Мое с варп-фактора #2, перевод: "На одну ночь"

11.01.2016 в 10:45

Судьба благоволит старикам, детям и кораблю Энтерпрайз (c)

Он смутно осознавал, что Спок не приветствует свои желания, что эти чувства противоречат вулканским традициям, которыми он так дорожит. Казалось, что Спок просто ничего не может с собой поделать, его идея о том, чтобы заполучить Кирка, навязчива настолько, что для него осталось только два пути: получить желаемое или покинуть «Энтерпрайз». В какой-то момент вся ситуация напомнила ему о старых земных романах, герои которых умирают от любви. И хотя этот образ совершенно не вязался со Споком, он все же объяснял кое-что в загадочном поведении его старшего помощника.

Он хочет меня. Хочет меня. Спок не произносил этого, его красивые губы никогда не артикулировали этих слов: Я хочу тебя. Кирк даже не мог себе этого представить. Но его поступки демонстрировали его намерения, и Кирк вдруг подумал о том, что нет на свете силы сокрушительнее вулканца, задавшегося какой-то целью.

И все же оказаться избранным, стать объектом желания Спока было как-то слишком. Он вообразил, как вулканец принимает решение, пользуясь инструментами логики, практически видел, как тот осуществляет процесс отбора, отметая все остальное население галактики. Кроме него.

Эта мысль неожиданно оказалась такой приятной, что он замер. И тогда Кирк понял, что Спок проделал немыслимую работу, полностью открылся ему — для вулканца это само по себе является подвигом — доверился ему настолько бескомпромиссно, что Кирк наконец осознал грандиозную масштабность происходящего.

Я сделаю все, — пообещал он себе, — чтобы эта ночь оказалась лучшей в его жизни. Даже если он никогда больше ни с кем не займется любовью, он будет помнить эту ночь всегда.

И в это мгновение, вглядываясь Споку в лицо, в его бездонные карие глаза, он вдруг понял, что не сможет прожить больше и минуты, не познав это создание. Он смотрел вот так же на многих женщин, ощущая древний, как сама Земля, зов. Но теперь его взору открывалось нечто абсолютно новое, и Кирк не мог оторвать взгляда от экзотических черт лица Спока, от удивительно мягкой линии его губ, от изящных изгибов стройного тела. Он чувствовал, как его наполняет предвкушение, и неосознанно стремился продлить момент, прежде чем шагнуть за этот порог.

Я собираюсь заняться любовью со Споком, — думал он. — А он, в свою очередь...

Он не знал, как закончить эту мысль. Спок был неизведанной территорией, и представить грядущее было просто невозможно. И все же перед его мысленным взором вставал образ его собственных рук, сжимающих Спока в объятиях, губ, тянущихся за поцелуем. Он почти мог вообразить огонь в приближающихся темных глазах, мягкость прижимающихся к нему губ, страсть ответного объятия. Почти.

Он сосредоточился и понял, что шанс превратить эту фантазию в реальность в его руках. Сковавший его на одно короткое мгновение страх растворился.

Именно Спок за годы совместной службы научил его рассматривать любое событие со всех точек зрения. Так каким же будет Спок с точки зрения влюбленного человека? Кирк прищурился, вгляделся в своего старшего помощника и тут же ощутил теплый ветерок летнего вечера.

Да, это только на одну ночь. Да, это только ради благой цели. Но то, что сейчас произойдет, произойдет ради удовольствия, во имя любви.

Он понимал, что не сможет подобрать слов, которые не напомнили бы Споку о том, что Кирк говорил своим любовницам. Никогда раньше он не был с мужчиной, но поскольку был мужчиной сам, отлично понимал, что вулканцу не требуются ласковые слова и обещания. Поэтому он повел себя честно: не стал говорить о будущем, не стал обещать, что, несмотря ни на что, они сумеют сохранить уважение друг к другу — просто отставил в сторону шампанское и, сообразив, что Спок временно закрыл глаза на свою нелюбовь к прикосновениям, нежно сжал в ладонях его лицо. Жар опалил пальцы, и Кирк медленно, очень медленно, наклонился — так, что их губы почти соприкоснулись. Он находился на расстоянии пары миллиметров от остро пахнущей кожи, от костров, полыхавших под ее поверхностью, от огня, горевшего в темных глазах.

— Закрой глаза, Спок, — прошептал он.

