***
Я молчал еще довольно долго, ковыряя ногтем отполированную до блеска поверхность стола и собираясь с мыслями, чтобы как можно внятнее изложить профессору суть проблемы. Снейп же, видимо, устав от ожидания, поднялся из-за стола, достал из шкафчика медную турку и стал варить себе кофе: наблюдать за ним было не менее интересно, чем за Дитом – уверенные, стремительные, отточенные годами, а иногда и вовсе почти не заметные глазу, движения выдавали в нем профессионального зельевара даже в такой совершенно обыденный момент. Вообще, должен сказать, что созерцание грозного зельевара в байковом халате, готовящего кофе на собственной кухне, было крайне необычным занятием. Кто бы мне сказал, что я стану свидетелем подобного зрелища – ни в жизнь бы не поверил.
Кажется, я оказался настолько зачарован этим процессом и сравнением Снейпа с Дитером, что не сразу понял, что профессор уже сжал в руках чашку с готовым напитком и, прислонившись к столу, выжидающе смотрит на меня.
Я кивнул, показывая, что готов говорить.
– Мне уже легче, сэр, – внутренний датчик состояния, и впрямь, стремительно приближался к отметке «норма». – Спасибо за зелье.
– Вам не за что меня благодарить, Поттер. Ни один вменяемый человек, увидев ваше состояние, не оставил бы вас мучиться, имея в шкафу антипохмельное зелье.
читать дальше– Тем не менее, спасибо.
Снейп в ответ лишь сморщился. Вот никогда я не понимал этого человека – по-моему, он одинаково недоволен вне зависимости от того, получил он благодарность за помощь, или не получил.
– Мне помнится, Поттер, вы пришли сообщить мне нечто крайне важное. Так я слушаю вас.
– Да, важное, – я снова запаниковал, не зная с чего начать свою речь. Все, что я собирался сказать, вдруг показалось мне несусветной глупостью, так как я абсолютно не был уверен, что Снейпу захочется слушать про наши разборки с Дитом, и единственным разумным решением показалось начать с конца. – В общем, он пообещал отомстить.
– В самом деле? – ни один мускул на лице профессора не дрогнул, и было совершенно неясно, удивлен он моим заявлением или нет.
– Ну да. И мне, и вам. Я решил, что вы должны знать о его угрозах.
– Очаровательно, – невеселая усмешка, словно смирение с собственной участью, на мгновение тронула сухие губы моего собеседника. – Поттер, неужели вы в самом деле считаете, что мистер Ульрих способен причинить мне какой-то вред?
– Не знаю, сэр. Я пытался предположить, что он мог бы сотворить, и кое-что мне пришло в голову, – ну не рассказывать же Снейпу о моих пьяных снах, правда?
– Попробую догадаться. Очевидно, вы полагаете, что мистер Ульрих собирается послать в «Пророк» анонимку с сообщением о моих, мягко сказать, незаконных сделках с вашим тренером?
– Я подумал, что это возможно.
– Вполне возможно, – профессор в полтора шага пересек разделяющее нас пространство и сел напротив меня, опершись обоими локтями о столешницу и крепко сжимая в ладонях чашку с дымящимся кофе, – но недоказуемо. Письмо окажется в мусорной корзине раньше, чем вы успеете сказать «Alohomora». Так что вам не стоит беспокоиться за меня.
– Да, вы правы, пожалуй, – я ожидал самодовольной усмешки в ответ, но опять с изумлением получил только внимательное спокойствие. – Но есть же и другие пути. А вдруг ему придет в голову навредить вам каким-нибудь более, скажем так, материальным образом?
– О чем вы, Поттер?
Мне показалось, что он прекрасно понял, что я имею в виду, но за каким-то бесом вынуждает меня это произнести.
– Ну, он же один раз уже провел вас с помощью зелья, и может попытаться еще раз. Отравить или…
– Это невозможно. Я знаю свойства всех известных и неизвестных ядов не хуже, чем алфавит, и мистеру Ульриху никогда… – Снейп не успел еще закончить начатого предложения, а из меня уже выскочило необдуманное:
– … приворожить.
Зельевар замер на полуслове. Казалось, ему понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить сказанное мной.
– Вас так это пугает, Поттер? Все еще ревнуете? – только что спокойный голос профессора вмиг стал ледяным.
