, ни беспокойства, ни волнения – только всепоглощающая решимость и пресловутое слово «правильно», вместе с пульсом стучащее в ушах.

– Северус, – он произносил это имя раз за разом, наслаждаясь безнаказанностью и вседозволенностью, не будучи уверенным, что все это происходит с ним на самом деле, что все это не прекрасный сон. – Северус! – ему сейчас было жаль, что и он не носит какое-нибудь очень красивое имя, чтобы Снейпу тоже захотелось произносить его снова и снова.

Ночные чернильные облака закрыли собой яркий лунный диск, и комната погрузилась в почти непроглядную тьму. Гарри мог видеть сейчас только полоску молочно-белой кожи в разрезе распахнувшегося до пояса халата профессора.

– Ты делал это когда-нибудь? – словно повинуясь световому сигналу, Снейп отстранился и приподнялся на руках над своим любовником. Юноша не мог видеть его лица, надежно скрытого занавесом длинных волос, не мог расслышать в спокойном голосе таких нужных ему эмоций, но зато отлично чувствовал биение крови, гоняемой сердцем по венам, так же быстро, как у него самого.

– Нет, – это простое и такое обыденное слово словно по волшебству исказило до неузнаваемости атмосферу в спальне – в воздухе повисло напряжение, скованность и неуверенность, волнами исходившая от профессора.

– Если ты хочешь остановиться, то должен сказать мне об этом прямо сейчас, пока все не зашло слишком далеко.

– Я хочу. Тебя, – Гарри знал, что вновь настала его очередь убеждать, он вложил в звучание голоса все свои стремление и уверенность и всё нежелание думать наперед.

И эти слова, словно выстрел стартового пистолета, дали точку отсчета, сдувая с них обоих последние крупицы самообладания. Гарри до боли запрокинул голову, отдавая шею и плечи на растерзание профессору, каждое прикосновение уверенных пальцев отдавалось волной наслаждения в паху и преобразовывалось в протяжные стоны. Осторожно потянуть за пояс, и, повинуясь движению плеч профессора, халат легко скользнул вниз, обнажая все тело целиком. Где-то на самом краю сознания Гарри еще успел подумать о том, что все время, которое они провели вместе, Снейп был без нижнего белья, и если бы юноша об этом знал, то, наверное, все случилось бы еще быстрее.

И не было сейчас ни времени, ни желания пристально изучать тела друг друга – они еще успеют это сделать, запомнят друг друга до последней родинки и шрама – были только капли масла на теплой ладони, возбужденная плоть, умелые пальцы и изнурительная в своей кажущейся бесконечности пытка, заставляющая извиваться в объятьях и просить, умолять о большем. И снова, как раньше, уже, кажется, полтора века назад:

– Пожалуйста, Северус, – Гарри не до конца понимал, о чем просит, но, повинуясь какому-то инстинкту, отчаянно насаживался на растягивающие его пальцы, прося заменить их, наконец, чем-то большим. И его мольбы были услышаны.

Капли пота стекали по лицам, путались и навсегда исчезали в переплетенных в одно целое волосах, их общая сейчас вселенная уменьшилась до размеров пульсирующей с ускорением точки в глубине тела Гарри, воздух искрил от напряжения – неспокойный, густой, тягучий – и низ живота сводит сладкой судорогой, а в глазах темнеет от острого наслаждения.

* ~* ~*

Утром Гарри разбудило заглянувшее в окно яркое солнце, и он, потянувшись и не обнаружив рядом с собой Снейпа, позволил себе еще несколько минут понежиться в постели, с наслаждением вспоминая, как ночью они уснули, тесно сплетясь на узкой кровати. Он никак не мог решиться покинуть спальню, потому что не знал, что его ждет за ее пределами, не мог просчитать, как сдержанный Северус будет вести себя сегодня, и страшно боялся, что тот все-таки выставит его за дверь.

Он мог бы пролежать так еще очень долго, если бы не едва ощутимый запах, легким дуновением сквозняка принесенный из кухни. Не веря своему обонянию, Гарри пружинкой подскочил с постели и, стараясь не издавать ни звука, выскользнул в длинный коридор, ведущий на кухню. Ошибки быть не могло – коридор постепенно заполнял потрясающий шоколадно-молочный аромат свежесваренного какао.

Чувствуя, что колени вновь предательски подкашиваются, юноша прислонился к стене – изнутри его заполняло ощущение счастья, такого острого, какого он не испытывал никогда прежде. И он отлично понимал, что ему не будет просто, что не удастся легко построить на едва зародившемся фундаменте прочные отношения, но самое главное уже случилось – он больше не одинок. Как и Северус.

fin.