Вулканец подчинился и прижался к его губам. Сухие и мягкие одновременно, они напоминали о хрупких пустынных растениях. Пойдя на поводу у Спока, Кирк неожиданно открыл в себе то, о чем даже не подозревал: он желал близости с вулканцем, желал единения с этим стройным, изящным созданием. Человеческое дыхание смешивалось с вулканским, и Кирк растворялся в обволакивающем его экзотическом аромате. Отстранившись, он выпрямился и собирался убрать руку, но горячая ладонь Спока ее удержала и крепче прижала к лицу.

— Принято начинать таким образом? — тихо спросил вулканец.

— Это один из вариантов, — ответил Кирк, не желая убирать руку. Но было невыносимо трудно оставаться неподвижным, когда хотелось на ощупь изучить то, что его глаза запомнили давным-давно. Положить ладонь на грудь, ощутить, как тепло пробивается через ткань одежды. Я не стану торопить Спока, — пообещал он себе. Эта ночь не должна оставить у Спока неверное представление о том, что явно станет для него первым настоящим опытом по части истинной близости.

Убрав наконец руку, Кирк взглядом попросил Спока встать.

Спок подчинился — за долгие годы он привык понимать капитана без слов. Никогда раньше Кирк не смотрел на него так пристально. Спок не мог найти в себе сил поднять глаза, но ощущал этот взгляд кожей. Он не раз видел, как капитан так же оценивающе рассматривал своих противников, и теперь понимал, что они должны были чувствовать в такие моменты. Однако сейчас во взгляде Кирка было кое-что еще: внутренний свет, что тянулся к нему призрачными нитями, окружал и обволакивал. Он слышал, что такие взгляды называют соблазняющими, знал, что они всегда сопровождаются у Кирка улыбкой, похожей скорее на усмешку, нежели на довольный изгиб губ. Это выражение лица было ему известно — на самом деле именно его он научился распознавать одним из первых, еще в самом начале их совместной карьеры. Понял, что итог всегда один: Кирк получает желаемую женщину.

И интересным — Спок не желал признаваться в своем удивлении — было то, что этот взгляд теперь был устремлен на него. Смотреть, как кто-то стреляет — совсем не то же самое, что получить пулю. Удивление прошло, но его заменил чисто человеческий страх. Теперь он понимал, что чувствует запертое в клетку дикое животное.

Ему не нравилось, когда к нему прикасаются, не нравилось прикасаться самому — осязательные рецепторы вулканцев, развитые так же хорошо, как их способность логически мыслить, были слишком чувствительны к любому контакту. Кирк это знал — он вообще знал о нем многое и всегда принимал таким как есть. Спок старался держать себя в руках, размышляя о том, всегда ли страх является неотъемлемым спутником страсти, всегда ли желание сопровождается паникой. Кирк бы объяснил, если бы Спок спросил, но он не смел задавать вопросы. Слова для него всегда были тонким инструментом обороны, а не универсальным ключом к взаимопониманию, как для капитана.

Кирк моргнул, заметив, что Спок смотрит на него в упор так пристально, словно чего-то ждет. Ожидает, когда его научат, проведут за собой.

— Есть только одно правило, Спок.

— Какое?

— Удовольствие, — ответил Кирк, сжав в ладони подбородок Спока. — Дарить и получать удовольствие.

Спок опасливо поджал губы.

Если бы перед ним была взволнованная предстоящим женщина, то Кирк сказал бы, что не сделает ей больно, что будет осторожен. Но говорить такое тому, кто пережил клингонский фильтр для разума, — просто неуместно. Спок способен вынести сильную боль, способен эффективно сопротивляться более страшным вещам, чем тот фильтр. Не говоря уже о том, что он наверняка переживает не из-за физических аспектов того, что их ожидает.

Стиснув крепкие плечи, он притянул вулканца ближе и повлек в сторону кровати. Они прижимались друг к другу так тесно, что Кирк чувствовал, как сердце колотится у Спока в боку. Из-за разницы в росте руки соскользнули на лопатки и замерли так на пару мгновений, а потом переместились на узкую талию.

— Спок, — сказал Кирк, не отрывая глаз от подбородка вулканца. — Мне нужно, чтобы ты выслушал, доверился мне. — Спок тут же сосредоточился. — Дверь закрыта, и здесь только мы с тобой. Просто Джим и Спок.