Я не должен был говорить этого, ведь он, кажется, считает, что я выражаю сомнение в его компетентности. А я ведь совсем не это имел в виду, я просто беспокоюсь. Снейп действительно слишком много для меня сделал – и раньше, и теперь. Но, черт возьми, как же сложно с ним говорить.
– Нет. Дитер меня больше не волнует. Я не хочу, чтобы вы опять попали в какую-нибудь неприятную ситуацию из-за меня. Я просто считал нужным вас предупредить.
– Считайте, что предупредили.
Я кивнул и почти невидящим взглядом уставился на массивные серебристые ручки кухонной мебели, наблюдая за красными бликами отражающегося в них закатного солнца. Вот и поговорили. На самом деле, даже лучше, чем я мог рассчитывать. Я его предупредил, а он даже почти не обсмеял мои нелепые подозрения, которые после нашего разговора и впрямь стали казаться совершенно беспочвенными. Все, можно идти домой. Но почему же так не хочется покидать эту уютную кухню и ее неприветливого хозяина? Может, потому что в моей собственной кухне меня никто и ничто, кроме кошмарного бардака, не ждет? Я впервые в жизни поймал себя на том, что стал бояться одиночества – раньше такого не было, спасибо дяде с тетей.
– Я пойду, профессор. Извините еще раз, что разбудил вас, – отчаянно хотелось, чтобы Снейп остановил меня, предложил кофе или чаю, или чего-нибудь еще.
– Не извиняйтесь, Поттер, вам это совершенно не идет. И я уже говорил вам, что я больше не ваш профессор.
Я никак не стал комментировать его слова, отлично понимая, что вызову еще большее раздражение. Не понимаю, почему он вдруг разозлился на меня, ведь все было в порядке совсем недавно, и еще меньше понимаю, почему меня этот факт так расстраивает – я ведь никогда не ждал от него ничего другого.
– Не провожайте меня, сэр, – я встал, аккуратно задвинув за собой стул – пожалуй, даже слишком аккуратно, – я ничего по дроге не разобью, не уроню и не сломаю.
Но профессор все-таки поднялся вслед за мной, не отрывая от меня взгляда ни на мгновение, так что становилось не по себе от пронзительной глубины и серьезности в его темных глазах. Я постарался разорвать зрительный контакт, начав разглядывать сеть мелких морщинок в уголках его глаз, но все равно замер, словно загипнотизированный, прислонившись к стене.
– Поттер, ответьте мне напоследок на один вопрос, – он говорил так тихо, что мне приходилось напрягать слух, – я могу понять, почему ваш друг решил, что он должен расквитаться со мной – я разрушил его планы по завоеванию знаменитости. Но с какой стати он собирается мстить вам? Ведь вы лично ни в чем не виновны.
Я молчал непозволительно долго, судорожно соображая, что ему ответить и борясь с непонятно откуда взявшимся и однозначно суицидальным желанием сказать ему правду. Желание побороть не удалось.
– Из-за этих четырех дней, что я провел у вас, Дитер решил, – я тоже говорил очень тихо, так тихо, как никогда и не думал говорить в библиотеке, несмотря на требования мадам Пинс. Каким-то шестым чувством я понял, что иначе на заданный вопрос отвечать нельзя, – что я вас соблазняю вместо него. Он собрался нам мстить за то, что мы не позволили ему усидеть на двух стульях: вы отобрали у него меня, а я – вас.
– Вы должны были объяснить ему, что вам такое и в голову не могло прийти. Хотя бы для того, чтобы обезопасить себя.
Говоря это, Снейп сделал еще шаг ко мне – слишком близко – мне уже некуда было отступать. Я стоял, вжавшись затылком в прохладный кафель на стене, сжав руки в кулаки, закусив нижнюю губу, и почему-то ничего не мог ему ответить. От его близости неизвестно почему задрожали колени, а перед глазами поплыли воспоминания.
…Сильные руки профессора в момент совместной аппарации крепко сжимают мои плечи; отрешенное, мечтательное выражение на его лице в тот момент; его же руки заботливо поправляют одеяло, держат в руках мою ладонь, гладят пальцы; расслабленное и совсем не отталкивающее во сне лицо.