Спок застыл, как гранитное изваяние, напряженный и оцепеневший. Кирк нежно провел рукой по его боку, воображая, что может этим движением вдохнуть в камень жизнь.

— Спок?

Вулканец медленно моргнул и отвел глаза.

— Этот процесс сложнее, чем я ожидал.

Кирк тихо рассмеялся и, отпустив талию, положил ладони Споку на плечи.

— Важны не только нужды твоего тела. Должно участвовать все — и разум, и душа.

— Но в книгах описано...

— В книгах, — хмыкнул Кирк. — Как бы сильно я не любил книги, они все же никогда не сумеют объяснить той магии, что происходит между двумя людьми. К тому же, если тебя не будет рядом, то я, пожалуй, откажусь.

— Но ведь я присутствую, Джим, — озадаченно отозвался Спок.

— Не здесь, — объяснил Кирк, погладив кончиками пальцев висок Спока. А потом широко провел рукой по его груди и прижал ладонь туда, где должно было быть сердце, являйся Спок человеком. — И не здесь.

Спок опустил подбородок и вгляделся в глаза Кирка. Поднял руку и накрыл ею прижатую к груди ладонь, и Кирк постарался не удивляться жару вулканских пальцев. А потом Спок передвинул ладонь друга ниже — туда, где в самом деле под ребрами и мускулами билось его сердце.

— Та душа, о которой ты говоришь, то чувство собственного "я", если бы оно у меня было, находилось бы, согласно человеческой мифологии, где-то в этой области.

URL

11.01.2016 в 10:45

~Nagini~

Судьба благоволит старикам, детям и кораблю Энтерпрайз (c)

Кирк сдержал улыбку.

— У тебя есть душа, Спок, — прошептал он. — И эта душа — едва ли не самое прекрасное из того, что я встречал, исколесив полгалактики.

Он крепче прижал пальцы к ребрам вулканца, и Спока слегка сдавил его ладонь в ответ.

У Кирка горло перехватило от этой осторожной ласки. Он ни на секунду не забывал о том, что Спок способен убить живое существо одним движением руки.

Капитану не нужно было оборачиваться, чтобы определить, где находится его койка: он нашел бы ее, даже если бы ослеп. Он сел и потянул Спока за собой. Вулканец смотрел на него так, словно ожидал указания, в какую сторону ему прыгать и как высоко. Продолжая обнимать Спока одной рукой, другой Кирк стянул с них обоих обувь и отбросил прочь.

Еще одно быстрое движение — и оливкового цвета форменка соскользнула с плеч. Спок помедлил пару мгновений, но все же принялся стаскивать через голову черную рубашку, словно бы вспомнив о недавней просьбе Кирка. Посредине движения он замер, открывая Кирку обзор на линию шеи, на завитки волос под мышками и тонкие волоски, выбивающиеся на груди из выреза майки. Так и не стянув рубашку с рук, Спок опустил их на колени. Кирк потянул на себя мешающую ткань и отбросил ставший лишним предмет одежды на пол. Спок дернулся, будто бы с трудом удержавшись от того, чтобы встать и его поднять.

На самом деле не так-то просто переместиться из сидячего положения в лежачее и увлечь за собой партнера. Некоторым так никогда и не удается сделать это красиво, и в каждом движении чувствуется неловкость. Но для Кирка это было все равно что дышать: плавное движение, очаровательная улыбка — и двое уже лежат лицом друг к другу на подушке.

Лицо Спока казалось сейчас каким-то другим: глаза большие и очень серьезные, пристально глядящие не куда-нибудь, а на него. Охватившее Кирка возбуждение было таким же внезапным, как смена погоды на Сети Альфа V.

В каюте стало жарче — помещение наконец прогрелось до установленной температуры, и на шее Кирка выступили капельки пота. Примерно в это же время он пришел к выводу, что во всей вселенной нет таких слов, что смогли бы помочь Споку расслабиться. Слова были крепостью вулканца, оружием, которое он использовал в сражениях с человеческой эмоциональностью. Кирку просто нечего было сказать.

И тогда он стащил штаны и швырнул их на пол. А потом потянулся к поясу брюк Спока. Тот едва заметно напрягся, и Кирк понял, что не только слова и вулканская бесстрастность, но и одежда была для него защитной раковиной. Кирк сдержал улыбку, которую обычно использовал в подобных ситуациях — ту, что призвана очаровывать и отвлекать внимание, тот изгиб губ, что и враги и друзья описывают как поражающий в самое сердце. Эта улыбка требовалась, чтобы обезоружить, заставляла потерять бдительность. Но он не хотел этого для Спока, не хотел ставить на него такой капкан.

С ловкостью опытного человека он избавил Спока от брюк и нижнего белья, но не стал бросать их на пол, просто отложил в сторону, поражаясь исходящему от тела вулканца теплу, достаточному для того, чтобы поднять температуру в каюте еще на один градус.

Обнимать Спока было все равно что прижиматься к горячей стали, все равно что держать в руках чистую силу, закованную в плоть. Мускулы напрягались под его ладонями, перекатывались под зеленоватой кожей. Прикосновение мягких волос на груди Спока к его гладкой коже заставило Кирка откинуть голову назад и вздохнуть. Крепче вжаться в бедра Спока. Это превратилось в танец — из тех, что ты сам знаешь так хорошо, а твой партнер — нет.

Он обещал себе молчать, не издавать ненужных звуков, но ничего не смог с собой поделать.

— Спок, — почти простонал он, этот глухой звук поднялся из самых глубин, выражая охватившее его чувство единения, жажду. — Спок...

Вулканец наконец сжал его в ответном объятии, и, закрыв глаза, Кирк кинулся в этот костер.

Тесные объятия наполнили его ощущением бесконечной силы. Их тела так совпадали каждым изгибом, словно льнули друг к другу, как вторая кожа. Кирк всё тянул, не решаясь спросить, можно ли ему изучить касаниями рук тело Спока, маловероятно было получить положительный ответ. Но ведь само присутствие Спока предполагало, что разрешение у него есть. Кирк притянул вулканца еще ближе, и это переплетение тел вырвало из его горла еще один вздох. Жар опалял его грудь, живот, бедра. Наверное, пришло время для всех придержанных до поры до времени слов.

Они сплелись так тесно, что ему пришлось отстраниться, чтобы посмотреть. В темных глазах все еще дрожал страх, но его быстро сменяло внутреннее свечение, в котором Кирк распознал страсть. Открытой ладонью он провел по стройному телу: по груди, по изгибу бедра, снова и снова, наслаждаясь теплом гладкой кожи. А потом приподнялся на локте и прошептал в изогнутое ухо, почти прижавшись к нему губами:

— Поцелуй меня, Спок.

Он наклонился, отыскав губами губы Спока, и в первый раз по-настоящему попробовал его на вкус.

Вздох был не словом, вздох был эхом наполнивших душу чувств. Он отпустил его на волю и сжал в ладонях шею Спока, кончиками больших пальцев уткнувшись в его подбородок.

Спок исследовал его поясницу, лопатки, сжимал плечи, и пламя разгоралось там, где только что были его руки.

Устроив шею Спока в изгибе своего локтя и не прерывая поцелуя, Кирк перекатился на спину, увлекая вулканца за собой, устраивая на себе сверху, а потом скользнул рукой между его ног. Это было все равно что касаться самого сердца Вулкана, горячего, словно пески Гола, и гладкого, невообразимо гладкого. Он провел рукой по всей длине, вперед и назад. И снова. Трение, усиливающее жар.

Руки Кирка касались его так нежно, что сердце сжималось от необъяснимой боли. Его капитан всегда был напористым, и было бы логично предположить, что он будет таким и в постели. Это оказалось не так. Ради него Кирк обуздал свою настойчивость, преобразовал ее в страсть. И хотя Спок, разумеется, знал значение этого слова, он никогда не понимал его до конца. У него не было личного опыта. До сих пор.

И в этот самый момент какая-то часть его разума задалась вопросом, действительно ли этот путь, выбранная им дорога является логическим выходом из сложившейся ситуации. Но другая часть его разума, окутанная сейчас сверкающим золотистым туманом, отказалась отвечать. А точнее, ее молчание и было ответом: Нет никакой логики, нет никакого выхода, и нет в нем нужды. Только касания этих нежных пальцев и мягкость человеческих губ, желающих распробовать все, до чего способны дотянуться.