Что-то же нашел в нем Дитер, кроме выгоды? Ведь я видел, как он наслаждался, когда целовал Снейпа – я не ошибаюсь, Дит не смог бы сыграть такое удовольствие.
– Поттер? – почти шепот.
Я не мог ответить, где-то в висках стучала одна единственная мысль: каково это – целовать Снейпа?
И так и не отрывая все еще стиснутых в кулаки рук от стены, я подался навстречу профессору и вжался ртом в его крепко сжатые губы. Он не вздрогнул, не оттолкнул меня, и только кожей лица я почувствовал, как совершенно беззвучно сорвалось его дыхание. Это разрешение или протест? Плевать. О том, что со мной произошло, я подумаю чуть позже. И я, приоткрыв рот, провел языком по сухим губам Снейпа – сначала по верхней, затем по нижней – так медленно, как мог, и только потом оторвал руки от стены, зарылся ими в растрепанные волосы, мягкой волной ниспадающие на плечи, и слегка притянул его голову к себе, одновременно всасывая его нижнюю губу. Я не помню, в какой момент потерял инициативу, но уже спустя мгновение его язык жадно исследовал мой рот, и я, кажется, стонал, то и дело выгибая шею и стукаясь затылком о пресловутый кафель. Не помню, сколько длилось это безумие – у меня почти не осталось осмысленных воспоминаний, только запахи, звуки, невероятные ощущения от прикосновения прохладных пальцев к моим щекам, вискам, шее и горячих, теперь уже влажных губ к моим губам.
Когда все закончилось, мне безумно хотелось сказать ему, что меня никогда и никто в жизни так не целовал, но, слава Мерлину, мне хватило ума этого не делать – я просто смотрел на него во все глаза, раздираемый в клочья двумя противоположными желаниями: чтобы он молчал и чтобы заговорил первым.
– Зачем ты сделал это, Поттер?
Захотелось заржать. Ну, вот что я ему должен ответить? Потому что захотелось понять, каково Дитеру было целовать Снейпа? Да, так оно и было. Пять минут назад. Но не теперь.
– Мне было это нужно. И мне показалось, что тебе тоже, – слова вырывались из меня рывками – я никак не мог выровнять дыхание, как не мог успокоить и сумасшедшее сердцебиение.
Снейп ответил не сразу. Отпустив, наконец, мои плечи, он тяжело опустился на стул и одним глотком допил остававшийся в чашке холодный кофе.
– Ты не знаешь, что делаешь, – обычно глубокий и чистый голос звучал очень глухо и хрипло, как у простывшего человека.
– Не знаю, наверное, – я не шевелился, боясь спровоцировать взрыв. Но я должен, должен что-то сказать, – но я не жалею и не пожалею никогда.
– Иди домой, Поттер.
Я не двигался, как зачарованный глядя на Снейпа и, сам того не замечая, касаясь кончиками пальцев своих губ.
– Уходи же, черт возьми!
А что мне еще оставалось?
Я развернулся, практически бегом покинул его дом и остановился только у засохшего клена. Нет. Это не злость сейчас была в его голосе!
tbc.
няяяяяяяя, я растекся лужецей...
желаю творческих успехов!!!
~Nagini~ , спасибо за проду))))
а долго держать читателей в
возбужденномвоодущевленном состоянии - вредно..За проду - восхищенное спасибо!!!
За поцелуй - отдельное спасибо!!!
Но почему же так не хочется покидать эту уютную кухню и ее неприветливого хозяина?
И то верно: так не хочется покидать Ваше творение!
Скорее бы следующую проду!
Divona G.
ZTatS
А как мне приятно зайти с утра на днев и увидеть радость любимых читателей)) Ура!
Когда все закончилось, мне безумно хотелось сказать ему, что меня никогда и никто в жизни так не целовал
Знаешь, меня, по-моему, тоже
~Nagini~ спасибо за предпраздничный подарок, за романтиШное настрение, ...
Я просто ник сменило, я - Gabriell(a).
Было на ПФ и на снаррифоруме, если что).
Divona G. О! Помню, конечно))) Ни в жизнь бы не догадалась - хорошо, что сказала)))
))))))
Ты, кстати, получила от меня файло?
– Не провожайте меня, сэр, – я встал, аккуратно задвинув за собой стул – пожалуй, даже слишком аккуратно, – я ничего по ДРОГЕ не разобью, не уроню и не сломаю.