Рука Кирка была у него между ног, трогала там, где ни он сам, ни кто-то другой никогда не трогал. Его ноги переплетались с гладкими ногами человека, его кожа отдавала часть своего жара прохладному телу, и становилось почти холодно. А эти глаза — каре-зеленые всполохи пламени под светлыми ресницами, почти сонные под прикрытыми веками. Кирк был очарован и очаровывал, он расслабленно тянул его к себе, и его губы, мягкие как шелк и манящие, были так близко. И та часть его разума, которая недавно задавалась вопросами, отметила, что нет ничего удивительного в том, что половина женщин галактики не может устоять перед Кирком. Спок отмахнулся от этой мысли, наслаждаясь солоноватым вкусом человеческого тела, словно бы со стороны наблюдая, как розовая кожа прижимается к его зеленоватой.

Кирк почувствовал, как Спока покинуло напряжение, и прижался ближе, словно желая стереть все оставшиеся границы.

Он прервал поцелуй и тут же остро захотел снова в него окунуться. Отпустив шею Спока, он перевернул его на спину и коснулся губами нежной кожи за изогнутым ухом, полной грудью вдыхая экзотический аромат, который теперь всегда будет у него ассоциироваться со Споком. Он провел языком по коже у самого края густых темных волос, а потом отстранился, легко коснувшись щекой виска Спока. На какую-то долю секунды он снова вспомнил, где находится, увидел, как в приглушенном свете мягко сверкает пластиковое кресло, ощутил, как скользит одеяло под его согнутым коленом. А потом коснулся лица вулканца, и тот открыл глаза.

Отдаться Споку целиком и полностью — только об этом он мог думать в данный момент. Позже он поразмыслит о том, что творилось в эту секунду у него в голове, но сейчас он желал только медленно кружить пальцами по покрытой мягкими волосками груди, отчаянно жаждал сказать Споку о том, как сильно его хочет, и уже открыл рот, чтобы произнести эти слова. Но вместе этого опустил голову, перенес вес на руки и крепко поцеловал твердую грудь вулканца. Распластанное под ним тело дернулось, и Кирк снова погладил Спока по подбородку. Не останавливаясь ни на мгновение, он нацеловывал горячую кожу, а его пальцы медленно спускались с подбородка на шею, затем на грудь.

Он закрыл глаза и теперь отчетливее ощущал исходящий от тела его партнера жар. Спускаясь все ниже, он ласкал языком живот, а потом кончиками пальцев исследовал те места, которых едва успели коснуться губы. Тело Спока было напряжено, его била дрожь. Левой щекой Кирк коснулся чего-то невероятно горячего и, подумав, что может даже обжечься, открыл глаза, чтобы удостовериться в своей догадке.

URL

11.01.2016 в 10:47

~Nagini~

Судьба благоволит старикам, детям и кораблю Энтерпрайз (c)

Почти дотрагиваясь губами до бледной кожи в паху Спока, он положил одну руку на его бедро и, слабо улыбнувшись, сжал другой основание члена. Спока тут же передернуло от неожиданности, и он приподнялся на локтях. Кирк подтолкнул его обратно и принялся поглаживать по груди до тех пор, пока вулканца не перестала сотрясать дрожь.

Он переместился, не выпуская из ладони полутвердую плоть, и вытянулся рядом со Споком. Просунул руку ему под спину, дважды поцеловал, и словно знойный ветер пустыни коснулся его губ. Крепко прижал к себе и принялся поглаживать его член, то сильно, то почти невесомо, снова и снова. Замирая и просто сжимая в ладони быстро твердеющий ствол, слушал прерывистое дыхание вулканца, устроив голову на его плече.

А потом медленно сел, потянув Спока за собой, и темные глаза тут же наполнились недоумением. У Кирка заныло в груди при мысли о том, что Спок ему не доверяет. Подтолкнув его обратно и устроив на подушке, он крепко поцеловал сжатые губы.

— Тебе понравится, — сказал он.

Спок слабо кивнул и, заметно расслабившись, закрыл глаза.

Кирк стиснул в ладони темно-зеленый член и, наклонившись, взял его в рот.

Вулканец поймал себя на том, что тихо застонал, когда губы Кирка сомкнулись на его напряженном органе. Теперь ему было уже никуда не деться от сплетения тел, непоследовательных ласк, от рук, и губ, и волос. Не было никакого спасения от комбинации тепла и холода. Не было способа потушить тот огонь, что разжег и теперь умело поддерживал в нем Кирк. Не было выхода. Но когда губы Кирка заскользили по его члену, он подумал, что не понимает, зачем вообще его ищет.

С губ вулканца слетел возглас глубочайшего удовлетворения, смешанного с удивлением.
Краем сознания он почувствовал, как последняя разделяющая их преграда пошла трещинами и наконец, с гулом обрушившись, исчезла.

Чистое удовольствие двигало губами Кирка, его горлом, и он наслаждался солоноватым вкусом вулканской кожи, языком ощущая биение его пульса.

Он делал для Спока то, что нравилось ему самому, он ласкал скользкую теперь кожу так легко и естественно, что ему позавидовала бы любая куртизанка. Он вылизывал и посасывал до тех пор, пока член Спока не стал тверже прокованного железа.

Сейчас, — подумал Кирк, принимая Спока еще глубже. — Сейчас.

Вулканец кончил, резко выгнувшись, и ладони Кирка едва не соскользнули с его бедер. За долю секунды до разрядки Спока он почувствовал, что готов последовать за ним. Он сдерживался из последних сил и, справившись с собой, принялся сглатывать горячее семя. Продолжая сжимать и сглатывать, он растворился на несколько секунд в неистовой мощи оргазма своего партнера.

Спок же издал только один короткий звук. Чуть глубже, чем вздох. Похожий скорее на тихий стон. Он молчал, когда Кирк медленно кружил языком по головке, сглатывая последние капли имеющего привкус меди семени. Он выпустил изо рта все еще напряженный орган и, не поднимаясь с коленей, уткнулся лбом в ямочку над тазовой костью Спока. Сердце колотилось в груди, неровное дыхание срывалось с губ.

Он не мог пошевелиться. Если бы он сдвинулся с места, то точно бы взорвался, а его сперма, залившая бедра Спока, была не тем воспоминанием об этой ночи, которого он желал своему другу.

Наконец его дыхание выровнялось, дрожь, сотрясавшая до этого тело вулканца, ослабла, и его ладонь опустилась Кирку на шею. Совсем не такая горячая теперь, скорее просто теплая и очень знакомая, она легко пробежалась по выступающим позвонкам.

Он слышал, как Спок что-то тихо шепчет. Ладонь спустилась ниже, замерла на руке Кирка и осторожно потянула его к изголовью кровати. Твердый как камень член задел бедро Спока, и Кирк стиснул зубы. После нужно будет позаботиться о себе.

Спок отпустил руку Кирка и сжал в ладонях его лицо — точно так, как недавно делал сам Кирк. Он почувствовал мягкое прикосновение губ вулканца к своему лбу, щекам, рту, подбородку. А потом Спок стиснул его в объятиях — так крепко, что еще чуть-чуть, и мог бы сломать ребра. Но, к своей чести, вулканец точно рассчитывал силу. И снова горячая рука сжалась на его подбородке. Спок потянул его на себя, вовлекая в поцелуй, и Кирк осознал, до чего же хорошим учеником является его друг. Он схватывал на лету, запечатлевая все в безупречной памяти. Он повторял все движения Кирка, одно за другим, опуская только удовлетворенные вздохи. На его лице проступило такое умиротворение, будто ему покорилась самая заветная вершина.

Кирк подумал, что когда он занимался любовью с женщинами, то получал удовольствие от того, что мог удовлетворить их сексуальное желание. Их наслаждение принадлежало ему. И теперь, казалось, Спок испытывает то же самое. И, черт побери, ему это нравилось.

Спок отвел руки и прижался губами к груди Кирка, и того вдруг охватила паника. Спок же не собирается, ведь так? Но он собирался. Стиснув в ладонях бедра Кирка, он сомкнул губы на его возбужденном темно-розовом члене, и чтобы удержаться от крика, Кирку пришлось собрать в кулак всю свою волю. Рот вулканца был горячий и влажный, он сжимал его с такой силой, что острое наслаждение простреливало по позвоночнику Кирка, бежало по нервам, как электрический ток. Темная макушка опустилась ниже. Расслабив горло, Спок взял его на всю длину, и Кирка сотряс оглушительный оргазм — такой сильный, что он на мгновение подумал, что потеряет сознание.

Спок ласкал его до тех пор, пока он не излился до последней капли, а потом сгреб в охапку и прижал к себе. Кирк все еще подрагивал и тяжело дышал, и кончиками пальцев Спок осторожно коснулся контактных точек на его лице, принимая его удовольствие, смешивая его со своим, рикошетом возвращая назад, заполняя им каждый уголок его души.

Мелдинг, — отвлеченно подумал Кирк. — Он использует мелдинг, чтобы усилить удовольствие. Интересно, что бы сказал на это Верховый Совет Вулкана, если бы узнал?

Вулканец привлек его ближе к себе, и Кирк расслабился, прижавшись щекой к его груди, слушая ритмичный стук сердца, ощущая, как по гладкой зеленоватой коже стекают мелкие капельки пота.

***

Раньше Спок считал, что если мучимому жаждой дать воды, то жажда его оставит. Теперь же он обнаружил, что эта истина не применима к желанию. Он осознал, что хочет еще. Снова хочет Кирка. Прошлая ночь должна была стать единственным эпизодом, тем, что поможет ему пройти весь путь до окончания пятилетней миссии «Энтерпрайз». Он обещал Кирку, что останется, а для вулканца обещание — дело серьезное.

Он ждал, склонившись над спящим Кирком. На самом деле ему не надо было на него смотреть: то, что прошлой ночью сжимали его руки, стало теперь неотъемлемой частью его памяти. Он не дотрагивался до него, понимая, что это непременно разбудит человека, но позволил себе кончиком пальца коснуться светлой пряди волос. Он ждал, отдавая себе отчет в том, что для Кирка все то, что случилось прошлой ночью, просто было меньшим из двух зол, единственным выходом из Кобаяши Мару, созданного Споком. Он не допускал мысли, что Кирк считает иначе. Не позволял себе даже рассчитать вероятность того, что Кирк хотя бы рассмотрит возможность продолжения их отношений.

Кирка разбудила льющаяся из аудиосистемы классическая мелодия незнакомого ему композитора. В каюте было не слишком жарко, но вместе с окружившим его теплом пришло воспоминание о ласковом ветре с юга Средиземного моря. Он едва взглянул на застывшую рядом фигуру — и все вспомнил. Спок сидел на кровати, облокотившись на подушку, вполоборота к нему. Покрывало мягкими волнами стекало с его вытянутых ног. Казалось, что он на пляже тропического острова, и тепло окатывает его подобно волнам, омывающим песчаный берег.

Но Спок не двигался и не говорил. Казалось, он просто окаменел.

Прошлая ночь была... восхитительной. И это был не просто секс, хотя сам по себе он был великолепен. Но все же главным стало невероятное ощущение невесомости, тепла и благополучия, окутавшее его в это мгновение. И Спок был рядом.

Я никогда не думал, — мысленно прошептал он. — Никогда не думал.

Из всех существ, населяющих вселенную, именно Спок подал руку ему, Джеймсу Т. Кирку. Подал руку и притянул его к себе, открыв то, что никто и никогда не видел.

Я видел, подумал он. Он видел обнажённые бёдра Спока, чувствовал биение его сердца, помнил, как сжималось его горло во время каждого наполненного страстью движения.

Я никогда не думал, что не смогу больше без него жить.

Но говорить такого вулканцу было нельзя. Он должен позаботиться о том, чтобы Спок остался на «Энтерпрайз», тем самым давая Кирку время убедить его в том, что это было не на одну ночь.

Открыв глаза, он улыбнулся. Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня, — подумал он.

— Ну что, Спок?

— Я не уверен, что уловил суть вопроса, Джим.

— Что там у тебя дальше по списку? — Ну, попробовать-то не повредит.

Дыхание Спока на мгновение сбилось. А потом, к своему удивлению, Кирк ощутил прикосновение к макушке.

— Следующим по списку, если я правильно тебя понял, стоит продолжение деятельности, в которую мы были вовлечены прошлой ночью, включающее в себя то, что вы, люди, называете «вариациями на тему».

— Но вариаций-то много, — широко улыбнулся Кирк.

— Двести семь тысяч девятьсот двадцать шесть, если не учитывать разновидности, требующие более двух участников.

Споку виднее.

— Но, Спок, на это потребуются годы... ой, нет, не надо. — Он взмахнул руками, чтобы удержать вулканца от точного расчета.

— Неопределенное количество лет, — согласился Спок. — Полагаю, нам придется остаться на «Энтерпрайз» до конца моей карьеры в Звездном флоте.

-конец-

URL